Встречный бой штрафников

Болтовня Буллерта, похоже, подействовала на солдат ободряюще. Когда помощник адвоката был в ударе, взвод его слушал с тем же восторгом, что и голос Лейл Андерсен. Сегодня, похоже, он пребывал именно в таком приподнятом настроении. Балька иногда коробил грубый солдатский юмор третьего номера. Но лучше было слушать сальности Буллерта, чем стрельбу русских пулеметов.

– Ну вот, – проворчал второй номер и протянул Бальку бинокль, – я так и чувствовал, что наша коллективная мастурбация окажется недолгой. Они подводят пушки. Сейчас начнется…

Нелюбин передвигался вперед в общей цепи и видел всю картину происходящего боя. Вначале оба его взвода, задачей которых было охватить Дебрики с востока и юго-востока, попали под плотный минометный огонь. Кондратий Герасимович сразу погнал взводы вперед, и они оказались на опушке леса, когда минометчики не успели еще как следует пристреляться. Поэтому-то и досталось второму взводу, который двигался во втором эшелоне.

– Эх, Гудилин-мудилин, – морщился старшина Пересвятов, оглядываясь в поле, где густели взрывы мин, – куда же он прет?! Не мог переждать, когда они выдохнутся.

Нелюбин смотрел на гибель взвода младшего лейтенанта Гудилина молча. Ничего сделать уже было нельзя. Артиллеристы двигались немного правее. Их взводный оказался предусмотрительней. Как только ударили минометы, он повернул обе запряжки назад, загнал лошадей с орудийными передками и орудиями в овраг и пока не показывался оттуда. Но вскоре Нелюбин разглядел в снегу две черные точки. Одна тут же полыхнула огнем, и в деревне сразу занялась крыша одного из строений. Именно откуда-то оттуда, из-за крыши этого дома и соседних построек, били минометы. Началась дуэль артиллеристов и немецких минометчиков.

Нелюбин приказал взводам рассредоточиться, наметил для каждого из них ориентиры для атаки и махнул автоматом:

– Вперед, ребята! Пока артиллерия стреляет, они огня не перенесут!

Прошли метров сто. Пересвятов захватил крайние дома и закрепился там. Тут же расставил свои пулеметы, снайперов и повел огонь в глубину Дебриков. Минометы прекратили обстрел. Но ожил вдруг ДОТ, находившийся возле дороги. Первый взвод сразу залег. Нелюбин видел коренастую фигуру лейтенанта Мороза. Взводный перебегал от холмика к холмику, но поднять людей так и не смог. Плюхнулся в снег, то ли понял, что все усилия его бесполезны и надо ждать изменения ситуации, то ли получил пулю.

Эх, ектыть, лихорадочно соображал Нелюбин, оглядывая поле боя и ища выход, не надо было в лоб на деревню лезть. Обошли бы ее и придавили взводами второго эшелона. Приказ… Вот тебе и приказ. Третью зиму воюем, а все людей суем в лобовые атаки. Одна надежда на богов войны. И тут над белым курганом дома вздыбился черно-белый куст взрыва. Ага, значит, не одной пехоте нынче воевать. И Нелюбин уже веселей посмотрел в поле, где залег один из его взводов.

В середине Дебриков стрельба разгоралась все сильнее и сильнее. Там атаковал взвод старшины Пересвятова.

Поднялся второй взвод и, изменив направление, начал подтягиваться к лесу. Гудилин все же соображает, мысленно похвалил младшего лейтенанта Нелюбин. Теперь предстояло выручить лейтенанта Мороза.

