Вторая жизнь майора. Цикл

Бортоломей наблюдавший за этим представлением спросил у жены.

– Мата, мы его этому не учили, ты подсказала?

– Нет, – закачала та головой. Это он сам придумал.

– Сам не мог, – не согласился Велес, скотский бог, – мозгов у него не хватит на такое… это проделки командора.

– Точно! – подтвердил Торн, бог ремесел. На него это похоже. Смотри как хлопают себя по лбу и кричат Ку. Не рынок, а палата сумасшедших.

Бортоломей помолчал взирая на это «кукушество» и многозначительно произнес:

– А командор прав. Чем страннее обряд и чем он кажется нелепее, тем больше верующих. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

Ему поверили. Бортоломей был покровителем искусств и богом красноречия и он лучше всех знал, как управлять толпой смертных.

Толпа росла, рынок перестал работать и крик Ку! – прерывал все остальные звуки. Орки и снежные эльфары стороной обходили молящихся у зацветшего маленького дерева и старались поскорее убраться отсюда. Что-то странное проходило на площади. И туда для наведения порядка выдвинулся отряд городской стражи, и… Пропал.

Начальнику городской стражи доложили о волнениях на рынке и он собрав отряд гвардейцев, лично выдвинулся на площадь, разобраться с беспорядками и узнать, куда делся отряд стражи, посланный ранее. Совет ждал его пол дня. После обеда в зал заседаний явился пропавший начальник городской стражи и хлопнув себя по лбу животу и плечам, присев, произнес:

– Ку! Братья! Я принес вам спасительную весть о богине Мате…

Генерал хмыкнул и скептически произнес:

– Жаль, что его нельзя отправить на переподготовку, но в лечебнице ему будут рады. – Прочистив горло – Кхм, – он заорал, – дежурный! – В зал вбежал офицер стражи. Увидел начальника стражи и хлопнув себя по лбу плечами и животу, присел, радостно произнеся – Ку! Брат во сестре.

Глава совета схватился за голову:

– Да, тут все с ума посходили! Что происходит? Кто-нибудь может мне доложить?

– Я могу! – спокойно отозвался начальник стражи.

– Докладывай, – уже более спокойно приказал глава совета.

– Значит дело было так. Вначале времен творец создал этот мир и населил его разумными…

– А короче можно? – разозлясь, спросил глава совета.

– Короче будет непонятно.

– Ладно, – обреченно махнул рукой обескураженный дворф, говори уж от сотворения мира, послушаем. Вы не против? – обратился он к генералу.

– Нет, ваше превосходительство. Даже, как-то интересно. Может, я чего не знал…

Глава стражи говорил то, что услышал от Бурвидуса с полчаса. Затем, перешел к сути. Генерал задремал и стал похрапывать. На него с неудовольствием, иногда бросал взгляды глава совета. Ему одному пришлось выслушать как творец сотворил этот мир и как сюда пришли гномы, которые стали здесь дворфами. Когда рассказ дошел до зацветший палки, из которой появились цветы вишни, он воскликнул:

– Вы это слышали?

Генерал вздрогнул и проснулся. Откашлялся:

– Кхм… Кхм… Да, занимательный рассказ, – произнес он.

– На это надо посмотреть! – вскричал глава совета.

Генерал заснул на рассказе о степи, поэтому недоуменно спросил:

– На степи?

– На какие степи! На цветущую вишню…

– А где она расцвела? – растерянно пробормотал генерал. – Сейчас не время для цветения вишен.

– Вы что не слышали? На рыночной площади… Из простой палки!

– Из простой палки? Это непорядок. Нужно срубить. Вишня должна быть в саду, как солдат в казарме, и цвести в свое время. Как и воинский призыв, я так понимаю.

– Вам бы генерал все рубить и крушить. Солдафонские у вас замашки. У нас тут золотое дерево появилось. Это, понимаете, ли чудо и посмотреть на чудо будут приезжать паломники. А паломники – это доход, это – золото. Понимать надо! Есть чудо, есть паломники. Есть паломники, есть золото. Есть золото, есть сила. Есть сила… Он поглядел на генерала недоуменно хлопающего глазами и махнул рукой, – Дальше неважно. Вот что. Начальник городской стражи! Дерево взять под охрану! Огородить. И взимать плату за его просмотр. – Глава совета довольно потер руки. – и надо ввести в обиход этот ритуал… Как там? Ку?

– Сначала, ваше превосходительство, нужно уверовать, – укоризненно произнес начальник городской стражи. Это приветствие для своих.

– Уверовать? Во что уверовать?

– Не во что, а в кого.

– И в кого?

– В Мату сестру Беоты.

– В Мату сестру Беоты говоришь? Хм… А что. Вполне можно. Мы создадим у себя первый культ Маты и назначим священников. Храм построим и будем с прихожан собирать золото на храм. Отличная идея. Я уже уверовал. Глава совета стукнул себя по лбу, затем по животу и присел.

– Ку! – выкрикнул он и довольно засмеялся…

Велес почесал затылок.

– Не думал, что так просто будет распространять культ Маты.

Торн тоже почесал затылок.

– Меня в этом несколько смущает то, – произнес он, – что вся благодать идет к нашей жене… Мда… А работаем мы.

Бортоломей затылок чесать не стал. Он подумал и улыбнулся.

– А какая разница. Мы же семья. Наша благодать, ее благодать. Ее благодать, наша благодать. Будем добывать благодать у орков.

– Так-то оно так, – неохотно согласился Торн. – Но я помню житейскую мудрость. Появился достаток, появилась женщина. Появилась женщина, пропал достаток. Пропал достаток, пропала женщина. Пропала женщина, появился достаток. Какой-то порочный круг.

– Это у людей, – обнял за плечи брата Бортоломей. – У них женщины и деньги всегда крутятся в одном кругу. У людей, мужчина добытчик, а женщина потребитель. А наша жена другая. Она Добытчица! – слово добытчица он произнес с явным удовольствием.

Все трое просмотрели на смущенную жену и довольно заулыбались.

– Госпожа! – в будуар к Беоте на коленях вползла главная жрица. Богиня, скучая, недовольно посмотрела на жрицу.

«Старшая мать. Красива, коварна, преданна и умна, жаль ее кидать на жертвенник», – подумала Беота. «Но хочется развеять скуку».

– Говори, – милостиво разрешила богиня.

– К вам прибыл ваш брат Рохля, он просит аудиенции.

– Какой он мне брат! – разозлилась Беота. – Слюнявое недоразумение, пригретое самозванцем. Гоните его прочь!

– Хорошо, госпожа! – жрица коснулась лбом мраморного пола и поползла на коленях из будуара.

За ней снаружи жрицы закрыли дверь. Старшая мать встала и полная величия и превосходства над матерями понесла свое красивое, полуголое тело в зал приемов.

Там, переминаясь с ноги на ногу, стоял маленький Рохля и от нетерпения потирал руки. Он увидел жрицу и бросился к ней. Глядя на красотку снизу вверх он подмигнул и спросил: