Встреча
Шрифт:
Ну ладно. Раз я встал, значит, надо что-то делать. Например, размять ноги. С беспечным видом я направился к выходу из салопа. Побыть одному. Прогуляться по "Стратопорту". Эти крейсеры настолько громадны, что рано или поздно найдешь уголок, где еще ни разу не был.
"Стратопорты" поднялись в воздух четыре года назад. Сколько же было возни вокруг пустякового вопроса: как назвать эти гиганты? Проекты были международными, и лингвистический спор принял глобальный размах. В сущности, что такое "Стратопорт"? Это огромное "летающее крыло", беспосадочно кружащее по замкнутому маршруту, который проложен над столицами и крупными городами.
"Стратопорты" летают по пяти маршрутам. Я бывал на трех: на Североатлантическом (тут я сейчас), на Индоокеанском
Зачем я держу в голове все эти данные? В любую секунду можно нажать кнопку на подлокотнике, и вежливый баритон сообщит через наушники все, что требуется. В конце концов, можно подозвать стюардессу, и она расскажет то же самое. Но - такая уж работа. Я обязан знать все о тех транспортных средствах, которыми мне приходится пользоваться.
6
Я постоял на причальной галерее своего крыла и полюбовался, как швартуется челнок. Судя по номеру на фюзеляже, это был корабль из Ричмонда. Его нос точно вошел в приемный конус, сработал вакуумный захват, пилот выпустил причальные штанги, их обхватили мягкие клешни швартовочного узла, и к люкам прибывшего челнока потянулись надувные шлюзы. Пять минут на высадку, пять - на погрузку. За это время челнок уносится на сто сорок километров от точки, где он встретился со "Стратопортом".
На галерее больше делать было нечего, и я отправился по салонам. Люди любят путешествовать: вдруг да встретишь знакомого?
Я начал обход с дальнего конца "Стратопорта". Во всех салонах крыла ни одного знакомого лица. Крыло С - тоже чисто. Крыло В... Я уже приближался к кормовому выходу из левого салона, как вдруг чей-то быстрый взгляд почти остановил меня. Сбавив самую малость прогулочный темп, я окинул взглядом три места с правой стороны прохода.
Точеная женская фигурка. Модные миткалевые штаны (язык не поворачивается назвать этот бесформенный предмет брюками), замшевая доломанка с набивными плечиками, длинные льняные волосы перехвачены шнурком. На вид пассажирке лет тридцать пять - сорок. Безразлично смотрит в имитатор. Боже мой, хрупкая женщина с чистыми глазами! Мерта... "Жена" Ольсена все такая же, как в далеком семьдесят восьмом, ну разве что чуточку повзрослела, этакая независимая вечная студентка. А ведь Мерте в этом году - ровно пятьдесят. Медицина...
Итак, что мы имеем? На "Стратопорте", следующем по маршруту, который соединяет города аукционов, встречаются - конечно же случайно - два эксперта по безопасности из КОМРАЗа и два зубра ЦРУ. Или больше. Это я в лицо знаю двух, а сколько их на самом деле?
Ладно, пока будем думать о двоих. За кем они охотятся? За мной, за Володей, за кем-нибудь из покупателей? Доживем - увидим. Сейчас задача номер один - криптограмма. Отдохнул, пора снова браться за шифровку.
Я вышел в тамбур, пересек причальную галерею, замедлил шаг и спокойно вошел в свой салон.
Первый взгляд - в сторону Олава. На месте. Золотая копна над спиной кресла. Второй взгляд - на Володю. Какая-то странная поза. Странная для Володи. "Стратопорт" потряхивало, я шел неровно, опираясь на спинки кресел слева и справа. Это и спасло меня от "засечки".
В двух шагах от Володи я понял, что он мертв.
7
Сердце - бух! Потом - бух! Бух!
Пауза. Бух!! Экстрасистола. Еще одна. Сейчас потемнеет в глазах - и... Нет. Живу. Мотор работает.Так. Володя мертв. Продолжаю идти. Надо идти как ни в чем не бывало. Те, кто за мной наблюдают, - а за мной наблюдают, и не один Олав, - не должны догадаться о нашей связи с Володей. Даже если они знают о ней, мне нельзя проявить ее.
