Вся эта красивая ложь

Но то, что я сказала Стивену, было правдой. Хейми ничего не сделал, чтобы члены моей семьи не сделали бы. Он не заслуживает моего гнева или моей ненависти. Ему нужно мое понимание. И мое прощение. Две вещи, которые я еще не дала ему.

«Еще нет» — подумала я про себя. Но еще не вечер.

Глава 42. Хейми

Я сделал глоток текилы и оперся головой о край горячей ванны, концентрируясь на падающей струе по моим больным мышцам. В последнее время, я был сильно очень напряжен. Занимаясь делом со своим старым продавцом кокса, Себастьяном, я хотел узнать, кто-нибудь жаловался ли на брата Слоун и потратил достаточное количество денег, чтобы остановить все это, и я почувствовал, что снова переживаю заново свои адские дни, которые привели к смерти Олли. Так что сегодня я не пошел на работу, остался в своем доме, чтобы насладиться дерьмом в гидромассажной ванне.

Когда мой телефон зазвонил, я не хотел отвечать на него, но быстро рассеял эту мысль. Я ждал очень важную информацию, поэтому не хотел пропустить ни один звонок.

— Да, — ответил я.

— Мистер Спенсер, это Уинстон, охранник у ворот. К вам посетитель, сэр. Мисс Локк. Мне открыть ворота?

Мой желудок сжался.

— Да, впусти ее.

Я просидел в теплой воде несколько секунд, удивляясь тому, почему она пришла ко мне, когда она даже не отвечала на мои звонки. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что мне плевать. Я просто рад, что она пришла, что я увижу ее и снова поговорю с ней. Даже, если это в последний раз.

Это означает, что у меня есть одна попытка. Одна. Последняя. Попытка.

Я заставил себя вылезти из ванны, обернул полотенце вокруг талии и наполнил свой стакан жидкостью. И снова сделал маленький глоток.

Я услышал ноющий двигатель Слоун, перед тем, как он показался впереди. Я направился к двери, чтобы открыть ее и подождать.

Когда Слоун повернула за угол, она увидела меня. Ее глаза опустились на мою грудь и дальше вниз к моему полотенцу. Я не реагировал на свой член. Но блин, это тяжело!

Я стиснул зубы и отступил назад, давая немного места пройти ей мимо меня, что она и сделала, наконец. Когда она прошла мимо меня, то я почувствовал свежий запах ее шампуня, который она всегда использует, и этот уникальный аромат, который создан специально для Слоун.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я, когда закрыл дверь позади нее.

Слоун ждала, пока я не буду стоять перед ней, смотреть в ее глаза, прежде чем она ответит.

— Ты говорил, что тебе нужно пять минут. Ну, я даю тебе их. Сейчас все закончится. Так или иначе.

Эта фраза заставила меня напрячься, но я не смог сказать, что был полностью ошеломлен.

Я понимал, почему она хочет навсегда вычеркнуть меня. То, что я сделал с ней — было очень неприятно. Невероятно, даже. Думаю, я просто надеялся, что она сможет. Простить меня. Это она и сделала. Почему-то она изменила свое мнение на то, что было у нас. Я знаю, что я сделал. Я дал бы ей тысячу шансов, если бы это означало, что она останется и никогда не бросит меня.

— В таком случае, — сказал я, снова делая глоток и подходя к краю барной стойки, чтобы налить себе еще. Когда я развернулся, Слоун стояла рядом со мной, а ее глаза были устремлены на меня, ее выражение лица настораживало. — Я хотел сказать тебе, что я нашел людей, которые угрожали твоему брату. Они больше не причинят тебе или твоей семье неприятностей.

Она не была удивленной. Она просто кивнула.

— Спасибо.

Я ждал, когда она скажет что-нибудь еще, но она ничего не сказала, поэтому я продолжил:

— У меня также есть друг, адвокат моего брата, который следит за всем и проверяет, кто может быть причастен к наркотикам. И я выясню, кто это, и помогу тебе с твоим братом. Я обещаю.

— Не надо давать обещаний, если ты не сможешь их сдержать, — тихо сказала она, напоминая мне о разговоре, который у нас был вечность назад.

— Нет. Я обещаю, что я сдержу, либо умру, пытаясь сдержать обещание.

Она ничего не сказала, просто посмотрела на меня. Наконец, после долгой паузы она спросила:

— Это то, что ты хотел мне сказать?

Я глубоко вздохнул. Сейчас или никогда.

— Частично.

Слоун посмотрела на часы.

— Хорошо, тебе лучше перейти к другой части этого разговора.

