Вторая попытка

Последняя фраза мне далась с трудом, и я, обнимая любимую жену, я провалился в объятия Морфея.

Глава 6

И на следующее утро меня никто не трогал и дали нормально отдохнуть. Маленький Славка, узнав, что у папы есть свободное время, бросил своих друзей по детским играм и все четыре часа, которые после пробуждения и медицинского осмотра я смог выделить семье, провел со мной. Он мне с весьма серьезным видом пересказывал детскую книгу, которую самостоятельно нашел и скачализ нашей внутренней сети, а я, слушая тонкий детский голосок, перебирал в руках его светлые кудряшки и наслаждался моментом спокойствия и умиротворения. Светка, хлопотавшая по поводу позднего завтрака или раннего обеда на общей кухне, ввалилась в наш бокс, неся в руках судки со свежеприготовленным обедом, и, быстро отправив нас со Славкой мыть руки, стала ловко накрывать на стол. Это так напомнило мне нашу довоенную и, можно так сказать, беззаботную жизнь, что я чуть не прослезился, пеняя на свою долю. Жена, видимо, что-то почувствовала и, расставив тарелки, подошла и привычным движением подлезла под руку и прижалась ко мне, наблюдая, как малолетний любитель поплескаться третий раз усердно моет руки, при этом что-то напевая. Но я, честно сказать, офонарел, когда смог разобрать, что исполняет мое чадо. Виктор Цой в его исполнении звучал как-то дико. Но, не замечая моего взгляда, ребенок, мурлыкая: «Мама — анархия, папа — стакан портвейна…» — деловито проследовал к столу, забрался на высокий стул, взял ложку и вопросительно уставился на нас, мол, чего тормозите, давайте кушать. Светка гордо посмотрела на сына и прокомментировала эту картину:

— А ребенок подрос, пока папа миры спасает.

Тут возразить было нечего, поэтому, довольно крякнув, я принялся за свежий наваристый борщ, который моя супруга как раз с утра и приготовила, зная мои пристрастия. За таким тихим семейным обедом моя благоверная только единожды напомнила о делах и о политике, правда в ей одной привычной форме:

— Это правда, что тебе генерал-майора присвоили?

А у меня как раз из-за крепкой горчицы выступили слезы и перехватило дыхание, и мог только кивнуть в знак согласия и прохрипеть:

— Сталин расстарался.

— А при чем тут Сталин? Семенов говорил, что его руководство присвоило тебе вчера генеральское звание за, так сказать, великие заслуги перед Отечеством.

Продышавшись после ядреной горчицы, я не удержался и хмыкнул:

— Вот ухари, ведь знают, что Сталин мне звание раньше присвоил и в ГКО засватал, так решили по-своему воздействовать. Даже не знаю, радоваться или смеяться…

Светка промолчала и взяла на заметку, и некоторое время задумчиво работала ложкой, тоже потребляя наваристый борщ, правда из существенно меньшей посуды, нежели у нас, у мужчин в этой комнате — что поделаешь, женщина есть женщина и должна заботиться о своей фигуре.

Но всему хорошему приходит конец, и отведенное для семьи время закончилось, и как приговор зазвонил внутренний телефон. Жена, недовольно ворча, слезла с кровати, где мы втроем уместились и по большому телевизору смотрели детский фильм, так понравившийся Славке.

— Сережа, тебя… — Светка протянула мне трубку DECTовского телефона.

— Да, слушаю.

Ответил Васильев, который сегодня дежурил по бункеру:

— Серега, извини, что отвлекаю, но тут пэвэошники вой подняли: появились два борта и по закрытому каналу уверяют, что с Белоруссии и с тобой всё оговорено. Мы их шуганули, так они над Чонгаром круги нарезают, тебя зовут.

— Блин, совсем забыл. Всё верно, была такая договоренность. Запроси связку код — пароль. Я данные на серваке оставил в папке «Гости», и в ней есть папка «Белорусы».

— Понял. Куда их сажать?

— А что, есть варианты? Давай в аэропорт к Семенову. Его, кстати, известили?

— Ага. Он сам первый примчался, ждет твоего решения.

