Вся власть советам!

Уходил Игорь Сикорский из Таврического дворца воодушевленный и полный творческих планов на будущее. А то как же, теперь он не люмпен с высшим техническим образованием, а уважаемый, обеспеченный человек, состоящий на хорошо оплачиваемой государственной службе.

Уже прощаясь, я подумал и попросил Игоря Ивановича определиться, чем он будет заниматься: тяжелыми многомоторными самолетами или вертолетами. И то и другое будет востребовано в Советской России.

Сикорский немного подумал.

— Александр Васильевич, если честно, то меня всегда интересовало новое, еще неизвестное. Я строил свои «Муромцы», добился того, что они стали лучшими и единственными тяжелыми бомбардировщиками в мире. А вертолеты… Знаете, Александр Васильевич, в детстве моей любимой книгой был роман французского писателя Жюль Верна «Робур Завоеватель». Именно тогда я дал себе слово построить когда-нибудь подобный воздушный корабль. То, что я увидел на вашем корабле «Адмирал Кузнецов», потрясло меня. Ваши вертолеты — это просто чудо техники. Но я достаточно подробно изучил этот вопрос и авторитетно заявляю, что строить нечто подобное в настоящее время просто невозможно — не тот уровень техники, еще нет в достаточном количестве подходящих для этого материалов, да и на нынешнем оборудовании просто невозможно изготовить важнейшие узлы. Мне придется шаг за шагом идти по пути создания вертолетов, чтобы каждый последующий экземпляр был совершеннее предыдущего. Главное то, что мне теперь известно направление движения… Мало того, придется развивать множество смежных отраслей, как, например, массовое производство алюминия и конструирование мощных и легких авиационных двигателей.

Игорь Иванович вздохнул, наматывая на шею кашне.

— Я, конечно, буду работать в этом направлении, но скорого результата ждать не стоит. Хотя кто его знает, тяжелый многомоторный самолет тоже не так давно считался фантастикой, а поди ж ты…

— Ну, вот и отлично, — сказал я, — я надеюсь, что когда-нибудь в Советской России появятся вертолеты, сконструированные в КБ Сикорского. А кого бы вы посоветовали назначить главой конструкторского бюро, занимающегося строительством тяжелых многомоторных аэропланов? Ведь вы один просто не потянете два направления…

Игорь Иванович подумал и назвал, как я и ожидал, Алексея Николаевича Туполева. Будущий генеральный конструктор и трижды Герой Соцтруда пока находился в Москве, и вместе с профессором Московского высшего технического училища Николаем Егоровичем Жуковским занимался проектированием первой аэродинамической трубы и собирался открыть то, что позднее станет называться ЦАГИ.

Я одобрительно кивнул Сикорскому и попросил его в течение двух-трех дней составить список конструкторов, техников и опытных летчиков, которые могли бы работать в наших авиационных КБ, строить и испытывать новые самолеты. Кто и где сейчас находится, каково материальное положение, есть ли семьи, нужна ли помощь. Ведь прибывшие с нами из будущего вертолеты и самолеты не вечны. Рано или поздно они станут непригодными для дальнейшей эксплуатации. К этому моменту мы просто обязаны будем начать выпускать свои, советские самолеты и вертолеты, которые должны быть лучшими в мире.

Ведь все, что нужно для этого, у нас есть. Те, кто в нашем прошлом уехал в эмиграцию и там, за рубежом, совершил свои открытия, прославившие их и страны, в которых они работали, — достаточно вспомнить изобретателя телевидения Зворыкина — в этой реальности останутся в своем отечестве. Тысячи, десятки тысяч талантливых инженеров, рабочих, ученых не будут убиты во время Гражданской войны, а найдут в новой Советской России место для приложения своих творческих сил.

У нас есть месторождения практически всех полезных ископаемых, необходимых для создания новых материалов, еще неизвестных в этой истории. И самое главное — есть знания того, как это все сделать. И еще, избежав Гражданской войны и разрухи, мы должны получить в свое распоряжение те самые десять лет, которых в нашей истории не хватило СССР для подготовки к новой мировой войне. Каким бы путем ни пошла здешняя история, уж мы-то знаем, что вряд ли удастся избежать повторения мировой войны. И целью ее будет опять уничтожение России, на этот раз под предлогом борьбы с большевизмом.