Я потратил несколько секунд, рассматривая ее. На ней была черная футболка с глубоким V-образным вырезом, короткая серебристая юбка и серебристые сандалии. Ее ногти на ногах были покрашены в ярко-красный цвет, и в такой же цвет покрашены пальцы на руках, которые я заметил, когда она нервно разглаживала юбку на бедрах. Я понял, когда увидел ее жест, что ей так же трудно как и мне, может быть еще тяжелее. Пришло время сойти с ума.

Я сделал шаг навстречу к ней. Я не знал, захочет ли она принять мою близость, но я не хотел ждать, чтобы узнать. Я приблизился. Начнем сначала.

— В самый первый раз, когда я увидел тебя, было что-то в твоих глазах, что я почувствовал, будто я связан. Я проверил это всякими другими вещами, например, физическим влечением, дружеским общением, назови это как хочешь. А потом, когда я увидел, какой ты была невинной... какая была у тебя сексуальная привлекательность... о, Боже! Я не знал, черт возьми, что способен сопротивляться. Я знал, что мне нужно держаться подальше от тебя, вот почему, я сказал тебе, что не научу тебя рисовать татуировки. Но потом я увидел тебя с твоим братом. Я знал, что у меня, наверное, никогда больше не представиться другая возможность — узнать как можно больше о том, кого я подозреваю. Так что я решился на это. Я сказал себе, что я буду держаться подальше от тебя, кроме уроков рисования татуировок. А между тем, я разузнал бы о твоей семье. И я получил, что я хотел, я думал, что это то, что мне нужно. Как только я услышал, как ты утверждала, что твой брат имеет отношение к Тамблин, я забеспокоился. Я думал, что все, о чем я мог думать последние два года, это об убийце своего брата. Но это было до того, как я встретил тебя. Даже когда, я верил, что нашел нужного парня, я чувствовал себя дерьмом за передачу этой информации. Я знал, что это причинит тебе боль, но я все равно сделал это. И с каждым днем я чувствовал себя все хуже и хуже. Боль, причиненная тебе, этого не стоила. Это не вернуло моего брата. Это просто поранило мое сердце. И теперь я знаю, почему я знал, почему мне так больно было причинить тебе боль. Даже когда, я уже был влюблен в тебя. Я сопротивлялся тебе столько, сколько мог, говоря себе, что это было просто сексуально, и что когда, я обману тебя, ты уйдешь из моей жизни. Но это было не так. Все, что я делал, было только хуже.

Слоун не сказала ни слова, но, по крайней мере, она слушала. И чем больше я говорил о том, как все было, о том, как она заставляет меня чувствовать, тем больше я начинал чувствовать ее. Поэтому я сделал шаг еще ближе к ней, достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней.

— Это захватывающе, иметь то, чего больше никто не трогал. Это заставило меня хотеть большего. Я не просто хотел тебя. Я хотел овладеть тобой. Я хотел сделать тебя своей, чтобы ты никогда не была с кем-то другим. Я хотел тебя, Слоун, — признался я, дотрагиваясь до ее щеки подушечкой указательного пальца. — Всегда. Но этого было недостаточно. Этого недостаточно, чтобы воспользоваться тобой один или два раза, или на некоторое время. Я хотел, чтобы ты была моей. Навсегда. Потому что, я люблю тебя больше, чем я этого хочу. И я не хочу тебя отпускать. Никогда.

Посмотрев в ее глаза, я увидел шанс. Я увидел момент, когда она перестала быть осторожной, и я увидел, что она ко мне все еще что-то чувствует, кроме ненависти.

— Пожалуйста, скажи мне, что можешь простить меня, Слоун. Пожалуйста. Скажи, что еще не поздно. — Когда я увидел, как ее губы выпускают судорожный вздох, я потерял контроль над собой. — Попроси меня поцеловать тебя, детка. Пожалуйста. Пожалуйста, Боже, попроси меня поцеловать тебя. Ты нужна мне, Слоун. Я хочу чувствовать тебя.

Я прижал ее. Я знал, но я ничего не смог поделать. Я хотел прикоснуться к ней, поцеловать ее, взять ее в свои руки так сильно, чтобы я смог практически почувствовать ее. Кроме текилы, я помнил, какая она на вкус, на кончике моего языка. После текилы, я страстно желал этого. Как будто до этого я никогда так больше ничего не желал. Даже во время мести. Или справедливости.

Я поднял руки к ее лицу, умоляя ее:

— Пожалуйста, Слоун. Пожалуйста.

Она так долго смотрела в мои глаза, что мне на самом деле стало больно за нее. В груди, в животе, в паховой области. В своей голове. Я хотел, чтобы она захотела меня всего. И я хотел ее всю. Всю ее. Тело, сердце и душу.