Вторая модель

Вуб оглядел его, минуту помедлил и наконец тоже заковылял к двери. Протиснувшись мимо капитана, он в глубокой задумчивости вышел за порог, в коридор, и двинулся прочь.

В каюте было тихо, как в склепе.

– Итак, сами видите, – заговорил вуб, – в наших мифах немало общего. Ваше сознание хранит множество прекрасно знакомых мне мифических символов. Иштар, Одиссей…

Молчавший, глядя себе под ноги, Питерсон заерзал в кресле.

– Продолжайте, – сказал. – Продолжайте, прошу вас.

– Я лично вижу в вашем Одиссее персонаж, встречающийся в мифологии большинства разумных, обладающих самосознанием рас. Моя интерпретация данного мифа такова: странствия Одиссея есть процесс осознания себя как индивида через разлуку, отделение от родины и родных. Процесс индивидуализации.

– Но ведь в итоге Одиссей возвращается домой, – возразил Питерсон, устремив взгляд в иллюминатор, к звездам, к бессчетному множеству звезд, ярко горящих в бескрайней пустоте вселенной. – В конце концов он возвращается.

– Как всем живым созданиям на свете и надлежит. Разлука – период временный, недолгое странствие души. В свое время оно начинается, а в свое время заканчивается, и странник возвращается в родные края, к собственному народу…

Внезапно осекшись, вуб повернул лобастую голову в сторону распахнувшейся двери.

В каюту вошел капитан Франко. Остальные, сгрудившись за его спиной, замешкались на пороге.

– Ты в порядке? – спросил Френч.

– В смысле, я? – с удивлением переспросил Питерсон. – А что со мной могло стрястись?

Франко опустил пистолет.

– Давай сюда, к нам, – велел он Питерсону. – Поднимайся и давай к нам.

Молчание.

– Не стесняйтесь, – кивнул Питерсону вуб. – Все это несущественно.

Питерсон поднялся.

– Да зачем? – спросил он.

– Это приказ.

Питерсон прошел к двери. Френч ухватил его за плечо.

– Да что происходит? – возмутился Питерсон, стряхнув его руку. – Что с вами со всеми?

Капитан Франко двинулся к вубу. Лежавший в углу, плотно прижавшись к стене, вуб поднял на него взгляд.

– Любопытно, – проговорил он. – Я вижу, вы прямо-таки одержимы стремлением съесть меня. Интересно, почему?

– Вставай, – скомандовал Франко.

– Как пожелаете. Только наберитесь терпения: для меня это нелегко.

Кряхтя от натуги, вуб поднялся с пола и встал перед капитаном. Дышал он шумно, с трудом, глуповато вывалив из пасти длинный язык.

– Стреляйте скорей, – сказал капитану Френч.

– Не надо! Ради бога, не надо! – воскликнул Питерсон.

Джонс, вздрогнув, повернулся к нему. Глаза его посерели от страха.

– Ты просто не видел его – стоит, будто статуя, челюсть отвисла… если б мы не пришли, так до сих пор и стоял бы!

Питерсон обвел товарищей изумленным взглядом.

– Кто? Капитан? Но сейчас он, по-моему, в полном порядке.

Все снова взглянули на вуба, стоявшего посреди каюты. Массивная грудь зверя бурно вздымалась и опадала.

– Давайте-ка в сторону, – велел Франко. – В сторонку, ребята!

Остальные отодвинулись к двери.

– Вы, верно, не на шутку напуганы? – заговорил вуб. – Но разве я сделал вам хоть что-то дурное? Я решительно против причинения кому-либо вреда. Я всего-навсего защищался. Не думали же вы, что я сам с охотой брошусь навстречу гибели? Я точно такое же разумное существо, как и вы. Мне сделалось любопытно взглянуть на ваш корабль, познакомиться с вами, и я попросил одного из туземцев…

Ствол пистолета дрогнул.

– Видите? Я так и думал, – сказал Франко.

Вуб, шумно отдуваясь, опустился на пол, вытянул ноги, обвил хвостом круп.

– Здесь очень тепло, – заметил вуб. – Следует полагать, мы совсем рядом с двигателями. Атомная энергия… да, нужно отдать вам должное, с ее помощью вы сотворили немало чудес. Как жаль, что структура вашей науки не приспособлена для решения моральных, этических…

Повернувшись к команде, столпившейся за его спиной, Франко обвел взглядом изумленные лица.

– Я его кончу. Хотите – приглядывайте за мной.

– Целься в мозг, – кивнув, посоветовал Френч. – Мозг в пищу все равно не годится. В грудь не стреляй. Если ребра растрескаются, придется осколки кости из мяса выбирать.

– Послушайте, – сказал Питерсон, облизнув губы. – Ну, что он такого сделал? Какой вред, скажите на милость, кому причинил? И вообще: как бы там ни было, он все-таки мой. Нет у вас права его убивать! Не вами зверь куплен, не вам и решать, что с ним делать!

Франко вновь поднял оружие.

– Выйду я, – побледнев, страдальчески сморщившись, выдавил Джонс. – Не хочу я этого видеть.

– Я тоже, – поддержал его Френч.

Негромко бормоча что-то, оба протиснулись в коридор.

Питерсон приостановился в дверях.

– Вуб мне о мифах рассказывал, – сказал он. – Об Одиссее. Он не желает никому зла.

С этим Питерсон тоже шагнул за порог.

Франко направился к вубу. Вуб, не спеша, поднял взгляд и гулко сглотнул.

– Как глупо все складывается, – сказал он. – И как жаль, что ты настаиваешь на своем. В одной притче, рассказанной вашим Спасителем…

Оборвав фразу, вуб уставился в пистолетное дуло.

– Ты вправду способен сделать это, глядя мне в глаза? – спросил вуб. – Вправду способен?

Капитан опустил взгляд.

– Глядя в глаза? Вполне, – отвечал он. – Дома, на ферме, мы разводили свиней. Грязных, жирных кабанов-секачей. Так что мне, знаешь, не привыкать.

Глядя на вуба – прямо во влажные, поблескивающие глаза, – капитан Франко нажал на спуск.

Вкус мяса оказался просто великолепным.

Команда угрюмо сидела вокруг стола. Некоторые даже не притронулись к ужину. Единственным, кто от души наслаждался трапезой, был капитан Франко.

– Добавки? – спросил он, оглядев собравшихся за столом. – Добавки? Да и вина немного, пожалуй, не помешает.

– Нет, я – пас, – отозвался Френч. – Пойду лучше в штурманскую.

– И я тоже, – поддержал его Джонс, поднимаясь и отодвигая кресло. – До встречи.

Капитан проводил обоих задумчивым взглядом. Следом за Френчем и Джонсом кают-компанию покинули еще несколько человек.

– Да что это с ними сегодня? – спросил капитан, повернувшись к Питерсону.

Питерсон даже не поднял глаз. Глядя в тарелку с картошкой, зеленым горошком и толстым ломтем нежного, исходящего паром мяса, он открыл было рот… но не издал ни звука.