Вторая половинка

– Освободить наше королевство от гнёта Артемилиана.

– Что?
–  решив, что ослышалась, переспрашиваю.

– Свергнуть императора… Уговорить его вернуть престол королевской династии… Убить в конце концов.

– Что-о-о?!
–  выпучила глаза я.

– Ты меня услышала, - отвечает.
–  Знала б, что это тебе не по силам, не заставила бы делать. Управишься, будут они, - её взгляд скользнул по замершим малышам, - здравствовать да как сыр в масле кататься. Нет… ну, на нет и суда нет. Что тогда будет, думаю, помнишь.

Киваю - мол, помню, как уж не помнить-то? Вот только где я, а где император? Да ещё и эта вторая половинка. Где ж я найду её? И про необходимость денег на налоги набрать забывать не стоит, иначе… а ещё и мамка лежит, и хозяйство сейчас всё на мне. Ух… Даже думать не хочется.

– Да ладно тебе, Лейнара, - неожиданно мелодичным и молодым голосом произносит старуха, и в её исполнении моё полное имя как-то странно на слух воспринимается, словно я не дочь мельника, а леди какая-нибудь.
–  Я ж тебе не месячный срок поставила, а так-то точно управишься рано или поздно. И о деньгах, что Фролу отдать надобно, не печалься. Будут они, куда ж им деваться-то от судьбы. Матушка их, - кивает на малышей, - едва оправиться успеет, и деньги сами к вам придут.

Взмах руки, и пёрышко продолжает падение. Ничего не заметившая малышня хнычет, забившись за лавку у крыльца. Старушка, не простившись, ковыляет уже в сторону дороги. А я так и сижу, словно пыльным мешком пришибленная. Вот уж задала старая ведьма загадку. Как теперь родных от лихой судьбинушки уберечь? Ясно же - никакой второй половины не найду и императора не свергну. Да ещё и про силу какую-то упомянула, типа в полнолуние появится…

Минуло уже три дня к тому моменту, как мама впервые самостоятельно смогла выбраться на улицу. Тяжко мне было одной по хозяйству всё это время вертеться.

– Ма-ам, - в очередной раз припомнив разговор со знахаркой, не выдерживаю я.
–  Скажи… только честно, ладно? Я вам не родная?

– Что ты такое говоришь, доченька?
–  встрепенулась она.

– Ну сама-то посмотри, малые все в вас. Глаза зелёные - папкины, волосы огненно-рыжие - в тебя, ну и комплекции некрупной, а я в кого такая здоровенная лошадь уродилась? И глаза что вода прозрачные, и… в общем, расстройство сплошное.

– Ты на себя напраслину-то не наводи. Девка ты видная. А что не похожа… Бывает так, доча, - пожимает плечами мать, а мне обидно становится, что не желает правду говорить, а уж что-что, но ложь я за версту чую.
–  Катиона тебе что-то нашептала, да?
–  вопрошает. Киваю. Вздыхает мать, и начинает недолгий рассказ: - Мы с твоим… с моим мужем только-только в новых землях обживаться стали, он в лес за хворостом как-то раз пошёл, а вернулся… с тобой.

Молчу. Осмыслить услышанное пытаюсь. Нет, не то, чтобы я удивилась. Но одно дело догадываться или от ведьмы услыхать, а другое - от матери.

– Крохой ты совсем была. Месяца от роду не было. Мы в этих землях чужаками ещё были, несколько дней как пришли. Никто, окромя графа, и не знал, что мы здесь поселились-то. Вот и выдали тебя за своё дитя, люди-то и поверили.

– Ты не выяснила, кто мои настоящие родители?
–  интересуюсь, а самой даже стыдно становится, словно этими словами отрекаюсь от тех, кто кров дал да вырастил.

Если она и обиделась, то вида не подала, лишь плечиками передёрнула и головой покачала, мол, нет, не нашла. А может и не искала? Вот только переспрашивать у меня язык не повернулся.

