Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы

Гостиница, где остановился Никита, поразила ее роскошью – в холле был даже бассейн с золотыми рыбками. Богато живет Наташкин братец, интересно, какой у него теперь оклад, подумала. – А тебе какое дело, – тут же оборвала она себя, – чего ты чужие деньги считаешь?

Она позвонила Никите, что ждет его в холле, и он тут же спустился к ней. Настя смотрела на бывшего соседа и не узнавала добродушного и мягкотелого Никиту, каким она его знала с детства. Перед ней стоял высокий мужчина с военной выправкой, в каждом движении которого сквозили уверенность и сила. Как армия изменила его, мелькнула мысль, интересно, остался ли он в душе прежним Наташкиным братом – умным, добрым и справедливым?

– Настя! – Лицо Никиты сияло от радости. – Настенька! Ты стала еще красивее! Я так рад тебя видеть! Как я мечтал об этом! Столько надо тебе рассказать. Пойдем ко мне в номер, поговорим.

Усадив Настю в глубокое кресло, Никита пододвинул к ней вазу с фруктами. – Что будешь пить? – улыбаясь, спросил он. – Есть коньяк, шампанское, мартини. Надо же отметить нашу встречу. Ведь столько не виделись – года два, не меньше.

– Никита, ты что-нибудь знаешь о Вадиме? Он жив? Только скажи: жив? – Настя все ловила его взгляд, ускользавший от нее.

– Нет. – Никита отвернулся, не в силах смотреть в ее умоляющие глаза, открыл дверцу бара и принялся доставать из него рюмки.

– Нет? – И Настя поразилась мраку, вдруг сгустившемуся вокруг. Как точно говорила когда-то Наташка, мелькнула мысль. Действительно, на что ни посмотришь, все темное. И как в этой темноте жить дальше?

– Это правда? Ты знаешь, где его похоронили?

Могила Вадима! – думала она, обмирая от ужаса. Но можно будет приходить к ней, может быть, даже поселиться где-нибудь рядом. А что? Все легче. Можно иногда разговаривать с ним. Если его душа теперь в информационном поле, в которое он так верил, может, ее слова дойдут до него. И он ответит на языке своих инфо. Она поймет, она услышит.

– Ты успокойся. – Никита придвинул свое кресло, держа в руках рюмки с янтарной жидкостью. – Выпей и успокойся. Что ты так разволновалась. Ну, расскажу, расскажу. Только сначала выпей.

Чтобы он не тянул, Настя быстро проглотила крепкое спиртное и требовательно уставилась на него. Он вздохнул и, наконец, приступил к рассказу.

– Было так. Когда Вадим узнал, что отец в плену, никого не предупредив, отправился на поиски. И сумел-таки через местных выйти на бандформирование, за которым охотился Павел Афанасьевич. Но вышло так, что они сами его захватили. Вадим предложил им за отца свою питерскую квартиру. Выкуп, в общем. Чтоб они отца отпустили под расписку, а он продаст квартиру и отдаст им деньги. Мол, квартира в центре Петербурга, высокие потолки, большая площадь и все такое, – можно много денег за нее выручить. Они, конечно, над ним только посмеялись. Сказали, что, если им понадобится его квартира, они ее и так возьмут. Павла Афанасьевича они к тому времени уже казнили, а Вадима взяли в плен. Не знаю точно, сколько они его держали, заставив пахать на них. Там у них и компьютеры, ноутбуки новейшие, – вот они и приспособили его к этому делу. Спецы их, конечно, смотрели, чтобы он в Интернете не наследил. А когда наши проводили зачистку, он попытался сбежать. Тогда они его и прикончили. Несколько бандитов взяли в плен, они рассказали про Вадима и по фотографии его опознали.

– Почему же его матери не сообщили? Ведь тела погибших отправляют на родину, там хоронят.

– Не знаю, – пожал плечами Никита. – Он же не был военным. Кто бы оплачивал самолет, доставку?

– Но сообщить его матери могли бы? Что-то здесь не вяжется.