Таким вот образом. Пассажир, занимающий место 11-D, просто спит. А еще один пассажир спокойно идет к своему месту 9-В. И его немного пошатывает. Потому что "Стратопорт" трясет. И ничего не случилось. Только тот, кто в кресле, не спит, а убит.
Откуда я это знаю? Володя никак не прореагировал на мое приближение. И еще есть признаки. Всегда найдутся признаки, по которым опытный глаз определит смерть. Глаз у меня опытный. Слишком даже. Я видел много мертвых тел. Слишком много для нормального человека. А кто сказал, что я нормальный? Разве это нормально - ковылять по проходу мимо своего друга, убитого несколько минут назад?!
Снова пульс зашкалило. Ничего, иду. Вот только от пота мокрый - хоть выжимай. Тот, кто за мной наблюдает, обязательно отметит: Щукин идет мимо трупа Фалеева весь в поту. А что поделаешь? Пот - вещь неподконтрольная, его не победишь тренировкой.
Бедный ты мой парень! Наверное, и пальцем пошевелить не успел. Господи, Володя, это тебя-то! Я лишь раз видел тебя в неогневом бою - то было зрелище.
...Вашингтон. Мы шли из Агентства по охране окружающей среды в свою гостиницу, нам забронировали места в "Чэннел", и вдруг на углу Шестой и авеню Мэн, прямо перед "Ареной", - пятеро крепких ребят с цепями и ядрами. Есть такое развлечение у тамошней "золотой" молодежи - носить на шнурке, привязанном к локтю, полуторафунтовое ядро. Вам мило пуляют ядром в лоб, и вы долго - очень долго - ничего не помните. Если, конечно, остаетесь живы.
Дальше все было быстро. Володя крикнул: "Саша, возьми рыжего!" Я нырнул вбок, в прыжке нанес рыжему удар носком левой ноги, перенес тяжесть на ту же ногу, чтобы пяткой правой врезать ближайшему молодцу в зубы, и... мой каблук встретил пустоту. Я еле удержался. Три человека, не считая рыжего, лежали на асфальте, тонко и жалобно воя. Последний из нападавших сидел на корточках, подпирая штангу уличного светильника, и беззвучно плакал, хватая ртом воздух.
Нечто подобное я видел только раз в жизни и то в кино: в фильме Акира Куросавы "Красная борода". Примерно такими же приемами Тосиро Мифунэ в образе врача Пиидэ учил уму-разуму подонков. На экране все это было несколько растянуто. Володя же управился за три секунды. Где он этому научился, Фалеев мне так и не сказал.
– Занятный кистень.
– Володя с интересом разглядывал оружие, захваченное в бою, и сунул ядро в карман.
– Оставлю на память. А теперь давай уносить ноги. Придет полиция, начнется шум, а я этого не люблю.
Мы долго еще бродили по задворкам Эм-стрит, не решаясь выйти к каналу Вашингтона, на котором стояла наша гостиница...
А теперь Володя мертв. Проходя мимо, я заметил на его шее, с левой стороны, красную точку и небольшую припухлость - след инъекции, сделанной "летающей иглой". Кто-то шел по проходу и выпустил из пневмопатрона крохотную иголочку - остроконечную ампулу мгновенного яда в легкорастворимой оболочке. И все.
Какая же сволочная у нас работа! Трижды сволочная. Рядом - убитый друг, а ты пробираешься к своему креслу, извиняешься перед соседом (может быть, как раз он убил?), вежливо улыбаешься, усаживаешься аккуратно, нажимаешь на кнопку, говоришь стюардессе, что хотел бы чего-нибудь прохладительного, ждешь, равнодушно постукивая пальцами по подлокотнику, стюардесса - само обаяние (а может, убийца - она?) - приносит стакан ледяного апельсинового сока, ты пьешь маленькими глотками, отдаешь стакан, снова улыбаешься: "Благодарю вас!" - наконец, откидываешься на спинку кресла, всем видом изображая уверенность и добродушное настроение. А сам в поту, весь в поту...