Вторая радуга

К ёлке ушли Женька, Сашка и Ольга, которые предусмотрительно оделись потеплее. А Ермолаю пришлось танцевать со всеми девушками подряд. Как и Игорь, он пользовался всеобщим вниманием. Натанцевавшись, продолжили розыгрыш призов; впрочем, самые ненасытные пары всё ещё кружили в танце под тихую музыку. В первых двух розыгрышах Харламову ничего не досталось, и он присел в углу, наблюдая. Победитель, Ленка Токмакова, вытаскивала из мешка наряд Снегурочки. И в этот момент он ощутил, что Ольга испытала страх и боль.

Сосредоточившись, он понял, где она и что с ней. Аникутина была в комнате на первом этаже Малого дома, она была с парнем в постели, и — она пошла на это по собственному желанию! Ермолай выскочил за дверь, и сбежал по лестнице. Во дворе вокруг костров и ели ещё прыгали и резвились школяры, а он промчался через двор и застыл истуканом в вестибюле. Его чувства подсказывали, что Ольга сейчас не испытывает ни страданий, ни наслаждения. Поводов вламываться в чужую комнату не было. Да их не было и изначально: ведь девушка пошла на это по собственному желанию, прекрасно понимая, что делает.

Огорошенный и возмущённый юноша уловил мысленный приказ Ольги: "Не стой столбом. Присядь возле дежурной, закрой своё сознание. Я сейчас к тебе выйду". Дежурная — уже взрослая женщина с оранжевой повязкой на лбу — мельком глянула на присевшего рядом с ней на диван юношу и продолжила чтение учебника по макроэкономике. Дочь шамана появилась через пять минут. Сетку с височными кольцами она несла в руке. Пройдя мимо напряжённо смотрящего на неё Ермолая, она мысленно попросила его следовать за ней.

Здесь он никогда раньше не был. То есть в кочегарке-то был, а вот в комнате, где стояли ведра, швабры, топоры и прочий инвентарь, не был. Не было необходимости. Он даже не удивился, обнаружив, что видит в полной темноте. Дочь шамана сунула руку в шкаф без дверок, что-то повернула — и шкаф ушел в стену, открывая проход. Юноша вошёл в него вслед за девушкой, каким-то образом сообразив, как закрыть за собой потайную дверь. Впрочем, чему удивляться? Ольга наверняка знала — как, а он просто взял это из её сознания.

— Приревновал, Харламов? — озадаченно спросила девушка.

Он ощутил, что вот сейчас дочь шамана озабочена и несколько растеряна. И даже чего-то боится.

— Не ожидал от тебя, что ты ляжешь с первым попавшимся парнем, — тихо произнёс юноша.

— Ты о моём моральном облике беспокоишься, или сам бы хотел быть на его месте? — поинтересовалась Ольга, несколько успокоившись.

— Не на его месте. Меня случайные связи не интересуют. Я бы хотел быть с тобой постоянно.

— Ревнуешь, — констатировала дочь шамана. — А на каком основании? Ты за мной не ухаживал, я тебе никаких обещаний не давала. Да и вообще, ты должен бы знать, что романтические отношения с парнями меня не интересуют. То, что случилось сейчас, лишь дань местной традиции и обыкновенное женское любопытство. Я и парня выбрала совершенно случайного, который поутру обо мне навсегда забудет.

— Я не спорю, у меня нет права тебя ревновать. Только знаешь, я ничего с собой поделать не смогу. И мои чувства к тебе никуда не денутся, хоть ты со всей школой переспи.

— Ну, до этого точно не дойдёт, — пообещала Ольга и провела рукой по щеке Ермолая.

Руку он отбросил.

— О чувствах мы с тобой поговорим завтра. Разговор будет серьёзный, поэтому у меня есть одно предварительное условие… Если, конечно, тебе этот разговор интересен, — прибавила Ольга.

— Что за условие? — подался к ней юноша.

— Сейчас ты вернёшься ко всем нашим, возьмёшь Галину, пойдёте к ней, и там ты её трахнешь. Раза три, четыре, пять — на сколько здоровья хватит. Я вернусь к себе в комнату и прослежу, чтобы ты не сачковал. В ином случае наш завтрашний разговор обернётся ненужной растратой времени.

Юноша шёл через двор и удивлялся тому, как резко изменилось его настроение. Совсем недавно он беззаботно радовался празднику, не замечая, сколько людей заняты тем, чтобы этот праздник обеспечить. А сейчас он видел, как во всех углах неподвижно стояли люди, не дающие возможности вырваться буйному веселью за пределы школы. Не давали они вырваться мыслям, настроениям, создав вокруг школы непроницаемый купол. Нетрудно было догадаться, что за оградой сейчас находились опытные слышащие, отслеживающие мысленную активность на десятки километров вокруг.

Празднество продолжалось, хотя количество участников уже уменьшилось. Ермолай пригласил Галю танцевать и без всяких околичностей предложил пойти к ней и лечь в койку. Как и предсказывали Мариэтта с Ольгой, Хоменкова без всякого удивления и смущения тут же согласилась. Ему даже раздевать её, когда они вошли в комнату, не потребовалось. Всё прошло легко, и говорить с Галей особо не требовалось. Она чувствовала все желания парня и наилучшим образом их удовлетворяла. А в промежутках не приставала с разговорами. Но уже после четвертого раза юноша вдруг понял, что сыт ею по горло.

— А Инга где устроилась? — спросил он, соображая, как бы ему смыться.

— Она с Игорем пошла. До утра не вернётся, можешь не бояться.

Ольга и здесь оказалась права. Наверняка она сама эту близость организовала. Странно, ведь у Игоря была постоянная подружка…

— Сегодня ночь такая, что с постоянными партнёрами остаются лишь те, кто строит планы на длительную совместную жизнь, — Галка как раз не удивилась.

— Ночь блуда, — проворчал юноша.

— У наших далёких предков было что-то похожее. Только они праздновали это в середине лета, а в школе летом каникулы. Собственно, кому блуд не нужен, тот и не участвует. Или вот Сашкину Маринку возьми: он ей объявил, что она с ним сегодня ночевать обязана, так Маринка вообще с нами праздновать не стала, к дружинкинской команде пристроилась.

— Сашка вроде не расстроился, — заметил Харламов.

Хоменкова вообще не понимала, чего тут расстраиваться. Есть у тебя половая потребность, нашёл ты, с кем её разделить — и радуйся. Школа не то место, где создаются брачные союзы на всю жизнь. В любовь она верила, но считала её вещью редкой, и в жизненном обиходе не обязательной.

— Инга, кажется, настроена иначе, — предположил юноша.

Ему уже хотелось спать, но он стеснялся сказать об этом Галке.

— Ничего, переспит с Игорем, потом ещё с кем-нибудь, и начнёт смотреть на вещи здраво.

Может, Галка говорила что-то ещё, но он уже заснул. И проснулся, когда в окнах забрезжил поздний январский рассвет. Он оделся, посмотрел на висящий над кроватью Бакановой коврик с вышитыми играющими котятами и вдруг сообразил, что близок к тому, чтобы утратить на неё всякое влияние. Это же он должен был озаботиться тем, чтобы Инга влилась в группу окончательно и бесповоротно. Это он должен был сейчас спать с ней и принимать на себя все неизбежно связанные с этим обстоятельством сложности. Баканова не такая девица, чтобы легко и просто перенести свою первую ночь с мужчиной, для неё это будет означать кучу эмоций, которая неизбежно этому первому мужчине и достанется.