Артиллеристы методично долбали ДОТ. Похоже, стреляли бронебойными. Курган дымился. Один пулемет замолчал. Очередная трасса прочертила свою пологую стремительную траекторию и исчезла в амбразуре. Взрыва внутри не последовало. Эх, ектыть, подумал Нелюбин, если бы осколочным!.. Но осколочным так точно не выстрелишь. Однако после прямого попадания прекратил огонь и второй пулемет. По стежке в сторону крайних дворов бежали пулеметчики. Нелюбин тут же выстрелил в сторону залегшего первого взвода из ракетницы. Красная сигнальная ракета описала пологую дугу и растаяла, оставив в небе едва различимый черный прерывистый след. И тотчас он увидел коренастую фигурку Мороза, вскочившую из снега прямо напротив дымящегося кургана.

– Жив, сукин сын! – радостно подумал вслух Нелюбин и побежал в сторону крайних дворов, уже очищенных от противника взводом старшины Пересвятова. Добежал до хлевов, заскочил за угол и сразу же оглянулся в поле. Там осталось лежать несколько неподвижных бугорков. Возле них копошились двое. Санитары, понял Нелюбин. Потери в первом взводе были большими. Он с болью стиснул зубы. Зачесались рубцы на груди и на ключице. До деревни еще не дошли, а уже третью часть роты выкосили. Он видел, как согнувшись и на четвереньках, чтобы уберечься от пуль, которые предназначались уже не им, в тыл пробирались своим ходом раненые.

Правее, где тянулась гряда старых сосен, Нелюбин разглядел реденькую цепь. Это были не его люди. И он догадался: Воронцов поднял свой левофланговый взвод, охватывает Дебрики с северо-востока. Вот молодец, Сашка! Выручил! Эх, как он меня выручил! Сейчас сообща поднажмем и зажмем немцев в деревне! Нахватаем пленных и трофеев!

Конные запряжки артиллеристов снова показались в поле.

Бой развивался сумбурно, вопреки всем законам и поставленным перед ротой задачам. Черт бы побрал эту распроклятую деревню, думал Нелюбин, выглядывая из-за угла. По проулку, соблюдая одинаковый интервал, пробежало несколько солдат. По угловатым каскам и высоким ранцам за спинами Нелюбин понял – немцы. Оглянулся, увидел Звягина, который уже снимал автомат с предохранителя, и крикнул:

– Огонь, ектыть! Огонь, ребяты!

Нелюбин стрелял, присев на колено, повел длинную очередь по мелькающим немецким пехотинцам, целясь в середину корпуса. Над ухом резким боем загрохотал ППШ Звягина. Кто-то справа помогал им редкими выстрелами из винтовки. Он заметил, как упал немец, бегущий впереди, как его тут же подхватили, как присели двое других, замыкавших колонну, и тотчас граната с длинной ручкой, кувыркаясь, как палка, перелетела через изгородь и провалилась в рыхлый снег прямо перед ними.

– Граната! – успел крикнуть Звягин и с силой рванул Нелюбина за воротник полушубка, стараясь затащить ротного за угол постройки.

Взрыв пошатнул хлев, стряхнул с соломенной крыши снежный сугроб. Когда Нелюбин вновь выглянул в проулок, там было пусто. Немцы исчезли. А в глубине деревни усиливалась стрельба.

Солдат, стрелявший из винтовки из-за кладушки дров справа от них, вылез из своего укрытия, на ходу зарядил новую обойму и сказал:

– Одного-то я, кажись, подстрелил.

В центре Дебриков бахали гранатные разрывы, слышались крики. Там, видимо, дело дошло до рукопашной. Нелегко Седьмой роте давалась эта деревня. Но они все же охватили ее, не дали уйти основной части гарнизона. Чувство мести играло в Нелюбине. Он коршуном оглядывал ландшафт деревни и окрестностей, стараясь определить, в каком положении в данный момент находится его рота, где противник и есть ли локтевая связь с соседями.

Взводные собирали своих людей, на ходу проводили частичную перегруппировку. Свою задачу они сейчас понимали и без него. А его задачей было обеспечить их дальнейшее продвижение усилением. Взвод легких пушек, покончив с ДОТом, уже втягивался в деревню. Следом входили минометчики, волокли на плечах массивные плиты, «трубы» и остальную матчасть.