Всюду третий лишний

В то время, как настоящие Олимпийские игры проходили раз в четыре года, наши олимпийские игры для животных устраивались, когда нам заблагорассудится, то есть очень часто. Прыжки в длину: бросание медвежат от одной стенки к другой; прыжки в высоту: бросание медведей под потолок; метание в унитаз: поднимается крышка унитаза и с другого конца мастерской, с расстояния в пятнадцать футов, надо было подбросить медведя вверх так, чтобы он, вращаясь в воздухе, влетел в унитаз. Игра продолжалась до первого победителя (а таковым всегда оказывался кто-либо из пластмассовых кукол, потому что у этих конечности можно было отделять от тел, после чего их можно было бросать, как теннисные мячи).

Медведи везде и повсюду сопровождали нас в специально приспособленном мешке, мы обходились без них лишь во время отдыха, который вся семья проводила у бабушки в Корнуолле. Нам разрешалось брать с собой не больше трех медведей, так как багажник нашего «фиата» был маловместительным. У каждого из нас был свой любимый медведь. Моим любимцем была Ушастая, большая медведица-кукла, а любимцем Дэнни был Бурый Медведь, повелитель звериного королевства, по виду медведь-управитель, который правил нашим королевством, восседая на троне, сооруженном из набора «Лего», и был одет в голубое платье, ниспадавшее с его плеч подобно горностаевой мантии. Я не знаю, тревожился ли отец из-за меня – хотя по прошествии лет он сказал, что тревожился, – но что касается Дэнни, из-за него он должен был не то чтобы тревожиться, а по-настоящему волноваться – на год старше меня, почти одиннадцать, и ни единого приятеля во всем мире, не считая тех, что были набиты шерстью и ватой.

По-моему, символическое окончание нашего детства пришлось на один из обычных дней 1984 года, который мы целиком посвятили своим медведям. Хотя к этому времени наша семья считалась довольно обеспеченной, наша с Дэнни спальня все еще размещалась в подвальном этаже и спали мы на той же двухъярусной кровати, купленной, когда мне было шесть лет. В помещении всегда было сыро, несмотря на постоянно включенный калорифер, и мы регулярно подвергались нашествию различных насекомых – уховерток, мокриц, сороконожек и тараканов, – отцу это очень нравилось, поскольку он проводил на них испытания химических средств, надеясь создать некое супернасекомое, что лично в меня вселяло страх и ужас. В тот самый день, о котором я вспоминаю, я развязал мешок, где мы хранили наших любимцев, и во рту одного из медведей обнаружил живую гусеницу, оказавшуюся, как сказал папа, личинкой навозной мухи. Отец, видя в находке шанс повлиять на тревожащую его ситуацию, объявил, что Бурый Медведь должен быть ликвидирован по соображениям гигиены. Дэнни, который уже прослушал рассказы миссис Маккей, преподавательницы общей истории, о Древнем Египте, решил, что если Бурому Медведю, повелителю звериного королевства, суждено умереть, то тогда все, что принадлежит ему, то есть все его подданные, также должны отправиться в потусторонний мир вместе с ним. Мы сожгли всех, а их было не меньше сотни, в металлическом баке для мусора, установленном в конце проезда. Отец, наверняка чувствуя облегчение, старался ускорить процесс сожжения, орудуя обломком биты для крикета. Бросая мишек одного за другим в это адское пламя, мы с Дэнни произносили над ними посмертные напутствия, пользуясь языком, выработанным за время многолетнего общения с ними. В этом сожжении было и что-то пугающее: живот медведя Арбакла вдруг вспыхнул, как факел; большие висячие уши медведя по прозвищу Пес свернулись, как сворачивались отмирающие листья, снятые с помощью замедленной съемки для сериала «Дикая природа в час дня»; Ушастую и Бурого, которые считались семейной парой, бросили в огонь вместе.

Вот что происходило в тот самый значительный для нашей истории с плюшевыми мишками день, однако на следующее утро мы проснулись, рыдая как малые дети над тем, что сотворили накануне.

Произошедшее, тем не менее, показало еще одну сторону характера Дэнни – он оказался эгоистом. Склонность к эгоизму Дэнни проявлял всегда. В детском возрасте, да и потом, повзрослев, мы всегда делали то, что хотел он: соревновались в тех видах спорта, в которых он был более тренированным; играли в те игры, в которых он соображал лучше и имел более устойчивые навыки; играли теми игрушками, которые выбирал он. «Хоть я уже и съел свою порцию, но я хочу еще» было его излюбленной фразой за обеденным столом. Сказав так, он тянулся, чтобы положить себе еще картошки. Но эгоизм Дэнни хотя и вызывал во мне, да, возможно, и не только во мне, раздражение и злобу, но в тоже время как бы подсказывал, до какой степени можно было его терпеть. Он никогда не делал ничего из вежливости или подчиняясь желанию другого. Он всегда делал лишь то, что хотелось ему. Быть с ним рядом считалось чем-то особым, потому что он не хотел видеть рядом с собой никого другого, и когда он готовил мне питье с черносмородиновым сиропом или покупал что-нибудь на свои деньги, в этом всегда было что-то особенное.

– Дэнни, я не могу поверить, что ты купил мне эту серию этикеток для спичечных коробков с автомобилями.

– Конечно, ты же знаешь, какой я страшный эгоист.

Пребывание рядом с ним всегда напрягало меня, поскольку никогда не было известно, что за безумные идеи вызревают в его голове. К одиннадцати годам в Дэнни все перепуталось самым причудливым образом. С одной стороны, он мог быть необыкновенно рассудительным, и его рассудительность нередко переходила в непереносимое занудство. Ну например, когда мы жили на Бич-роуд, он собирал марки и хранил их в альбоме с кожаным переплетом, укладывая их с помощью пинцета в специальные кармашки. Дэнни мог часами сидеть в нашей с ним общей спальне и рассматривать свою коллекцию через увеличительное стекло, пытаясь найти дефекты печати или сбои перфорации, которые могли бы превратить его в миллионера. С другой стороны, немало было дней, когда он совершал необъяснимые поступки и при этом был совершенно неуправляемым; это были дни его чудачеств. В такие периоды жизнь отца и матери превращалась просто в кошмар, потому что он был способен совершить что угодно. «Тащи свой велосипед, сегодня мы будем бросаться яйцами в машины в Уэндоверском проезде» или «Кит, я сделал ракету из твоего тогохода и французской хлопушки-шутихи. Я спрячусь в саду, и, как только ты выйдешь из дома, целая охапка горящих веток полетит в тебя».

Два раза его дурацкие поступки, которые он совершил в школе, привели к большим неприятностям – однажды, посмотрев фильм «Истинная доблесть», [6] он прыгнул на спину шетлендского пони в школьной конюшне и чуть не сломал спину животного. В другой раз от пытался повесить первоклассника на электрическом шнуре в кабинете пения. Все всегда думали, что с возрастом Дэнни изменит поведение, но я был уверен, что этому никогда не бывать.

Отправляясь в дорогу, я положил в бумажник три фотографии. На одной – Люси в редакции «Бакс газетт», где мы впервые встретились; на второй наша семья, когда мы собрались все вместе на последнее Рождество; на третьей Денни и я стоим под ветвями вишневого дерева перед розовым кустом в дальнем уголке нашего сада на Бич-роуд. Волосы у нас подстрижены «шапочкой», и мы, склонив головы, смотрим на стоящую перед нами скамейку, на которой рассажен весь наш плюшевый зверинец. Дэнни держит в руках Бурого Медведя, а я прижимаю к себе Ушастую. На эту фотографию я обычно смотрю пристально и внимательно, когда пытаюсь вспомнить, каким прежде был Дэнни.

6

«Истинная доблесть» (True Grit) – классический вестерн, снятый режиссером Генри Хатуэем.

28 ноября 2000 года

Я был прав. Я несчастный затраханный третий лишний. Сейчас мы находимся в палаточном лагере «Конгари Свомп» недалеко от города Колумбия, столицы штата Южная Каролина. Мы прибыли сюда, проехав 120 миль по дорогам 1-26 и 1-77.

Тема:паскудный воришка

Кому:Киту Ферли

От:Тома Ферли

Дорогой Кит!

Мой младший, более толстый и более безобразный братец. У меня нет для тебя никаких серьезных новостей, кроме той, что я взломал замок в гараже на Бич-роуд, где лежат все твои пожитки, и реквизировал некоторые из твоих вещей на сумму 39 фунтов и 99 пенсов – именно столько стоили украденные тобой ботинки, маленький паскудный воришка. Еще вчера я послал тебе ответ, но ты, должно быть, случайно затер его, петому что ты вообще безрукий.

Том

P. S. Как вообще ваши дела? Ты уже понял, что «Кит-Кат» едят повсюду?

P. P. S. Спасибо за то, что посулил мне попасть на семейную фотографию, только отец, должно быть, изменил свое решение, поскольку я, кажется, буду главным распорядителем – не наводит ли тебя это на мысль о том, что ты наскучил и опротивел семье. Кроме того, во время службы тебе поручается следить за автостоянкой – смотреть, по всей вероятности, за тем, чтобы ни одну из машин не взломали и не обчистили. Но не переживай, я стащу для тебя куриную ножку, пока будут произноситься тосты и застольные речи.

