Вторая мировая: ошибки, промахи, потери

Гитлер был вегетарианцем, на дух не переносящим спиртное, бонвиван Черчилль же употреблял алкоголь в количествах, которые, по словам одного свидетеля, «можно было назвать уникальными, так как делал он это через регулярные интервалы в течение почти всего времени бодрствования». В то время как Гитлер, близорукий солдафон, становился все более одержим манией лично управлять мелкими тактическими соединениями, даже занятыми выполнением второстепенных задач, Черчилль проявил себя дальновидным «государственным деятелем», обладающим широким кругозором. Длительные переговоры о 50 устаревших американских эсминцах продемонстрировали ясность его мышления. Черчилль сказал Рузвельту, что эти эсминцы нужны ему для сопровождения атлантических конвоев, чтобы высвободить современные боевые корабли для защиты от германского вторжения. Однако истинные причины были гораздо серьезнее. Черчиллю был нужен прецедент: передача Великобритании вооружения американской армии, и без какой-либо оплаты. Даже после заключения соглашения о том, что эсминцы будут переданы в аренду сроком на 99 лет для использования исключительно на военно-морских базах, Черчилль настоял на изменении текста договора, чтобы в нем не было упоминания ни об аренде, ни об оплате. Итоговый текст гласил, что это частично «дар», а частично обмен.

И это был не только вопрос самолюбия. До лета 1940 года казначейство Соединенных Штатов неуклонно требовало доллары за каждую английскую закупку. (По закону 1934 года всем странам, подобно Великобритании отказавшимся выплачивать долги Первой мировой войны, кредит не открывался.) Британский кабинет министров столкнулся с этим мрачным обязательством, когда 22 августа 1940 года канцлер казначейства огласил на заседании свой доклад «Золотовалютные ресурсы». За первое полугодие 1940 года общие золотовалютные запасы Великобритании, включая владения в США, сократились с 775 миллионов фунтов (3100 миллионов долларов) до 156 миллионов фунтов (624 миллиона долларов). Если учесть, что Великобритания приняла на себя обязательства французского правительства, это означало, что уже к Рождеству 1940 года финансовые ресурсы страны будут полностью истощены.

В центре этого кризиса находились две схемы, выдвинутые лордом Бивербруком, энергичным газетным магнатом, занявшим пост министра авиационной промышленности. Закупки американских самолетов по первой схеме приводили к ежегодным тратам 300 миллионов фунтов, а по другой — 800 миллионов фунтов. В действительности же, как доложил кабинету министров канцлер казначейства Кингсли Вуд: «Нет никаких надежд, что у нас появятся доллары, чтобы оплатить эту сделку; больше того, даже если США поверят нам в долг, мы никогда не сможем с ними расплатиться». В заключение он выразил сомнение, что казначейство сможет изыскать 75 миллионов фунтов, необходимых до конца года.

Но Бивербрук настаивал на военных заказах в таких огромных количествах, чтобы правительство Соединенных Штатов, когда у Великобритании закончатся деньги, вынуждено было бы или оказывать помощь бесплатно, или же рисковать страшным потрясением американской экономики, в настоящее время процветавшей благодаря английским военным заказам.

Кабинет министров так и не смог прийти к определенному решению, но на самом деле это означало принятие предложений Бивербрука, так как сокращения заказов на поставку самолетов, авиационных двигателей, автомобилей и станков не последовало. Всего на ближайшие двенадцать месяцев было заказано снаряжения на 3200 миллионов долларов. Помимо этого, во второй половине 1940 года сталь стала основным грузом, доставлявшимся в Великобританию трансатлантическими конвоями.

Черчилль с тревогой смотрел на календарь. Приближались президентские выборы в США, и он очень хотел переизбрания Рузвельта. Приближалась пора американскому обществу высказать свое отношение к европейской войне, и становилось все более очевидно, что решающую роль в дальнейшем развитии событий будет играть пропаганда. Черчилль, убежденный, что американцы признают одних лишь победителей, заменил в своих обращениях «англоязычного кузена, над которым нависла смертельная угроза», на «отважного бойца, который добьет противника, только дайте ему необходимое снаряжение». И Германия, и Великобритания все больше внимания уделяли радио и печати нейтральных государств. Обложки журналов пестрели снимками солдат, а также адмиралов и генералов. Из дыма и пыли майских боев во Франции появились три звезды первой величины: Эрвин Роммель, Алан Брук и Бернард Монтгомери. Ни один из них не заслуживал того внимания, которое им уделяли. Это было признаком нового времени: все трое гораздо более искусно превозносили значимость собственной персоны, чем действовали на поле боя.

США и политика изоляционизма

Возможно, проводимую Чемберленом в предвоенные годы политику умиротворения отчасти объясняет его убежденность в том, что в деле противостояния европейским диктаторам на Америку полагаться нельзя. «Самое благоразумное и безопасное — не ждать от американцев ничего, кроме слов», — говорил он. Посол Великобритании в Вашингтоне лорд Лотиан не предпринимал шагов, способствующих укреплению трансатлантической дружбы. Один американский писатель отозвался о нем так:

«Он был представителем старой школы британского министерства иностранных дел, с манерами эпохи мирового господства Британской империи. Шести футов и девяти дюймов роста, с выпученными глазами и усами, похожими на клыки моржа, Лотиан отличался холодным высокомерием английского аристократа. В Вашингтоне его практически ничто не интересовало: он считал его скучным провинциальным городишкой. Лотиан имел контакты исключительно с высшим светом Нью-Йорка, Ньюпорта и Палм-Бич».

С приходом Черчилля к власти в Вашингтон был назначен новый посол, которому предстояло заниматься очень нелегким и ответственным делом. Проведенный в 1939 году опрос показал, что 67 процентов американцев высказываются за то, чтобы Соединенные Штаты сохраняли нейтралитет; лишь 12 процентов выступали за оказание помощи союзникам; и только 2 процента считали, что американские граждане должны воевать против заокеанских диктаторов. Организация под названием «Америка в первую очередь» устраивала митинги и взывала к нации со страниц газет: ее члены были уверены в том, что победа держав «Оси». не будет угрожать безопасности США. Кое-кто цинично указывал на то, что англичане и французы, утверждающие, что воюют за демократию, не желают расстаться с колониями, где миллионы людей не имеют возможности самостоятельно выбрать форму государственного устройства.

Первые перемены в отношении американцев к войне вызвали победы германских войск в Польше и Западной Европе. Кадры кинохроники и газетные репортажи изобличали безжалостность вермахта и стоящего за ним нацистского режима. Франция пала, и Великобритания осталась единственным оплотом демократии в оккупированной нацистами Европе. Без Великобритании у Соединенных Штатов не будет плацдарма для войны с Гитлером. К тому же не следовало забывать и об экономике. Война в Европе обеспечивала заказами американские заводы, и это приветствовали как трудящиеся, так и предприниматели. Безработица стремительно пошла на убыль: минимальный уровень 1941 года был вторично достигнут только в 1975 году.

Однако высказывать недовольство тоталитарными режимами — это совсем не одно и то же, что хотеть с ними воевать.

Изоляционисты встречалась повсюду; изоляционизм не зависел от географических и социальных границ. Не зависел он и от принадлежности к политическим партиям: коммунисты и республиканцы стояли плечом к плечу против политики демократов Рузвельта. Рузвельт полностью признал это обстоятельство, назначив в июне одного республиканца министром обороны, а другого — военно-морским министром.

Американская армия в мирное время представляла собой прибежище для безработных и клуб общения по интересам отвратительно подготовленных офицеров. Ее руководство располагалось во временном деревянном строении, оставшемся со дней Первой мировой войны. В течение первого года европейского конфликта министр обороны США — в прошлом никак не связанный с армией — не предпринял никаких шагов для того, чтобы снарядить и подготовить войска к современной войне. Это был стойкий изоляционист, выступавший против какой-либо помощи Великобритании. Сменивший его ставленник Рузвельта Генри Л. Стимсон начал проводить давно назревшие перемены. В сентябре 1941 года начались работы по строительству символа новой роли Америки в мире — колоссального здания Пентагона. Триста архитекторов трудились не покладая рук в заброшенном ангаре, торопясь обеспечивать кальками работавших день и ночь 13 тысяч строителей.

На президентских выборах 1940 года соперником Рузвельта был Уэнделл Уилки, проведший всю свою жизнь в стане демократической партии, но выбранный кандидатом от республиканцев. Во время предвыборной гонки Рузвельт позаботился о том, чтобы заручиться поддержкой Уилки по поводу таких действий, имеющих отношение к войне, как передача Великобритании 50 старых эсминцев и принятие закона об ограниченной воинской обязанности, по которому американские граждане могли бы призываться на службу в мирное время. Настроение избирателей определить было очень трудно, и Рузвельт, используя свое положение хозяина Белого дома, фотографировался на фоне свидетельств подъема американской экономики. На этих снимках президент был рядом с танками, самолетами и кораблями, что позволило Уилки предостеречь избирателей, что Рузвельт пытается втянуть Соединенные Штаты в европейскую войну. Однако эта тактика принесла обратный результат. Рузвельт был избран на третий срок 27 миллионами голосов против 22 миллионов за Уилки.