Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы

– Да разве только в нашем городе такое творится? – вмешалась Галчонок. – В Москве самые популярные вузы тоже отказываются принимать результаты ЕГЭ. В том числе и МГУ. Ссылаются, что не доверяют баллам в сертификатах. Мол, на местах выпускники списывают. А сами? У нашей заведующей кафедрой племянница-москвичка поступила на журналистику. Занималась за бешеные бабки с преподавателями оттуда, вот и поступила. Они там озолотились на вступительных, потому и отказываются. И иногородних брать не хотят, хотя те зачастую лучше москвичей сдают. Приезжим ведь нужны места в общежитиях. А эти места сдают торгашам за приличные бабки.

– Какие страшные вещи вы говорите, – не выдержала Настя. – Папа, почему такое возможно?

– Потому что мы живем в эпоху первоначального накопления капитала, – ответила за отца Галчонок, – когда деньги решают все.

– Ну, не все, – не согласился отец, – и не везде. Вон, в Политехническом с этим покончили. Да и у нас не все такие, твой муж, например.

– Да ты вообще музейная редкость. Тебе, небось, никто и не предлагал, признайся.

– Точно, – засмеялся отец. – Я б, может, и не отказался, так ведь не предлагают.

– Потому что знают, что бесполезно. У тебя же на физиономии написано «не беру!»

За этими интересными разговорами они незаметно подъехали к Кореновску. К тому времени уже совсем стемнело. Без труда отыскали маленькую гостиницу с весьма приличными ценами за простенький номер с удобствами в коридоре. Но они так устали, что без слов заплатили. Быстренько перекусили, поставили мобильники на зарядку и с наслаждением провалились в сон.

На следующий день сбылась Настина давняя мечта – увидеть, как начинаются горы. Ведь когда ее возили к морю на поезде, они начинались ночью, и сколько она ни всматривалась в черные окна, – специально просыпалась! – ничего, кроме проносившихся мимо огней, не видела. Она полагала, что горы вырастут вдали – в чистом поле. Будут они ехать-ехать по равнине, и вдруг на горизонте они и покажутся. Но оказалось совсем не так. Обочина дороги вдруг стала подниматься, становиться все выше и выше, – и вот уже не видно неба, а за окном крутые склоны, поросшие кустарником, оплетенным ползучими растениями.

– Подъезжаем к перевалу, – объявил отец. – Как проедем поворот на Горячий Ключ, так и будем на вершине. А потом все вниз и вниз.

– А море скоро?

– Уже скоро. Когда спустимся, въедем в Джубгу там и море. Но я не хочу в Джубге задерживаться – в ней останавливаются все, кто едет к морю ненадолго. За Джубгой есть небольшой поселок, там и остановимся. Народу поменьше, а пляж чудесный – чистый песок. И кемпинг неподалеку, в сосновом лесу. Там у Станислава директор знакомый, к нему и обратимся. Станислав ему рыбки передал, а мы бутылку коньяку. Может, он и пристроит нас где-нибудь незадорого.

Глава 16. На море

Настя с нетерпением ждала, когда горы, наконец, разомкнут свои объятия и выпустят их к морю. И дождалась. Спуск кончился, горы разошлись, и путешественники выскочили на равнину. Они быстро пересекли Джубгу и вскоре подъехали к намеченному поселку. Солнце было уже в зените, все вокруг сияло под его слепящими лучами, и ноздри путешественников, наконец, ощутили запахи моря.

– Поедемте к морю, – умоляюще попросила Настя. – Ну хоть на минутку.

– Сначала найдем кемпинг, устроимся, а потом можно и на море, – возразил отец. – А то директор уйдет, и будем тогда до завтра кукарекать. Сейчас обед – он должен быть на месте.

– Олег, ну, пожалуйста! – поддержала дочь Галчонок. – Мы только поглядим на море. Столько ехали, – а теперь, когда, наконец, добрались, искать какой-то кемпинг. Мы хотим к морю. Прямо сейчас и немедленно.

И папочка сдался. Они спросили дорогу у загорелой девушки в шляпе, и вскоре слепящая синь, простираясь от края до края горизонта, открылась их глазам.

– Моречко! – завопила Настя. Она выскочила из машины, жадно вдыхая соленый воздух. Давно забытая радость распирала ей грудь. Она сбросила кроссовки и понеслась к воде по горячему песку. Он обжигал ступни, но она не обращала на это внимание. Вот и берег, песок стал влажным, прохладным, и волны уже лижут ей пятки. Милое море, здравствуй!

Закатив джинсы, она побежала по воде вдоль берега, вбирая глазами распахнутую ширь. Ей вдруг стало легко-легко – так легко, что казалось: взмахни она руками и полетит. Море, как заботливый лекарь, незаметно размягчило жесткий покров, сковывавший ее исстрадавшуюся за последние месяцы душу, и на нее, обнаженную, целительным бальзамом легла окружающая красота. Она заглушила боль, и через какие-то мгновения Настя вдруг почувствовала себя прежней девочкой, верившей в будущее и жаждавшей счастья, – какой она была до страшных событий, что так сильно ранили ее.

Наконец, вдоволь надышавшись и наглотавшись морского ветра, она опомнилась и оглянулась. Родители у машины молча смотрели на нее. Она радостно засмеялась и запрыгала на месте, призывно махая обеими руками. Отец, держа в руках ботинки и подпрыгивая по-кенгуриному на раскаленном песке, устремился к ней, Галчонок последовала за ним. Они обнялись, закружились – и наконец, не удержавшись, дружно свалились в воду.

Мокрые и счастливые, они выбрались на берег и побрели к машине, стряхивая на ходу песок. Сели, отец включил двигатель, тот заработал и… они не сдвинулись с места. Колеса, разметывая песок во все стороны, стали погружаться все глубже и глубже – и, наконец, окончательно застряли.

Выбравшись из машины, они растерянно уставились на колеса – те плотно сидели в песке. Было ясно, что дальнейшие попытки завести двигатель только усугубят положение. Отец достал из багажника лопату, прокопал довольно широкую колею, уплотнил песок и попробовал тронуться с места. Сначала ему это удалось, но не надолго. Проехав с метр, машина снова застряла. Усиленные попытки матери с дочерью подталкивать ее сзади ни к чему не привели – машина села еще глубже, чем прежде.

– Что дальше? – удрученно спросил отец. Его спутницы только пожали плечами. Было ясно, что без посторонней помощи им не выбраться. Вскоре машину окружили загорелые пляжники. С их помощью снова сделали несколько попыток сдвинуть ее – и тоже безрезультатно.

– Хана! – безнадежно махнул рукой высокий дядька в синих плавках. – Надо звать Якова, больше ничего не остается. Готовьте денежки.

И он ненадолго отлучился. Вернулся дядька в сопровождении пожилого мрачного мужчины, волочившего на веревке широкие полосы из черной резины.

– Копай! – распорядился мужчина. Когда уставший отец снова прокопал колею, тот подсунул две полосы под передние колеса, а остальные постелил перед машиной одну за другой, образовав недлинные дорожки.