Я сделал пометку в рабочем блокноте — необходимо срочно создать отдел в структуре Совнаркома, который будет заниматься розыском, доставкой в Петроград тех, кто в самом ближайшем времени прославит Россию. Война войной, политика политикой, но надо задуматься и о будущем. О будущем, которое мы создаем в этом настоящем.

Едва распрощавшись с Игорем Ивановичем, я вспомнил об эскадре воздушных кораблей «Илья Муромец», которая дислоцировалась на Юго-западном фронте неподалеку от Винницы. Ситуация там сложилась просто отчаянная.

Не представлявший никакой опасности для противника большой гарнизон Винницы, распропагандированный местными «р-р-революционерами», окончательно вышел из повиновения своим командирам.

Как мне доложили два дня назад, группы вооруженных солдат, одуревших от безделья и вседозволенности, сделали попытку захватить винные склады. Спирт был вылит в реку Буг, и можно было видеть необычную для тех времен сцену, когда солдаты и жители бежали к реке с чайниками в руках, чтобы наполнить их этой ценной, хотя и грязной смесью воды и спирта.

Толпы солдат, атаковавшие склады, позорно бежали после первого же выстрела, сделанного из броневика, охранявшего аэродром. Никто не был ранен, но одного разрыва снаряда хватило, чтобы вконец разложившиеся части в панике ретировались.

Напуганные этими событиями военные власти и муниципальные чиновники Винницы решили удалить 15-й резервный полк, который был расквартирован в городе. Тем не менее полк отказался трогаться с места. Когда карательный отряд, состоявший из взвода кадетов Второй школы прапорщиков в городе Житомире, одной батареи казаков и подразделения броневиков, вошел в Винницу, весь гарнизон сдался.

Броневики были теми же, которые пытались защитить винные склады. Во время этого бунта к 15-му резервному полку присоединились пулеметный полк, все нижние чины эскадры воздушных кораблей, зенитная батарея и другие.

Ситуация складывалась достаточно серьезная. Кроме того, что гарнизон Винницы был гораздо больше по размерам, чем его противники, на складах эскадры находился также огромный запас оружия — более двухсот пятидесяти пулеметов с боеприпасами.

Я уже сообщил Бережному, который был на подходе к Киеву, о том, что происходит в Виннице, и попросил его оказать помощь летчикам и техникам эскадры. Надо было спасать самолеты и опытные летные кадры от расправы, которую грозились учинить над ними погромщики.

26 (13) ноября 1917 года, утро.

Киев, левый берег Днепра, станция Дарница.

В тот час, когда небо на востоке только-только начало сереть, к присыпанной снежком платформе станции Дарница подошел пригородный, так называемый дачный поезд. Он приходил утром потому, что именно в это время окрестные селяне с левого берега везут на городские рынки продукты своего нелегкого крестьянского труда. У каждого, кто хоть раз видел подобный поезд, рот наполняется тягучей слюной, а на ум приходят молоко, яйца, сметана, сало и непременно горючий, как бензин, украинский хлебный самогон.

Вот и прогуливающийся по перрону часовой Вольного украинского казачества Мыкола Опанасенко, обряженный в русскую солдатскую шинель и высокую смушковую шапку, из-под которой торчал буйный смоляной чуб, поправил висящую через плечо трехлинейку и непроизвольно сглотнул. Пока он мерзнет здесь на ледяном ветру под тусклым керосиновым фонарем, его побратимы из Дарницкой сотни сладко спят на крепких дубовых лавках в жарко натопленном и прокуренном помещении вокзала.

Сглотнул слюну казак еще и потому, что на подножке приближающегося первого вагона он увидел застывшего в ожидании остановки поезда казачьего офицера. Белая баранья папаха, офицерский башлык, шинель тонкого сукна, горделивая осанка, погоны с васильковым просветом и одной звездочкой, портупея с перехлестнутыми за спиной ремнями и неизменная сабля… Красавец!