Вся наша жизнь
Шрифт:
Итак продолжим? Тем лучше, поскольку сие означает, что все это закончится для меня раньше. Может быть, уже сегодня.
Конечно, я бессовестно врал себе. Сегодня я бы не рискнул. Мугид и так на взводе. Опасный человек.
Обед прошел в гробовом молчании. Как говорится, атмосфера сгустилась и готова была разразиться бурей. Правда, обошлось без бурь.
После обеда мы продолжили, как и...
ПОВЕСТВОВАНИЕ ПЯТОЕ
Как Талигхилл и ожидал, во дворце было еще хуже. В смысле, жарче, многолюднее и утомительнее. Плюс ко всему - здесь приходилось возобновлять то, от чего он был благополучно избавлен,
Талигхилл каждый раз мысленно кривился и старался поскорее вырваться из лап очередного сахарно-улыбчивого собеседника, но уйти, совсем не поговорив, практически не удавалось. Что, разумеется, мало способствовало поднятию настроения принца.
Впрочем, о каком-таком настроении могла идти речь? Он несколько часов назад узнал о том, что является, по сути, бастардом, пускай и по материнской линии. Его отец - управитель имения Пресветлых! Разумеется, все, что наговорил Домаб, могло оказаться неправдой - могло бы! эх, могло! Вот только было - принц знал это, чувствовал - было правдой.
Очередной коридор вильнул хвостом, подобно нашалившему псу, и Пресветлый оказался в крыле, где находились его покои. Кроме них, здесь также располагалась дворцовая библиотека, кабинет принца и все такое прочее. Но уж никак не храм Ув-Дайгрэйса, поэтому Тиелиг, отделившийся от тьмы одной из ниш и направляющийся к Талигхиллу, был здесь, мягко говоря, неуместен. Но кажется, принц сейчас не был расположен говорить мягко.
– Добрый день, господин, - поклонился жрец.
– Возможно. Но я этого пока не заметил, - бросил Пресветлый.
– Это все, чем вы хотели порадовать меня сегодня? В таком случае, счастливого пути. И пускай этот день будет к вам по-прежнему добрым.
– Благодарю вас, Пресветлый, - Тиелиг снова поклонился.
– Но это не все.
– Что же еще?
– Вас хотел видеть Харлин. И он просил меня, чтобы я поинтересовался у вас, когда вы сможете его принять.
– Дело, разумеется, не терпит отлагательств?
– предположил принц.
– Ну, с Харлином я, положим, сам все решу, а вот что вы, любезный, здесь делаете? Неужели, работаете у дворцового казначея на полставки посыльным? Непохоже на вас. Или, может быть, пожертвования в храм стали поступать в значительно меньших количествах? Неужели горожане поумнели?
– Нет, хвала небесам, - покачал головой Тиелиг. В его голосе не было ни капли раздражения или неодобрения от сказанного Пресветлым.
– Нет, пожертвования поступают все с той же регулярностью. Горожане не поглупели. Просто, господин...
И Тиелиг внезапно замолчал.
Принц с удивлением отметил, что впервые за долгие годы знакомства со жрецом наблюдает его растерянным.
– Так что же, Тиелиг?
Жрец помотал головой:
– Ничего, Пресветлый. Простите, что потревожил ваш покой.
– Ты уверен, что ничего?
– Нет, Пресветлый, не уверен, - Тиелиг медленно, словно в тяжелом раздумье, снова покачал головой.
– Совсем не уверен...
– Тогда говори, -
велел принц.– Не буду, господин, - ответил жрец Ув-Дайгрэйса.
– Именно потому что не уверен.
Талигхилл пожал плечами:
– Ну, как знаешь...
И пошел к себе, заинтригованный необычным поведением Тиелига.
А жрец еще некоторое время стоял, продолжая недоверчиво качать головой.
Принц вошел в свои покои, рухнул на просторную кровать и пообещал самому себе до завтрашнего дня не заниматься никакими делами - даже делами государственной важности. В конце концов как-то же с ними Харлин справлялся, пока Талигхилл не приехал. А один день погоды не сделает.
В дверь постучали. Уважительно, но в то же время настойчиво: мол, знаю, что ты здесь, и нечего притворяться, будто не слышишь - открывай.
Талигхилл проигнорировал стук и продолжал лежать, пялясь в алый шелк балдахина. Нужно было сказать Джергилу, чтобы никого не пускали. Неизвестный выждал некоторое время и снова постучал.
– Входите, не заперто!
– крикнул принц, понимая, что не отвяжутся.
В комнату вошел Харлин. Отыскал взглядом Пресветлого, поклонился и сразу, с порога, начал говорить о неотложных делах . Талигхилл прервал его взмахом руки и приподнялся на локте:
– Подожди, не торопись. Что-то на самом деле важное есть? Нету - знаю, что нету. Поэтому давай договоримся так: сегодня ты меня оставляешь в покое, а с завтрашнего дня - так уж и быть - тирань меня, сколько позволю. И не спорь. Все, ступай.
Харлин поклонился:
– Всего один вопрос, Пресветлый. Один вопрос - и я уйду.
– Ладно, - великодушно согласился Талигхилл.
– Один вопрос. Слушаю.
– Кто такой Раф-аль-Мон, господин? Не далее, как вчера, он явился ко мне с распиской на получение... некоторой суммы денег. Расписка была выдана вами.
– Верно, - подтвердил принц.
– Мной. А что тебя смущает? Некоторая сумма ? Пустяки. А кто такой этот Раф-аль-Мон, я не знаю. Не имею ни малейшего понятия. Торговец, который продал нечто, что мне понравилось.
– Благодарю, Пресветлый. Значит, завтра...
– Завтра, завтра, - лениво проговорил Талигхилл.
– И никак не раньше.
– Как будет угодно Пресветлому, - казначей поклонился и вышел.
На пороге он столкнулся с Джергилом - телохранитель пропустил Харлина и вошел в комнату:
– Ваши вещи распаковали, Пресветлый.
– И махтас?
– Да, как вы и приказывали - в желтой комнате.
– Отлично. Больше никого ко мне не впускайте. Харлина тоже не следовало бы, ну да я не давал вам по этому поводу никаких распоряжений, так что вашей вины в том нет. Ступай.
Телохранитель покинул комнату принца, а тот снова откинулся на подушки и стал размышлять об услышанном от Домаба. Думать о таких вещах Талигхилл не привык. Некоторое время он лежал на кровати, пытаясь разобраться с собственными чувствами и постановить, как же относиться ко всему, сказанному управителем. Потом поднялся и подумал, что не помешает немного развеяться. Как быть с тем, что рассказал Домаб, он решит завтра. А сейчас...
Не прогуляться ли мне до желтой комнаты?..
Талигхилл поднялся с мятого покрывала и решительно направился к двери. Джергил вопросительно взглянул на Пресветлого, но тот лишь отмахнулся: