Вторая мировая: ошибки, промахи, потери

Почти все нефтепродукты и сырая нефть, поступавшие в Великобританию, доставлялись по морю через Атлантику [21] . Также через Атлантику доставлялась приблизительно половина продовольствия, в том числе большая часть мяса, сыра, масла и азотосодержащих удобрений, без которых не смогли бы выращивать урожай английские фермеры, а также фермеры нейтральной Ирландии. «Корабли перевозили груз, к которому не были приспособлены, в погодных условиях, для которых не были предназначены», — писалось в одной официальной публикации. Я хорошо помню, что во время войны в Лондоне не проходило и дня, чтобы кто-либо из моих знакомых не высказывался вслух по поводу того, в каком мы долгу перед торговыми моряками. Человек, оставивший на тарелке недоеденный кусок, рисковал нарваться на замечание со стороны официанта или просто случайного прохожего. Никто из героев войны — даже летчики истребительной авиации — не могли сравниться в мужестве и непреклонной решимости с моряками транспортных судов и кораблей сопровождения, и общество знало об этом. Один из моряков сказал так:

21

Во многих источниках ошибочно сообщается, что во время войны основная часть нефти в Великобританию поступала из Персии (Ирана) и Ирака. Эта нефть использовалась войсками, действовавшими на Ближнем Востоке, в том числе Средиземноморским флотом Его Величества; но практически вся нефть, поступавшая непосредственно на Британские острова, переправлялась через Атлантический океан.

«Получив в обществе «Моряков, потерпевших кораблекрушение» бесплатный билет до дома в Колчестере, графство Эссекс, я отправился в дорогу. Путь в метро через Лондон от Юстона к вокзалу на Ливерпуль-стрит, который я проделал, облаченный в пропитанную солью (не говоря о следах рвоты!) форму, жадно вцепившись в оранжевый спасательный жилет, оказался сложнее, чем пересечение Атлантического океана в северных широтах: толпы людей, пережидавших под землей воздушный налет, обступали меня со всех сторон, и каждый хотел похлопать меня по спине и пожать руку».

Битва за Атлантику продолжалась до самой капитуляции Германии. Когда же это наконец произошло, немецким подводным лодкам было приказано всплыть на поверхность, поднять черные флаги, сообщить свое местоположение и проследовать указанными маршрутами в специально оговоренные порты и стоянки. Я видел их, идущих одна за другой, с борта самолета, пролетавшего над Ла-Маншем. Это было очень радостное зрелище.

Черчилль в письме к Рузвельту, датированном 8 декабря 1940 года, заявлял, что исход войны в 1941 году определится борьбой на море. Далее он подробно обрисовал, какую опасность для Великобритании представляет нарушение транспортных коммуникаций, и его беспокойство оказалось не напрасным. «Премьер-министр крайне озабочен положением дел на морских путях сообщений», — записал в своем дневнике после совещания кабинета министров в феврале 1941 года сэр Александр Кадоган, сотрудник министерства иностранных дел. Через несколько дней, 1 марта, премьер-министр Австралии отметил, что Черчилль назвал потери торгового флота самой большой угрозой Великобритании. 22 марта Черчилль телеграфировал Маккензи Кингу: «Очевидно, что исход войны зависит от того, сможем ли мы защитить судоходство в Атлантике». Черчилль настолько тревожился за исход Битвы за Атлантику, что по его распоряжению был образован специальный Атлантический комитет, обсуждавший вопросы судоходства, эскорта, судостроения, импорта, ремонта и так далее. В результате перераспределения ресурсов 17 эскадрилий бомбардировочной авиации были переданы в распоряжение Берегового командования. Эти тяжелые самолеты с большим радиусом действия долетали до тех районов океана, где немецкие субмарины действовали совершенно безнаказанно. Но тотчас же последовали завывания возмущенных и обиженных начальника штаба ВВС сэра Чарльза Портала и его заместителя вице-маршала авиации Артура Гарриса, позднее получившего прозвище «Бомбардировщик» Гаррис.

Гаррис настаивал на том, что патрулирование морских коммуникаций бомбардировочной авиацией является бесполезной тратой времени и сил. Приводя результаты деятельности самолетов «Армстронг-Виккерс» 502-й эскадрильи за шестимесячный период, он делал упор на то, что за 144 боевых вылета самолеты обнаружили только шесть немецких подводных лодок; из них были атакованы лишь четыре, из которых потоплена одна, возможно две. Гаррис не мог удержаться от замечания, что это означает 250 часов летного времени на одно обнаружение. В докладной записке своему начальнику Порталу он издевался над адмиралтейством и низкой эффективностью его деятельности. Портал смог воспрепятствовать передаче новых четырехмоторных дальних бомбардировщиков «Галифакс» Береговому командованию. В июле 1941 года Черчилля убедили снова сосредоточить все усилия на развитии бомбардировочной авиации. Гаррис и Портал не желали видеть, как жизненно необходимы их самолеты для перекрытия «дыры» между эскортными зонами. Они не понимали, что успех или неуспех борьбы за морские коммуникации определяется не числом потопленных неприятельских подводных лодок, а количеством транспортов, благополучно дошедших до портов назначения.