Тема:где бунакские студенты?

Кому: Тому Ферли [e-mail]

От:Кита Ферли

Дорогой Том!

Я не затер твое последнее письмо. Оно не пришло потому, что ты, по все вероятности, набрал неправильный адрес. А впрочем, мне все равно – если ты не можешь не думать о чем-либо издевательском без того, чтобы не поделиться мыслями со мной, тогда все в порядке, хотя мне это поднадоело. Тебе не следовало врать и придумывать нелепые истории о неизвестно почему пропавших письмах. Я понимаю, что ты не такой шутник, как я, и это обстоятельство является для тебя постоянным источником огорчений. Но из-за этого не стоит изменять дружеский тон наших бесед. Если хочешь, сообщи мне, какая стандартная процентная ставка по закладным в твоем занудном банке. Я в общем-то не настаиваю. Просто хочу, чтобы ты был самим собой.

Честно говоря, все у нас отвратительно. Я был прав, и я здесь третий лишний. Наш первый день в дороге с Доминик был настоящим кошмаром. Мы не купили «кадиллак». Она решила, что эти машины слишком дорогие. И мы едем на взятом напрокат раздолбанном «мондео». Да и не только это: мы с Карлосом попеременно ведем машину, а Доминик сидит сзади, поскольку по статистике это самое безопасное место при столкновении. Она заставляет Карлоса ехать на скорости 58,2 мили в час, потому что это самая экономичная скорость; она не дает включать кондиционер, потому что, по ее же словам, он потребляет 13 процентов горючего.

Я не могу с этим смириться. Основное, что привлекло меня в Америке, это езда на машине – педаль газа почти вжата в пол, люк на крыше открыт, локоть снаружи за оком, музыка включена на полную мощность, несемся по автостраде в машине настолько широкой, что ее и не обогнать. А вместо этого мы плетемся наподобие какого-то занюханного дядюшки Бака, слушая заунывные псалмы из альбома «Дикон Блю», голодные оттого, что не можем поесть, поскольку Доминик не хочет останавливаться, – если мы остановимся, то доберемся до палаточного лагеря, когда будет уже слишком темно, и не сможем поставить палатки. А уж как мы кутили – очередной французский мягкий батон и немного чипсов, и, конечно же, всю дорогу мы запивали эту еду теплой водой, пока в конце концов не остановились и не купили нормальной еды и холодного питья. («Лично меня такое питье устраивает. От холодного у меня болят зубы».)

Мы добрались до Колумбии в 3 часа дня и даже успели погулять вокруг подросткового приюта имени Вудро Вильсона. Затем последовал очередной удар. Я думал, что мы проведем ночь в городе, остановимся на ночлег в мотеле, немножко выпьем, встретимся с местными жителями, пофлиртуем со студентками из университета Южной Каролины с эмблемками своих университетов и колледжей на облегающих свитерах, но тут Доминик выступила с очередной идеей, предлагая остаться на ночь в этом загаженном болотистом месте. Я согласился взглянуть на него, но когда мы вернулись после прогулки, посетовал на то, что больше всех пострадал от комариных укусов, а до города всего десять миль, к тому же мы сейчас находимся в одном из мест этой дикой страны, которое объявлено зоной, свободной от алкоголя. Тогда Доминик объявила, что уже слишком поздно для того, чтобы ехать обратно в город и искать другое место для ночлега, что мы уже и так вдоволь насиделись в машине, что уже темнеет, что ей, наконец, необходимо срочно принять душ, так как она чувствует приближение сильнейшего приступа аллергии.

– Чего? – спросил я.

– Во время жары кожные поры у Доминик закрываются и все ее тело перегревается, а она не взяла с собой антибиотиков, которые снимают это состояние, так ведь, Доминик? – ответил Карлос.

– О-б-щая инфекция, – с гордостью подтвердила Доминик, как веером, обмахивая лицо картой.

Сейчас только на спине я чувствую не меньше пяти комариных укусов, которые мне никак не удается почесать, хотя я пытаюсь сделать это с помощью шеста для установки палатки; вообще же мой спальный мешок весь в кровавых пятнах от расчесанных волдырей; подкладочную ткань мешка еще больше разорвали мои непомерно длинные и острые ногти, поэтому я просыпаюсь весь покрытый мелкими волокнами акриловой ваты и выгляжу, как будто с головы до ног обсыпан перхотью. Мат, который я приобрел в магазине «Миллетс», – это тоже нечто. Он настолько тонкий, что лежать на нем все равно что лежать на тонком ломтике плавленого сыра. Я взял с собой наволочку, в которую вместо подушки заталкиваю свою одежду, но застежка «молния» все равно врезается мне в голову, чем бы я ни набивал наволочку. Назвать это сооружение подушкой – все равно что положить собачий помет между двумя печеньями и назвать это пирожным.

