Встреча с любовью

— О! — У Морган забилось сердце. — Они живут в Мэне…

— Вот и отлично! — обрадовался Майк. — Доедай салат.

Они поболтали еще с полчаса, затем Майк, взглянув на часы, достал двадцатидолларовую бумажку.

— Через десять минут у меня начинается прием. Цинтия, моя медсестра, строга до невозможности, и я не смею опаздывать. — Он чмокнул Морган в щеку. — Не забудьте прислать мне приглашение на свадьбу.

— Ты безнадежный оптимист. — Но ее зеленые глаза уже искрились весельем.

— Жизнь коротка, а настоящая любовь встречается крайне редко. Морган, будь осторожна.

— Спасибо, Майк, — от чистого сердца поблагодарила его Морган.

— Ради Райли я готов и на большее. Он мой лучший друг.

С этими словами Майк заторопился к выходу. Морган проводила его взглядом, размышляя, как много можно узнать о человеке от его друзей. А у Райли есть, по крайней мере, один настоящий друг.

Вернувшись в лагерь, Морган не сразу убрала палатку. Наверное, подсознательно ей хотелось дать возможность Райли и Дженни побыть вдвоем. Но еще необходимо было обдумать свои взаимоотношения с Райли, вспомнить все, что было между ними.

Для него это первая встреча с любовью, но ведь и для нее самой тоже. Совершенно незнакомое ей чувство. Неужели она столько лет обманывалась, убеждая себя в том, что хочет такого же брака, как у ее родителей? Мирного, спокойного, словно деревенский пруд?

Райли — и деревенский пруд? Нет, он, скорее, вызывает в памяти столь горячо любимый им океан. Постоянно волнующийся, неспокойный, со всеми его скрытыми течениями и бездонными пучинами. И неописуемо красивый, подумала Морган, глядя на ярко-красный диск заходящего солнца, возвещающего окончание ее очередного дня в каньоне. Подарив ей свои тело и душу, Райли открыл перед ней красоту взаимоотношений мужчины и женщины. Неужели он именно такой мужчина, какой ей нужен?

На следующее утро Морган собрала вещи, вернулась в Сорел и, позвонив своим родителям, заказала билет на самолет из Солт-Лейк-Сити. И еще позвонила Майку, сообщив ему, что улетает в Мэн.

— Мои родители живут недалеко от Портленда, я сначала заеду к ним. — И, почувствовав приближение решающих перемен в своей жизни, добавила: — Возможно, потом я заеду к Райли.

— Обязательно! — воскликнул Майк. — Я всем сердцем с тобой. Скажи Райли, я хочу быть на свадьбе свидетелем. Извини, Морган, Цинтия меня уже насквозь глазами просверлила. Пока!

В Солт-Лейк-Сити Морган возвратила в агентство взятую напрокат машину. На следующий день рано утром она улетела в Портленд. Отец встретил ее в аэропорту, а мать ждала у дверей дома. Семья Кассиди жила в очаровательном небольшом коттедже цвета морской волны. Под окнами росли кусты жимолости и розы; некоторые розы еще цвели. Френсис, мать Морган, ухаживала за цветником перед домом, Гарольд Кассиди занимался огородом. У Морган возникло ощущение, будто она попала в картинку из красочного журнала. Уютный дом, ухоженный сад, идеальный брак. Мать, несмотря на проблески седины в волосах, оставалась еще очень красивой; отец с годами становился только импозантнее.

Сердце Морган заколотилось. Она поцеловала мать, и все прошли в дом.

Ужин был просто превосходный: корнуоллские куры, фаршированные рисом, с бобами со своего огорода, и восхитительный пирог с тыквой. Сперва разговор шел о всяких пустяках; когда Френсис разлила по чашкам кофе, Гарольд сказал:

— А знаешь, Морган, ты посвежела. Хотя, признаться, ума не приложу, как можно отдохнуть в таком диком негостеприимном месте.

Морган поспешно заговорила, боясь растерять мужество:

— Я познакомилась там с одним мужчиной. Можно мне задать вам один вопрос?

— Ну, разумеется, дорогая. Надеюсь, это милый, достойный человек, — предположила ее мать.

— Ну, слово «милый» к нему вряд ли подходит.

— Хочу верить, он не сделал тебе ничего дурного? — строго спросил отец, вытирая очки белоснежным платком, которые каждую неделю наглаживала ему супруга.

Морган не хотела начинать разговор с обсуждения Райли.

— Ваша с мамой семья всегда казалась мне образцовой, и я мечтала о такой же. Именно поэтому я так долго встречалась с Чипом: он спокойный и рассудительный и мы с ним никогда не ссорились. Вы живете вместе уже тридцать три года, восемнадцать из которых я была рядом с вами, и на моей памяти вы даже ни разу не спорили. Френсис и Гарольд растерянно переглянулись.

— Неужели вам за столько лет удалось ни разу не поругаться?

— Не то чтобы поругаться… — начал было Гарольд.

— Иногда у нас бывают разногласия, — сказала Френсис.

— Мы спорим.

— Бывает, горячо. Но, конечно же, не ругаемся.

В течение всего этого диалога Морган смотрела то на отца, То на мать.

— Но почему я этого не слышала? — воскликнула она. — Ни разу!

— Потому что при тебе мы никогда этого не делали, — вежливо ответила Френсис.

— Когда еще мать ждала тебя, — с любовью взглянул на супругу Гарольд, — мы договорились никогда не повышать голоса друг на друга при ребенке.

— И строго держали свое слово.

— Значит, вы ссоритесь… — промолвила ошеломленная Морган.

— Мне очень не нравится это слово, — неожиданно резко заметила Френсис.

— Мы с Райли — его зовут Райли — постоянно ссоримся, — подавленно произнесла Морган. — Кричим друг на друга. Ругаемся. И обычно, — ее губы смягчились в улыбке, — все заканчивается общим смехом. Мама, эти ссоры наполняют меня жизненными силами — а по-другому их не назовешь.

— И все-таки я слышать не могу это слово, — вспыхнув, пробормотала мать.

— Почему? — прямо спросила Морган.

— Знаешь, Морган, — вмешался Гарольд, — едва ли нужно говорить на такую тему за столом.

— Ради «такой темы» я прилетела сюда из Солт-Лейк-Сити, — сказала Морган, глядя ему прямо в глаза. — Она для меня очень важна.

Гарольд посмотрел на жену, задавая ей немой вопрос, а та опустила взгляд. Морган уже не раз доводилось видеть подобное; молчаливое взаимопонимание девушка считала одной из самых привлекательных черт в браке своих родителей.

— Гарольд, я бы выпила ликеру, — сказала мать. — Пожалуйста, принеси бутылку «Куантро». Морган, а ты не хочешь?

— Пап, а мне, пожалуйста, «Тиа Мария».

Морган принялась задумчиво крутить в руках чайную ложку. Ее мать крайне редко употребляла спиртное.

Гарольд поставил на стол три рюмки. Френсис опустошила свою залпом, и у нее порозовели щеки.

— Морган, я прежде не заговаривала с тобой об этом, — сказала она. — Но тебе двадцать девять лет, мне пора привыкнуть, что ты уже не девочка. Я была бы очень рада видеть тебя замужем за достойным, порядочным человеком.