– Настя, чего ты меня пытаешь? Я рассказал все, что узнал. Думаешь, это было просто? И что тебе до Вадима? Он о тебе и думать забыл. Давай лучше поговорим про нас с тобой. Помнишь, ты обещала, что, если его не станет, ты будешь моей? Этот момент настал. Ты будешь моей! Будешь!

Вскочив, он поднял Настю с кресла и крепко прижал к себе. Она попыталась упереться ему в грудь обеими руками, но он, легко сломив их сопротивление, принялся расстегивать пуговицы ее кофточки.

– Я не люблю тебя! – крикнула она ему в лицо. – Не люблю! Но соглашусь, если ты поклянешься. – Ее взгляд уперся в его глаза. – Поклянись, что Вадим умер! Поклянись всем, что тебе дорого: жизнью твоих родителей, Наташи, офицерской честью! Поклянись!

И тут его взгляд метнулся в сторону. Каким-то шестым чувством она мгновенно поняла: он солгал.

– Ну, клянусь, клянусь, – досадливо проговорил Никита, – что ты, в самом деле. Клятвы какие-то. Детский сад. Хорошо – клянусь.

Но она уже не верила ему. – Отпусти меня! – закричала девушка, вырываясь из его рук. – Ты лжешь! Ты все выдумал! Не верю, не верю! Пусти!

– Ну, не веришь и не надо. Это ничего не меняет. Ты моя! По крайней мере, сейчас. И не вздумай орать! Хочешь, чтобы я тебе рот заткнул?

И он потянулся за полотенцем.

– Значит, ты хочешь взять меня силой? – сделала она последнюю попытку вырваться, чувствуя страшную слабость в ногах. – Как те насильники… тогда Наташу?

Судорога исказила породистое лицо Никиты. Он на мгновение замер, потом с силой оттолкнул ее от себя. Настя отлетела к столу и, ударившись о его край, упала на колени.

– Убирайся! – страшным голосом закричал Никита. – Будь ты проклята! Ты мне всю жизнь… всю душу! Уходи сейчас же!

Вскочив, она схватила с кресла сумочку и опрометью вылетела из комнаты. Мужчина с женщиной, отпиравшие дверь соседнего номера, изумленно посмотрели на взъерошенную девушку, вихрем пронесшуюся мимо. Проигнорировав лифт, Настя слетела с лестницы и вынеслась из гостиницы. Пробежала несколько кварталов и только тогда перевела дух.

Он жив! Жив! – билась в голове только одна мысль. Нет никакой могилы, Вадим жив! Мы найдем друг друга, непременно найдем!

Сегодня я уеду, но в августе на неделю вернусь. Заработаю на грибах побольше денег и вернусь. И буду его ждать у нашего Амура. Каждый год хоть всю жизнь. А сейчас проведаю его родных и поеду на вокзал. Ни к кому еще заходить не буду, чтобы больше не искушать судьбу.

И она поехала к Тумановым. Дверь открыла тетя Вадима. Как обычно, она обрадовалась неожиданному визиту своей любимицы:

– Настенька! Как удачно, что ты меня застала: я чуть было не ушла навестить Машу. Она опять в больнице с обострением. Вот, приготовила ей покушать: пюре и котлетки. Будешь? Еще тепленькие, я много нажарила.

Настя знала, что во время обострений маму Вадима нельзя было оставлять дома одну. Она тогда не контролировала свои действия: могла порезаться, обвариться и даже поджечь квартиру. Поэтому врачи посоветовали помещать ее на пару недель в больницу, где за ней наблюдали и подлечивали успокоительными уколами и витаминами.

– Спасибо, Анна Ивановна, – поблагодарила Настя радушную женщину, – но я сыта. Недавно в кафе поела. Я попрощаться пришла: уезжаю из Петербурга навсегда. Возвращаюсь домой.

– Уезжаешь? А что так?

– Мне больше негде жить. Невеста племянника меня невзлюбила, а я не хочу быть причиной их ссор. Тем более что она беременная. И в общежитии мне отказали. Без питерской прописки на работу не берут, а временная с окончанием университета тоже закончилась. Выхода нет, придется возвращаться.