Неделя пролетела в суете как один миг. Мама уже поправилась, по хозяйству вовсю хлопочет, вот тут я и поняла - тянуть дальше никак нельзя, иначе без крыши над головой останемся. Всю ночь я вертелась, места себе не находила: как из дома-то отпроситься? Ведь и полнолуние уже не за горами. Ну не рассказывать же обо всех напастях. А деньги-то обещанные всё никак сами приходить не желают, вот и что делать?

– Кстати, а чем ты с матушкой Катионой-то расплатилась?
–  словно мысли мои угадав, молвила мать за завтраком.

– Обещание она с меня одно взяла, - отводя взгляд, говорю.

– Ох… - только и выдохнула мама, да за сердце схватилась.

– Ты не волнуйся так, ничего страшного. В услужение к ней пойти обещала, - на ходу соврала я. Хотя почему соврала? Доля правды в моих словах есть. Услугу обещала? Обещала. Значит в услужении.

– Добро ли девке к ведьме в дом идти, - вздыхает.
–  Кто ж потом тебя в жёны-то взять решится…

– Ой-ё-ой… Можно подумать, сейчас женихи нам пороги обивают, прям-таки проходу мне не дают, - фыркнула я, припоминая, куда мне пойти придётся, если те сказочные деньги к нам сами не придут.

– Ну не век же такому быть, - пригорюнилась мать.

– Истинно говорят: материны глаза слепы. Вот и ты не желаешь замечать, что никому я тут не надобна, а там… кто ж знает? Авось с мужем вернусь?

– Дай-то боги, доченька, дай-то боги, - смахивая скупую слезу, шепчет женщина.
–  Когда собираешься-то?

– А вот прямо сейчас и пойду, - не желая затягивать прощание, отозвалась я.

Нелегко прощаться было, но и выбора у меня нет. Вышла из дому, на душе грусть-тоска из-за расставания с родными. Как там матушка одна со всем управляться будет? Но делать нечего, обещала свершить несвершаемое, вот и пойду удачу искать, авось да повезёт. Не зря ж ведьма сказывала, что не поручила бы задание, не будь она уверена, что справлюсь.

Хотя и про деньги она зарекалась, мол, появятся, а вот нет их, а как раз их-то первым делом найти и надобно. Дай-то бог, чтобы матушка про позор мой не прознала, ей после болезни лишние волнения ни к чему. Одна надежда - где-то там друг мой сердечный, может он и есть та самая вторая половинка? Не зря ж свататься когда-то хотел.

По обыкновению, если кто-то в дальнюю дорогу собирается, то на порог его не провожают, а то дороги назад не будет. Так и сейчас, распрощались в доме, и вот уже стою я во дворе. Кинула последний взгляд на родную халупу, поклонилась на прощание родной мельничке-кормилице.

– А хозяюшка где?
–  раздался из-за спины знакомый мужской голос.

Оборачиваюсь. И чувствую, как щёки жарким румянцем заливаются, а ноги-предательницы вот-вот подогнутся. Стоит возле нашей калитки друг мой сердечный, тот самый, о котором только что вспоминала. Возликовало всё в душе: вот и решилась одна из задачек. Он же ещё три зимы назад, слухов не боясь, свататься хотел, да увы, не успел. Забрали его за долги семейные в гладиаторы. Так и не сложилось у нас тогда, а теперь вот пришёл.

А как заматерел-то! Любо-дорого посмотреть. Вытянулся больше прежнего, в плечах раздался, в волосах серебрятся пряди ранней седины. Видать, потрепала его жизнь. Но ему идёт. Хо-о-оро-ош, м-да-а…

– Лея, - смотря своими зелёными глазищами в самую душу, шепчет он.

– Рен… - выдыхаю.
–  Как ты… здесь-то?

– Долг пришёл вернуть, - молвит и неожиданно отводит взгляд.

– А-а-а… - с тоской вздыхаю, надеялась-то услышать, что откупился он да за мной пришёл. Вот так надежды и крушатся. Ни звона, ни осколков тебе, только боль в груди, и глаза защипало. Нашла, называется, вторую половинку, не отходя от дома. Одной проблемой стало бы меньше. Ан нет. Хотя… - Долг?