Встреча
Шрифт:
Августа зажмурилась, слушая стук копыт жеребца.
— Почему вы убили Ричарда?
— Ваш брат — о, глупец! — решил поиграть в одну опасную игру, Августа. Он и разобраться-то толком ни в чем не успел. Вступил в «Саблю», посчитав клуб для рисковых молодых офицеров подходящим для себя. Потом ему откуда-то стало известно, что непревзойденный шпион по прозвищу Паук тоже является членом этого клуба. И он рассудил, что Паук, без сомнения, использует клуб для сбора ценных сведений, ибо наши храбрые военные, выпив, болтали обо всем, совершенно не задумываясь, и держать язык за зубами не умели. Хорошенькая девочка,
— Они говорили так свободно, потому что считали вас одним их них!
— Ну разумеется! И дела шли прекрасно, пока ваш братец не пронюхал, что происходит в действительности. Хотя вряд ли он знал, кто именно из членов клуба был Пауком. Но я решил не рисковать, тем более что он собирался обратиться к властям и передать им собранные сведения. Так что однажды ночью я проводил его домой…
— И выстрелили ему в спину, а потом подсунули в карман компрометирующие его документы!
— Так было проще всего. Потом я поджег «Саблю», разумеется позаботившись, чтобы все клубные записи и списки членов клуба сгорели. О «Сабле» скоро забыли… Ну, довольно приятных воспоминаний. У нас впереди долгое путешествие.
Лавджой остановил коня у небольшого мостика, спешился и стащил с седла Августу. Она чуть не упала, оказавшись на земле, а когда обрела равновесие и откинула с лица рассыпавшиеся волосы, то увидела небольшую карету, спрятанную в кустах и запряженную парой мощных коней.
— Вы должны простить меня за некоторые неудобства во время предстоящего путешествия, мадам. — Лавджой крепко связал Августе руки и заткнул ей рот свернутым галстуком. — На всякий случай всегда стоит подстелить соломки, а то ведь не знаешь, где упадешь. Путешествие через Ла-Манш может сложится не просто.
Он затолкал ее в тесную карету, опустил на окнах занавески и запер дверцы. Через минуту Августа услышала, как он садится на козлы и берет в руки вожжи. Карета дернулась.
Лошади сразу пошли рысью. В темноте Августа никак не могла понять, в каком направлении они едут. Ах да, Лавджой, кажется, что-то говорил о путешествии по морю…
Ближайшей гаванью был Веймут. Лавджой, конечно же, не осмелится втаскивать ее на палубу корабля на виду у всех. И тут Августа вспомнила: что бы там ни говорили о Пауке, нельзя отрицать, что он смел и дерзок не менее, чем опасен и жесток.
Теперь ей оставалось только ждать и при возможности пытаться бежать либо как-то привлечь к себе внимание людей. Она тщетно боролась с отчаянием, готовым поглотить ее. Лишь одно утешало ее, что удалось спасти Мередит. Однако мысль о том, что они с Гарри никогда больше не увидятся, была совершенно невыносимой!
Августа очнулась от горестных мыслей, услышав грохот повозок и скрип бревен. Она ловила эти звуки, пытаясь понять, где едет карета. Это, безусловно, была гавань. Сомнений не оставалось: Лавджой действительно привез ее в Веймут.
Августа попыталась хоть немного ослабить путы, больно врезавшиеся в запястья. И ей удалось постепенно вытолкнуть изо рта кляп. Она выплюнула скрученный галстук в бронзовую пепельницу и прижалась к ней спиной.
Карета остановилась. Августа услышала голоса, потом дверца распахнулась, и Лавджой, по-прежнему с фальшивыми бакенбардами и
в парике, заглянул в карету. В руке он держал длинный плащ и черную шляпу с густой вуалью.— Минутку, приятель, — сказал он кому-то, оборачиваясь. — Я должен сначала позаботиться о жене. Бедняжка, она совсем плохо себя чувствует!
Августа попыталась увернуться, но в руках Лавджоя блеснул нож, и она поняла, что он не замедлит им воспользоваться.
Через несколько минут она уже была одета в плащ и шляпу с вуалью и грубо извлечена из кареты. Лавджой играл роль чрезвычайно заботливого супруга, ведя Августу по набережной к небольшому судну. Никому не был виден нож в его руке, спрятанный в складках плаща.
Августа старалась хоть что-то разглядеть сквозь плотную черную вуаль, больше всего на свете она сейчас боялась упустить любую, даже самую маленькую возможность спастись.
— Не беспокойтесь, сэр, я быстренько! Только багаж ваш снесу, — услышала она рядом знакомый хрипловатый голос.
— Мой багаж должен быть давно на борту! — рявкнул Лавджой и ступил на сходни. — Скажите этому проходимцу, вашему капитану, что я желаю отчалить немедленно. Сейчас как раз прилив.
— Есть, сэр, — отозвался тот же знакомый голос. — Мы только вас и ждали, сэр. Я быстренько ему доложу, что вы прибыли.
— И поторопись! Я ему щедро заплатил, так что ждать не намерен.
— Есть, сэр! Но давайте я покажу вам вашу каюту. Супруга-то ваша, похоже, не прочь бы отдохнуть, а?
— Да, хорошо, покажи нам каюту, приятель. А потом передай капитану, что пора отчаливать. И не вздумай, парень, где-нибудь задержаться!
— Ну что вы, сэр, как можно! Да и кэп наш такого не любит. У него на судне полный порядочек, сэр! Он мне опоздания не спустит, сэр. Простите, сэр, дайте-ка я эту штуковину чертову с дороги уберу.
— Ну что там еще? — Лавджой споткнулся, попытался удержаться на ногах, однако канат обвился вокруг его сапога, словно змея. Он чуть отпустил Августу, и она, мгновенно это почувствовав, вскрикнула и попыталась вырваться.
Ей удалось высвободить одну руку, пока Лавджой тщетно пытался сохранить равновесие, злобно ругаясь. Сквозь вуаль она заметила, что тот самый седой матрос с сиплым голосом протягивает ей руку, но она не успела за нее схватиться — ей помешал плащ. Лавджой упал, Августа перелетела через перила и вместе с матросом нырнула в холодную воду гавани.
— Черт побери! — выругался Питер Шелдрейк, поддерживая Августу на волнах.
Гарри видел, как Питер с Августой полетели за борт, и сразу успокоился, понимая, что уж теперь-то его жена в безопасности. Питер сумеет позаботиться о ней.
Он крепко обхватил руками разъяренного Лавджоя, который уже успел вскочить на ноги и занес над ним нож.
— Будь ты проклят! — прошипел Лавджой. — Не зря тебя прозвали Немезидой. Но учти: Паук всегда, в конце концов, выпивает кровь своей жертвы!
— Больше ты крови не дождешься, Паук.
Лавджой вырвался, стараясь ударить Гарри ножом. Гарри увернулся и снова схватил Лавджоя за руку. Как раз вовремя: нож уже был занесен для смертельного удара. И тут Лавджой потерял равновесие и упал, увлекая за собой Грейстоуна, по-прежнему не выпускавшего его руки с зажатым в ней ножом. Оба рухнули на палубу и подкатились к самым сходням.