Вся правда о небожителях

В своей комнате, где скоро поселится и Настенька, как он грезил, Илларион надел сюртук, повязал галстук и вышел в столовую. Придирчиво осмотрев себя в зеркале, чмокнул замороженную маменьку в щеку (так же и жену будет целовать, уходя на службу) и ушел, напевая. Конечно, он заметил, в каком состоянии упадка маменька, ничего, пускай привыкает к мысли о женитьбе.

После его ухода тишина наступила просто гробовая. Шура стояла, подняв плечи до ушей и забыв их опустить, вытянув физиономию и глядя на хозяйку с жалостью. А та выпустила из виду, что не перекрестила сына на дорожку, всхлипнула, ахнула, замахала руками, наконец вспомнила кое-какие слова и плаксиво выговорила:

– Шура, капли… сердечные…

По адресу Кирсанов прибыл на извозчике. Велев ему обождать, так как в данном квартале пролетку не сыщешь, походил по улице, присмотрелся. Рядиться в одежду рабочего, чтоб его принимали за своего, он не стал, но и служителя полиции в нем ничто не выдавало. В соседнем дворе дебелая и моложавая баба развешивала белье, Кирсанов подошел к ограде, окликнул ее:

– Сударыня, позвольте вас спросить…

Она, задержав руки на веревке, повернула к нему красное лицо, немного удивилась:

– Господин меня кличет?

– Вас, вас, – подтвердил Кирсанов. Утирая фартуком лицо и руки, она подошла. – Жене требуется прислуга, мне сказали, что здесь девица ищет место, да вот беда, адрес я запамятовал.

– Так это Наташка, – обрадовалась чужому везению женщина.

– Не подскажете, как найти ее?

– Так она получила место… – Но баба вдруг взмахнула руками, покачала головой и с горечью сказала: – Не найти ее, пропала Наталья.

– Простите, как пропала?

– Ушла позавчера утром и не вернулась. Дядя ее Петр Тимофеевич ждал, ждал… а утречком Тузик – собака ихняя – принес ленточку синего атласа. Видать, тоже Наталью искал, да только ленточку нашел.

– Почему же дядя решил, что ленточка непременно Натальина?

– По вышивке. На ней с двух сторон по алому цветочку вышито. – Тут она всхлипнула, запричитала: – Ой, беда с девкой случилась… Ну, куда она подевалась? Наташка безответная, сирота горемычная, и так над ней ведьма старая, жена дядюшки, прости господи, измывалась, куском хлеба попрекала, а тут… как в воду канула!

Сердобольная женщина попалась, а также говорливая и доверчивая, что пошло на пользу. Примерные предположения были составлены: обе убитые девицы, без сомнения, не по доброй воле пошли на смерть. Но как они попали в руки убийц? Чем больше Кирсанов слушал соседку, тем очевидней становилась картина: Наталья возвращалась поздно, потеряла ленточку, которую нашла собака, значит, она недалеко потеряна. Что, если Наталью, а также двух убитых девиц похитили прямо на улице?

– Будет вам горевать, голубушка, – утешал Кирсанов. – Почему же дядя девушки не обратился в полицию?

– Жена не пущает. Говорит, нечего людей зазря беспокоить, вернется Наташка, нагуляется и вернется. Думает, она с полюбовником удрала.

– А коль так и есть? Коли права тетушка?

Женщина перестала хныкать, вытерла нос фартуком и вступилась за честь девушки (приятно, когда чужая беда касается еще кого-то):

– Вот уж про кого худого слова не скажу, так это про Наташку. Откудова полюбовники у ней? Она ж трудилась от зари до зари, сама из деревни, скромница – каких поискать. Что ни попросишь сделать – безотказная. Нет, господин хороший…

Внезапно она оборвала себя, свела брови и поджала губы – так выглядели ее усилия восстановить память. Кирсанов замер, почуяв нутром тайного агента: именно сейчас женщина внесет важное дополнение. На лице ее напряжение сменилось недоумением, прошло незначительное время и – она уже мстительно прищурилась, улыбнувшись.