Командование Королевских ВВС с презрением отвергало все просьбы адмиралтейства о выделении самолетов с большим радиусом действия для сопровождения трансатлантических конвоев. («Три вещи ни в коем случае нельзя брать на борт яхты: тачку, зонтик и офицера Британского Королевского флота», — советовал «Бомбардировщик» Гаррис в одном из своих не самых едких высказываний про военных моряков.) Даже в апреле 1941 года, когда месячные потери судов достигли суммарного водоизмещения 700 тысяч тонн, вследствие чего сократились продовольственные пайки — по словам Э. Дж. П. Тейлора, «в этот момент Великобритания была близка как никогда к поражению», — руководство ВВС яростно сопротивлялось передать флоту хотя бы один самолет, задействованный в неэффективных бомбардировочных операциях.

Битва за Атлантику не была выиграна в том смысле, в каком одерживают победы в сухопутных сражениях. Германия могла победить в войне, нарушив поставки продовольствия и сырья в Великобританию, но Великобритания не могла победить, отразив угрозу со стороны немецких подводных лодок. Больше того, победить подводные лодки невозможно; именно поэтому после войны победители стали строить подводные флоты. Из оружия второстепенных морских держав ядерная подводная лодка превратилась в основной вид современных боевых кораблей.

Германский флот не смог одержать победу в Битве за Атлантику, несмотря на готовность Деница растоптать любые международные договоры. Теоретически он должен был выиграть. Одержимый желанием заморить голодом Великобританию, Дениц награждал своих командиров-подводников в соответствии с тоннажем потопленных ими судов. За всю войну немецкие подводные лодки потопили всего 34 эсминца и 37 других эскортных судов, шедших в составе конвоев. Стратегически это была правильная линия действия; тактика немецких субмарин была на высоте, но судостроители одержали верх [22] . К тому же гитлеровский Третий рейх никогда не вкладывал все свои силы в подводную войну. Гитлер был сухопутным солдатом, и он в первую очередь жаждал разгромить ненавистных ему большевиков. В отличие от своих предшественников фюрер не был одержим идеей нанести морское поражение Великобритании. Отчасти поэтому немецкий флот не осуществлял коренную модернизацию подводных лодок и торпед, как это бесконечно происходило с танками и орудиями. Разумеется, технология строительства субмарин менялась, но германский подводный флот не успевал совершенствоваться в должной степени. Большинство изменений было защитного характера. К концу войны немецкие подводники перестали быть первоклассными специалистами своего дела и потеряли веру в победу.

22

Наоборот, американские подводные лодки за период с 1942 по 1945 год потопили японских транспортных судов общим водоизмещением 8 616 000 тонн, что на три четверти сократило японский торговый флот. Союзники за тот же период потеряли 12 590 000 тонн, но при этом их торговый флот вырос с 32 до 54 миллионов тонн.

Напротив, их противники учились быстро, изобретая все новую тактику и оружие для борьбы с подводными лодками, почти не изменившимися по сравнению с теми, с которыми Германия в 1939 году вступила в войну. Появились малогабаритные высокочастотные пеленгаторы, которые можно было устанавливать на кораблях; таким образом, положение противника стало определяться более точно, что позволило быстро наносить ответный удар. Качество радаров значительно улучшилось; опытные операторы работали как на кораблях, так и на самолетах. Самолеты наземного базирования, вылетавшие с баз в Ньюфаундленде, Исландии и Великобритании, обеспечивали эффективное прикрытие конвоев с воздуха. Эскортные авианосцы — полетные палубы устанавливались на корпуса транспортных судов — доставляли авиацию к месту действия, закрывая последние «бреши» в океане.

Технический прогресс в значительной степени способствовал победе союзников, но немецкие подводники утверждали, что исход борьбы на море был решен исключительно благодаря перехватам и дешифровке сообщений, переданных с помощью «Энигмы», радиолокации и радиопеленгации, так как это позволяло им оправдать собственное поражение. В течение многих послевоенных лет англичане преувеличивали роль радиолокации, сохраняя в тайне работы в области «Энигмы». Впоследствии, когда секрет «Энигмы» был раскрыт, наоборот, излишне превозносилась роль Блетчли-Парка.

К последнему году войны подводники устали и были деморализованы. Эти люди больше, чем остальные немцы, видели все новые и новые доказательства того, что Германия не может победить. В каждом походе они встречали все более крупные и лучше оснащенные конвои из новых кораблей, набитых сверкающими танками, орудиями и самолетами. Им приходилось иметь дело с уставшими, но знающими свое дело и верящими в победу моряками союзных держав. Немецкие подводники, проводившие в море по несколько недель, беспокоились за своих родных, оставшихся в городах, которые союзники бомбили по ночам, а впоследствии и днем. А когда русские начали беспощадное наступление, к этому беспокойству добавилась тревога о том, что происходит с их семьями в местах, занятых жаждущей отмщения Красной армией.

В Германии было принято комплектовать экипажи подводных лодок призванными на обязательную воинскую службу. Это было большой ошибкой. Во флотах большинства других государств этим специфическим военным ремеслом занимались исключительно добровольцы. И параллельно с тем, как рос уровень подготовки моряков Королевского военно-морского флота с учетом опыта боевых действий, немецкие школы подводников на Балтийском море все дальше и дальше отставали от совершенствующихся методов противолодочной борьбы и даже не знали погодных условий в Атлантике. Нехватка личного состава вынуждала отправлять в боевой поход субмарины, укомплектованные плохо обученными новобранцами. Недоученные неопытные моряки гибли в суровом океане. Некоторые падали с трапов, другие лишались пальцев, обращаясь с различными машинами, многих смывало за борт. К концу войны экипажи распевали не задорные старые песни вроде «Мы идем воевать с Англией», а циничные куплеты про постоянно ломающееся оборудование и подстерегающие их повсюду радары. Германский историк признает: «Эти люди понимали, что они побеждены и конец неизбежен…»