Встретившиеся на этой стороне.

Она осторожно подошла и открыла: там лежал сверток с чем-то съестным, бруски светло-коричневого цвета (подобные вчера принесла Марибэлла), а рядом была берестяная баклажка с чистейшей водой.

Она присела, вздохнула, судорожно оттерла пот. Развернула сверток: там были одуряюще пахнувшая рыба и мясо. Она грустно хмыкнула, сначала без аппетита, но потом все с большим удовольствием быстро съела рыбу и мясо. После чего поела сладкие бруски, запив её вкуснейшей ключевой водой. Она просто не смогла удержаться - уж очень ей есть и пить захотелось после такого длительного забега.

– Эй, Вы! Выходите! Я знаю, что вы здесь!

С одной стороны, как призрак, появился Лешак и поклонился. Всё-таки женщина Хранителя, как-никак… Сзади него воздвиглась туша Потап, выдвинувшегося из-за большого дерева.

Откуда-то из крон деревьев, как маленькие истребители, спикировали несколько фей, пару раз шустро облетели Кару – удостоверившись, что с ней всё хорошо – и усвистали к своей королеве.

Из-за ближайшего дерева бесшумно вышел довольный Болик, на ходу проявляясь в видимом спектре и потерся о её бедро, удовлетворенно заворчав. Радуясь, что эта глупая самка наконец прекратила этой странный забег по лесу. О чём он и сообщил Хозяину.

– Сам дурак! – возмутилась Кара, четко уловив нелицеприятную эмоцию от монстра Михаила. Тот и ухом не повел на её высказывание.

Потом она встала и сказала:

– Гады!

– И чего сразу ругаться?
– пожал плечами Лешак. На что появившийся рядом Водан лишь вздохнул:

– Да все они эти женщины… Вон моя, Дарья… - он буквально заткнул себе лапами пасть.

– Какая-такая, Дарья?.. – подозрительно уставился на него леший… - А ну, рассказывай, рак тинный, чего ты отчебучил, зараза!..

Кара и Болик пришли в деревню через пятнадцать минут. Обратная дорога, благодаря стараниям Лешака, была быстрой и легкой. Да и фактически, при «помощи» умений лешего, она бегала рядом с деревней, даже не удаляясь и на километр. Кружить людей на своей земле Лешак умел как никто…

**********

Дом Михаила

– Миша! – раздался в спальне мамин голос.

– Ну началось, - буркнул Михаил, кутаясь в одеяло. Не сказать, что у него болела голова, но после выпитого он чувствовал себя не очень хорошо. Сказалось то, что алкоголь он редко употреблял.

Он проснулся от голоса мамы, обнаружив отсутствие Кары и Болика. А ему снилось, что обнаженная рыжая девушка, лежа на кровати, призывно качнула головой, при этом стеснительно прикрывая руками свои интимные места, а тут мама…

– Куда Кару дел? – обвиняюще начала его мама, постучавшись, а потом не дождавшись ответа, забеспокоилась, вошла в спальню сына и обнаружила отсутствие потенциальной невестки в кровати. А уж она то надеялось, что у них сегодня ночью сладилось. А там и до внуков уже недалеко…

– Я её съел, - заявил зевнувший Михаил.

– Не поняла?

– Мам, да откуда я знаю?! Проснулся, нет её. А мне такой сон снился, пока ты не пришла…

– И чем ты её обидеть успел?

– Мам, ну не надо меня подозревать не пойми в чём. – Михаил воздел палец к верху. – Ну не знаю… А, нет! – он замер на пару минут, как будто прислушиваясь к чему-то.
– В лесу – бежит.

– В смысле?

– Бежит куда-то. Болик образы передает, - его глаза застыли на одном месте.
– Как-то… интересно, даже не знал, что Болик так умеет…

– И?

– Бежит… Красиво бежит.

– Миша?!

– Ну чего ты пристала? Может она по утрам бегать любит? С ней Болик, никуда она не потеряется…

Он быстро прошмыгнул в ванную мимо просто онемевшей мамы.

Растревоженная и возмущенная мама – это страшно!

**********

Комната слежения

– О! Возвращаются, - ткнул один из наблюдателей в экран, на котором была видна центральная улица деревни. По ней в направлении дома Боброва, двигалась раздраженная и кипевшая от возмущения Кара, а за ней шаг в шаг двигался Болик. Он чутко отслеживал окружающую обстановку на предмет опасности для Хозяйки.

Парочка деревенских бабусек, решивших подышать свежим воздухом, дефилировали по улице, обсуждая деревенские новости и перемывая косточки «понаехавших», как вдруг увидели идущую девушку по улице, а за ней кралось страшное и непонятное чудовище…

При этом девушка что-то бурчала под нос и кому-то и что-то доказывала, жестикулируя руками.

Буквально спустя пару секунд, две бабки, подхватив подолы своих юбок, бежали обратно домой со скоростью минимум чемпионов мира на стометровой дистанции (видимо молодость вспомнили).

– Сожрет, как пить дать – сожрёт!
– пытаясь не орать, заявила одна бабка другой, когда они уже забежали в дом одной из них. Обе дышали так, будто пробежали не сто метров, а минимум пару марафонских дистанций без перерыва…

Попытались вызвать в полицию, у одной был свой сотовый телефон, вырывая друг у друга трубку и без остановки лепеча туда о возможной страшной гибели от зубов страшного зверя, но их обругал дежурный полицейский. Пояснив им, что в их возрасте о вечном пора задуматься, а не бухать по утрам.

Дежурный полицейский, а на самом деле один из дежурных операторов в комнате слежения в деревне Дубки, нажал мышкой «иконку» отбоя на экране своего компьютера. Поправив гарнитуру, ругаясь про себя про не во время бдительных граждан. Теперь любой звонок с мобильного телефона из деревни перехватывался специальной аппаратурой их Управления. После разговора со «страждущим» принималось то или иное решение.

Полиции здесь делать нечего, да их сюда просто и не пустят. Теперь здесь особо охраняемая зона, полностью контролируемая ФСБ в самой деревне и военным спецназом вокруг неё. Полицейские наряды стояли только на областной дороге вместе с военными. И то, планировалось, что с момента постройки объезда их освободят от этой повинности. Закрытый участок дороги будет полностью блокирован военными и там будут построены капитальные КПП.

ГЛАВА 8 ВАЖНЫЙ ГОСТЬ

Михаил, после посещения ванной, вышел на улицу, где остальные гости уже завтракали. Даже семья Сергея Пантелеевича уже встала - он с дочкой спали в бане, где им постели спальные места, т.к. в доме свободных мест уже не было. Что-то они так засиделись, что Мария Ивановна предложила им переночевать, а не возвращаться на ночь глядя в город, хотя и ехать до него было не так далеко. Может быть взрослые бы и уехали, но дети так смотрели на них и просили остаться, что они были вынуждены заночевать в деревне.