Утром я собираюсь положить в баночку с кремом от загара, которым пользуется Доминик, тавота. Она закоптится как чайник и со свистом выпустит пар через свои распроклятые поры.

Кит

P. S. Здешний «Кит-Кат» на вкус другой. Обертка дурного качества – без фольги, а вместо красной бумаги, к которой мы привыкли дома, используют дешевый красный целлофан, такой, из которого делают разрывные ленточки на пачках печенья. Что касается шоколада, то в нем больше молока и меньше какао. В общем – американское дерьмо.

P. P. S. Благодарю тебя за обещание принести мне куриную ножку – это ты действительно сможешь сделать, потому что папа только что сообщил мне, что хочет назначить тебя главным официантом на свадебном обеде, учитывая твой богатый опыт в таких делах, приобретенный в баре «Пять колоколов». А после того как ты облагодетельствуешь меня, то, по всей вероятности, будешь помогать Энди из ресторана «Восходящее солнце» подавать сэндвичи; к тому же ты назначен еще и шофером, так что пить тебе будет нельзя. И, конечно же, на Бич-роуд комнаты для тебя не будет, поэтому придется заняться поисками пансиона «ночлег и завтрак». И еще, мне в голову пришла хорошая мысль: как только Ронни встанет, чтобы произнести коронную речь шафера, почему бы тебе не начать засыпать его вопросами, а после этого разыграть сценку о том, как Джейн старается заменить нашу настоящую маму? Это придаст живости всему происходящему.

P. P. P. S. Что ты собираешься делать на Рождество? Будешь у отца? А я, между прочим, ожидаю от тебя подарка. Пошли его до востребования, и пусть он будет достаточно большим, чтобы не стыдно было пройтись с ним у всех на виду.

Тема:это просто кошмар

От:Кита Ферли

Кому: Люси Джонс

Дорогая Люси!

Мы остановились в палаточном лагере рядом с болотом; я сижу в палатке и, скрестив ноги как Будда, держу на коленях ноутбук, на котором и пишу тебе это письмо. Я не могу спать, поскольку весь в комариных укусах, причиняющих невыносимый зуд; вздутие живота, появившееся во время перелета, понемногу спадает, поскольку газы выходят из меня наружу (сегодня я пернул тридцать шесть раз); яйца мои по-прежнему болят, потому что трусы в обтяжку таинственным образом куда-то исчезли; у меня на теле шесть волдырей от комариных укусов, которые раздулись и кровоточат и похожи на раздавленные помидоры.

Нынче утром мы выбрали машину. Как ты понимаешь, это значительное событие, совсем как «В дороге» Джека Керуака, надеюсь, ты помнишь этот роман, где речь идет о битниках. Мы, как Сэл Парадайс, Дин Мориатри и Эд Данкель, отправляемся в поездку по Соединенным Штатам. Ты помнишь их странствия: езду в товарных вагонах, питье кукурузного самогона со странствующими сельскохозяйственными рабочими, сумасшедшие гонки на автомобиле со скоростью 100 миль в час, курение чая – все это на фоне реальной жизни, красот природы, запаха южной глубинки. Необходимо сделать поправку: Доминик заставила нас взять напрокат «мон-део», а потом почти всегда запрещала нам идти на обгон, потому что покрытие нашей страховки от возможного ДТП не является полным.

Окружающая природа прекрасна – проезжали мимо небольшой отмели на реке и видели аллигатора, лежавшего у самой кромки воды! Мы немного проехали по исторической дороге 77, миновали больше сотни обветшалых баптистских церквей с шестидесятифутовыми деревянными крестами, выложенными на газонах перед фасадами. Но Доминик, постоянно презрительно ухмылялась, демонстрируя полное равнодушие ко всему увиденному. Больше всего на свете ее, видимо, интересует ореховый пирог. Карлосу же не остается ничего другого, кроме как сесть на строгую диету. Для него это будет означать, что ничего, кроме крем-соды для диабетиков, а если ее здесь нет, то диет-колы, он пить не будет. Сейчас 8 часов вечера; они уединились в своей палатке и делают вид, что читают, но их книги, по всей вероятности, отдыхают.

Что я наделал?

С приветом, Кит. х [7]

7

х – в Англии косой крестик, поставленный после подписи в письме, означает «люблю». Чем больше крестиков, тем сильнее любовь.