— Ну, тогда работаем по стандартному протоколу. Борты на дальнюю стоянку, карантин, и старшего ко мне. Там, по идее, должен быть генерал белорусского КГБ Мартынов.

— Понял.

Отключившись, я увидел напряженный взгляд супруги.

— Ну что, Сережа, отдых закончен?

Я виновато пожал плечами.

— Ну, типа того. Белорусская делегация прилетела. Надо встречать. Посмотрим, кого прислали, хотя, как мне кажется, с посланцем проблем не будет.

Выпив очередную дозу обезболивающих, я натянул на себя чистый камуфляж, поцеловал расстроенную жену и сына, и постарался побыстрее свалить, чтоб не видеть их взглядов. Добравшись до своего импровизированного кабинета, уселся в навороченное кожаное кресло и включил ноутбук. Не прошло и пяти минут, в дверь постучались, и на пороге нарисовался Санька с двумя большими сиротскими чашками, распространяющими вокруг одурманивающий запах натурального свежезаваренного кофе.

— Здорово, командир. Бахнем кофеинчика?

— Привет, Санька. Знаешь ведь, чем обрадовать старика.

Артемьев ухмыльнулся.

— Ага. Типа старик… Наговариваете на себя, товарищ генерал-майор.

— А ты поостри, поостри. Вот присвою твоей Катерине звание повыше твоего, посмотрим, как запрыгаешь.

Санька усмехнулся, но лицо чуть изменилось. Видно, что начал проигрывать в уме подобную ситуацию, и это ему не совсем нравилось.

Отпив несколько глотков и посматривая на меня, Санька решил сменить тему и спросил:

— Командир, ты вообще как?

— Не очень, но работать надо. Давай, что у нас по плану? Вроде как сегодня собирались с железнодорожниками пообщаться.

— Позвать? Они в кают-компании уже ждут.

— Кто еще ждет?

— Да много народу. Все принеслись, когда узнали, что ты вернулся.

— Семенов с белорусами не появлялся?

— Еще нет, но сообщение, что транспортники из Белоруссии нормально посадили и отправили в карантин, пришло. Там всё прошло чисто, без сюрпризов.

— Хорошо. Что в Молодежном?

— Всё идет, как договаривались. Увеличенный транспортный портал, который мы использовали при выходах на плацдарм под Борисполем, проверен, и генераторы для изменения конфигурации поля по твоим схемам уже установлены — сам возился. Теперь дело за тобой, командир: настроить и запустить систему.

— Нормально. Давай сейчас разберусь с текучкой, и займемся новым крупным проектом, а то мы как-то всё пустили на самотек.

— Не спорю. Решение за тобой…

— Понятно, приглашай железнодорожников, будем творить великие дела.

Это была наша давнишняя идея — восстановить железнодорожное движение в Крыму. И первым этапом ставилась задача подготовки путей от симферопольского вокзала до поселка Молодежное, где у нас находился второй бункер, который мы хотели переориентировать для путешествий в 1914 год. Там шла добротная двухколейка, по которой до войны регулярно проходили составы в Симферополь и Севастополь со всего СНГ. Поэтому наш стройбат расчищал пути, а собранные откуда только можно инженеры готовили подвижной состав и в первую очередь строили настоящий бронепоезд на базе рельсоукладчика.

В плане обучения предков новым технологиям в новоорганизованное управление железнодорожных войск были откомандированы инженеры из Советского Союза, которые с ходу включились в процесс и на данный момент оказывали существенную помощь.

Совещание было недолгим: глава управления, бывший подполковник железнодорожных войск России, седой, но весьма крепкий и принципиальный дядька взялся рьяно за дело и по прошествии недели уже докладывал о серьезных достижениях, что не могло не радовать. В сопровождении усиленной охраны была проведена разведка путей вплоть до Чонгара. Хотя в некоторых местах полотно умудрились разобрать и растащить рельсы и шпалы, но это было не смертельно и могло быть восстановлено в течение нескольких недель при наличии соответствующих условий, которые мы были в состоянии обеспечить. Убедившись, что по этому направлению всё идет нормально, вызвал следующего посетителя, и уже через пару минут углубился в проблемы психологической поддержки прибывающих переселенцев и организации системы инклюзивного образования.