– Это у Наташки-то полюбовник? – замурлыкала баба. – И как язык у этой курвы не отсохнет? А кто же к ней заезжал, когда мужа не было дома?

– Да что вы! – изобразил заинтересованность Кирсанов, которая была характерна для сплетников, тем самым раззадоривая собеседницу. – Она разве не стара?

– Да стара, конечно, лет сорока, – подбоченилась та. – А я-то думаю, чего она все волосья свои завивает, все харю мажет маслом постным? Вон чего – от Наташки мечтала избавиться. Ай-ай-ай…

– И кто же он? Тот, кто заезжал к тетушке?

– Да откуль я знаю, сударь! Видала его от силы два раза, приезжал в крытой коляске, худой, что ваша трость, по виду барин. И все норовил заехать, когда Петр Тимофеевич из дому уходил. Вон в то парадное заходил и по сторонам озирался, как вор, а окромя ведьмы Балагановой в доме никого днем не бывает, стало быть, к ней он… Да вон она идет, поглядите.

Это была неприметная женщина, каких десятки, одетая опрятно, но безвкусно и с большой претензией на светскость в понимании тех, у кого денег нет, а есть желание выглядеть по-барски. Особенно шляпка смешила, чего только не было на ней: цветочки, рюши, бантики, перья. Держали все это изобилие две широкие ленты, завязанные под подбородком пышным бантом, а под шляпкой, украшая лоб, вились бесчисленные завитки. Маловероятно, что эта дама прельстила кого бы то ни было в качестве любовницы, и уж тем более некоего господина.

– Я непременно доложу Петру Тимофеевичу, – пообещала баба, угрожающе постукивая ногой и лукаво хихикая.

– А в полицию надобно обратиться, – дал на прощание совет Кирсанов, приподнял шляпу и зашагал к извозчику.

Дед Настеньки выходил редко, стародавнее ранение, из-за чего нога усыхала, не позволяло удаляться далеко от дома. Но старый солдат не унывал, в часы досуга он мастерил поделки из дерева: ложки, шкатулки, рамки и прочую мелочь. Раз в неделю внучка относила изделия в соответствующий магазин, иногда получая неплохую выручку. Также полюбил Макар Титович чтение, перечитал все старые журналы и газеты, что заносили ему соседи, ну и самые разнообразные книги. После обеда он прилег почитать, но раздался стук. Не так-то просто подняться инвалиду, а пришлось, потому как стук не прекращался. Ковыляя и держась за стену, он крикнул:

– Кто там?

– Санька, что из соседского дома, срочно вам сказать просили…

– Сейчас, сейчас, Санька… – Кое-как добравшись, он отворил дверь. – Чего тебе?

– Дядька просил сбегать к вам и передать: беда с Настасьей вашей, упала она и голову проломила.

– Как упала, где?!

– У магазина свово. А более я ничего не знаю.

Мальчонка был уже внизу, да и что с него спрашивать, если он ничего не знает? Макар Титович заметался в поисках то картуза, то палки, то жилетки, а это все время. Ему бы только по лестнице спуститься и не свернуть шею ввиду торопливости, а там по ровной дороге…

Как ни паниковал, но дом он запер, по лестнице спускался, крепко держась за перила одной рукой, другой опирался на палку, а под мышкой прижимал костыль. Выбрался. Ну, теперь на четырех ногах, как часто он шутил, добежит до магазина мадам Беаты.

Макар Титович весьма спешил, да не очень это ему удавалось. Но старая гвардия никогда не сдается, он даже не позволял себе толком отдышаться, со лба и шеи утереть пот, катившийся по всему телу, как в парной. Еще чуть-чуть поднапрячься… А вот и площадь, ее перейти…