Вторая жена Пушкина

Закончив экскурсию, она увела Тодда в служебную комнатенку, мимоходом глянула на себя в зеркало, пальцем обвела нижнюю губу, поправляя помаду, спросила:

– - Вам Диану? Она умерла.

– - Умерла? !

– - Руки на себя наложила. Вы же знаете, она чокнутая была...

– - Что это -- "чокнутая"?
– - не понял он.

– - Ну, со странностями. Психика у нее была слегка того... А мальчик...

– - Какой мальчик?

– - Разве она вам не писала? Мальчик, которого она родила.

Тод поискал глазами стул, сел на него, наконец выдавил вопрос:

– - Когда?

– - Как это -- когда?! Тогда! Мальчика забрали в детприемник. Он же числился без отца и остался без матери. Да еще больной.

– -Больной чем?

– - Не знаю точно... Может, наследственное...

Тамара изучающе на него смотрела. Тодд прикусил губу и долго молчал. Наконец спросил:

– - А можно его увидеть?

– - Сашу? Тогда подождите полчаса. Вернусь -- попробую помочь...

Она убежала на экскурсию, а Тодд сидел в комнате, ждал. Входившие женщины его оглядывали, уходили, шептались. Кто-то предложил ему пиалу чаю. Тамара вернулась, стала звонить куда-то, в конце концов записала адрес и протянула Данки.

– - Найдете?

– - Покажу таксисту, он, наверно, довезет.

– - Good luck!
– - Тамара блеснула эрудицией, погладила его по плечу и даже приложилась щекой к его бороде.

Из такси Данки вылез на окраине города перед каменной стеной, местами сильно обвалившейся.

– - Во-он вход, за деревьями, -- таксист показал пальцем, развернулся и уехал.

Ржавые железные ворота, когда-то покрашенные зеленой краской, оказались обмотанными цепью. Тодд толкнул скрипучую калитку -- она оказалась не заперта. Он потопал во двор, переступая через лужи, по тропинке, заросшей подорожником. Дом выступил из пышной пыльной зелени старый, примерно такой, как их дом в Пало-Алто, только, судя по шуму, крикам и лицам, выглядывающим из окон, населения в нем было раз в десять больше, чем у них во время тусовки. Его провели к заведующей.

Женщина без возраста, со старомодной косой, уложенной вокруг головы, одетая в когда-то белый халат, на Тодда даже не взглянула, не хотела разговаривать, сказала, что некогда, прием посетителей завтра. Данки еще в прошлый приезд накопил кое-какой опыт сотрудничества с местными учреждениями, вынул из бумажника две двадцатки, положил перед ней. Она выдвинула ящик стола, смахнула туда деньги.

– - А вы ему как -- родственник?

– - Я его биологический отец.

– - Ишь ты!
– - сказала заведующая.
– - Биологический... Как же это вы ухитрились из Америки? По почте что ль?

– - Да вот, -- смутился Тодд, -- так получилось...

Но она и не ждала ответа, больше ничего не произнесла, только губы скривила, осуждая аморальность, имеющую быть на земном шаре, и вышла из комнаты, оставив дверь открытой.

Данки поглядел в окно, на подоконник, загаженный голубиным пометом и пухом. Узкий кусок неба, видный сквозь ветви, прояснился, но солнце в кабинет не пробивалось из-за деревьев, росших вплотную к стенам. Тодд услышал шаги и повернулся.

Белобрысый мальчик, нескладный, с непомерно большой головой неправильной формы, похожей на чайник вверх дном, пошатываясь и волоча ноги, вошел в дверь, выставив руки вперед, словно опирался о воздух, чтобы не упасть.

– - Вот ваш Александр Пушкин, -- представила заведующая безо всякой иронии.
– - Выходит, хотя и дебильный, но все-таки наполовину американец?

– - Привет, -- дружелюбно сказал Тодд ребенку.

Мальчик не ответил и глядел мимо бесцветными, водянистыми глазами.

– - Тебя Саша зовут, не так ли?
– - спросил Тодд.

Саша опять не прореагировал. Заведующая застыла в дверях и, не проявляя никаких чувств, смотрела пристально то на одного, то на другого. Вздохнув, она прошла к столу, оперлась о него двумя кулаками и изобразила нечто отдаленно похожее на улыбку.

– - Сдается мне, и вправду похож. Вы, надеюсь, женаты?

– - Что?
– - не расслышал или не понял Тодд.

– - Я говорю: надо согласие жены.

– - Нет, я не женат... Приехал вот, чтобы жениться на его матери, а она...

– - Она была да сплыла... Ну что ж... Оформим усыновление, все по закону. Вам это обойдется в три тысячи долларов. Государству, конечно, не мне... Вообще-то он не совсем здоровый.

Тодд приоткрыл рот, всему удивленный, а она поняла это как вопрос. Повернулась к шкафу красного дерева с резными дверцами, неизвестно как тут очутившемуся, скорей всего от старых, настоящих хозяев дозаворушной поры. Заведующая вытянула с полки папку, бросила на стол, полистала.

– - Ага, вот, -- продолжила она, ткнув палец в бумагу.
– - Гидроцефалия у ребенка.

– - Что-что?
– - опять не понял Тодд.

– - Чего же вы по-русски так плохо понимаете?
– - не сдержала она раздражения, о чем тут же и пожалела.

– - Извините, -- смущенно промямлил он, нисколько не обидевшись.

– - Ладно уж, -- пробурчала она, перелистнув пару страниц в папке, пробежала глазами по строкам, но что там было написано, не сказала, захлопнула папку и подвела оптимистический итог: -- Чем черт не шутит, глядишь -- у вас там в Америке его подлечат. Тогда в подростковом возрасте не умрет...

Женщина ждала от Тодда ответа, а он стоял в растерянности.

Саша смотрел в окно на взмахивающего крыльями голубя, севшего на подоконник, и то поднимал, то опускал руки: то ли делал физзарядку, то ли, подражая голубю, тоже собирался взлететь. Мальчик произнес что-то вроде "ва-ва-ва" и притих.

– - Нюра!
– - крикнула заведующая.
– - Поменяй ему!

Вошла толстозадая нянька с выражением вселенской усталости на лице. Ворча, ловкими движениями она стащила с мальчика мокрые штаны, бросила их на пол, вынула из кармана халата другие и надела ему.

Тодд продолжал молчать, и заведующая, устав ждать ответа, поторопила его, постучав пальцами по столу:

– - Ну что, гражданин хороший? Начнем оформлять, или как?

2000,

Дейвис, Калифорния.