Вторая жизнь майора. Цикл

Я пожал плечами и встал.

– Честь имею, господа! – Щелкнул каблуками и ушел.

Кронвальд с прищуром посмотрел на Гронда.

– Чего? – заметив необычный взгляд друга, спросил тот.

– А правду говорят, что ты сидел за одним столом с королем и королевой?..

– Сидел, и что?..

– И что ты такое сделал, что удостоился такой великой чести? Зад ему вылизал?..

– Не довелось… пришел рассказать о предательстве Искореняющих, а Его Величество был в хорошем расположении духа и даже высмеял меня. Сказал, что боги накрыли его своим плащом благодати и поведали ему это раньше меня. И точно повторил то, что рассказал мне нехеец.

– Хм… опять граф проявил себя, – вслух проговорил Кронвальд. – И снова видение у королевы?.. Хм…

– Что ты кашляешь?

– Вот думаю, что наш граф скоро может стать начальником тайной стражи.

– Почему ты так решил? – с интересом разглядывая архимага, спросил Гронд.

– А ты веришь в совпадения? – ответил, смеясь в бороду, мессир.

– А ты думаешь, что он стал ее любовником?

– Ну ты и спросил, – осуждающе покачал головой мессир и огляделся. – Я ничего не думаю, – тихо прошептал он. – Я уверен… Если это так, то скоро он будет в столице и станет одним из вершителей политики королевства…

– Крон, ты в своих домыслах зашел слишком далеко. Нехеец имеет невесту и свору вассалок, которые его удовлетворяют. Зачем ему старуха? Она ему в матери годится, и наш студент никогда не приживется в столице. Он тут всех поубивает.

– Спорим? – не отступал мессир.

– На что?

– На две бутылки «Золотой лозы».

– Идет. Сколько будем ждать?

– А сразу после того как случится восстание Искореняющих, это и произойдет. Ты же сюда нехейца вызовешь спасать Ее Величество. Я тебя знаю.

– Договорились. Кто пойдет к королю с докладом?

– Оба. Я ректор академии, ты начальник стражи.

Я вернулся в лес, но перед этим заночевал в своем замке с Чернушкой, чем ее сильно обрадовал. Но помня, что случилось с Гангой, я перенес ее спящую на корабль-базу и уложил в медкапсулу. Программы и нейросети были в наличии. Пусть полежит денька три.

Утром в дверь моих апартаментов в казармах нещадно стучали. Я открыл дверь и увидел сильно расстроенного мессира Штольца.

– Вам чего? – спросил я его.

– Господин граф, там уже двенадцать вызовов на дуэли, и все с утра.

– Где?

– На площади у городской ратуши. Мне вас будет не хватать… только…

– Стоп, стоп! Мессир, вы что, меня хороните?

– Да… Ой… То есть нет, но…

– Я вас понял, уже иду к ратуше, а вы тут командуйте. Как общая дисциплина? Драки, убийства среди студентов были?

– Убийства-а-а?.. Нет. Ни драк, ни убийств… А что, должны быть?..

Я посмотрел на мага-артефактора. И откуда он такой взялся «зашуганный»? И ведь в столичной магистратуре учится, станет магистром… Ну да бог с ним.

– Ну и хорошо, – одобрительно похлопал я мага по плечу. – Не допускайте этого, мессир, не давайте спуска благородным. – И оставив растерянного мага обдумывать мои слова, пошел вон.

Я понял замысел гильдии магов. Отправить сюда тех, кого не жалко. Вот Штольца им не жалко. Крохобор, но скоро станет магистром. Вроде и статус есть. А студенты? Их слегка прижмут, и они будут как шелковые. И помощь от королевства есть, и потери лица нет. Только вот незадача вышла, я прибыл в лес…

К ратуше я добрался по улицам, а не по мостикам. Меня никто не задевал, хотя прохожих было много. Я вот еще о чем подумал: «А где они все трудятся?» У эльфаров не было ферм, не было заводов, рудников. Чем тут занимаются горожане и на что живут? Это для меня до сих пор оставалось секретом…

У ратуши собралась толпа зевак. Стражники окружили пятачок, внутри которого стояли двенадцать эльфаров. И все, так на глаз, лет тридцати. По их расслабленным стойкам, подтянутым фигурам я понял, что это отменные бойцы.

Меня пропустили внутрь пятачка, и ко мне подошел эльфар в красивом хорошо скроенном камзоле из зеленого бархата.

– Господин граф, – обратился он ко мне. – Вы подтверждаете свои слова быть защитником магов Вангора, которых вызвали на дуэль?

– Подтверждаю, лер. Я готов. Кто первый?

– Я сейчас объявлю, господин граф. У меня только еще один вопрос, кто будет защищать студентов, когда вас убьют?

Я улыбнулся.

– Они сами себя будут защищать, лер. У меня тоже есть вопрос к вам. Будут ли семьи убитых эльфаров мне мстить?

– Я не готов ответить на этот вопрос, граф… – Эльфар скорчил неприятную рожу.

– Тогда просветите меня по этому вопросу. Может ли семья убитого эльфара на дуэли мстить тому, кто оказался победителем?

– Для лесных эльфаров это неприемлемо, но не распространяется на другие народы.

– Я вас понял, лер, – совершенно невозмутимо ответил я. – В таком случае объявите всем главам семей тех эльфаров, что участвуют в поединках, что если они во всеуслышание не откажутся от мести, то я буду убивать всех мужчин этой семьи. Так сказать, чтобы предотвратить с их стороны месть.

– Вы это серьезно?

– Вполне, лер. Я вызову всех их на поединок и убью…

Лер посмотрел на меня долгим взглядом и, ничего не говоря, ушел. Что уж он говорил эльфарам, я не знал, но видел, какие взгляды они бросали на меня.

Лер оказался судьей и распорядителем дуэли. У них даже должность такая была в совете глав родов города. Он ничего мне не сказал, а начал объявлять:

– Лер Пиркас по из дома Тенистой аллеи против графа Тох Рангора. – Он сократил мое имя, но я не был против.

– Прошу господ в центр. Вы не хотите примириться? – спросил он нас. Эльфар бросил, как плюнул, свое презрительное:

– Нет.

Я ответил, что не против того, чтобы примириться. Но эльфар уже сказал свое слово, и по толпе пробежал гул неодобрения моим словам, и послышались оскорбительные выкрики:

– Струсил! Он струсил!.. Хуман испугался!..

Но я не обращал на эти выкрики внимания. Я сказал, что хочу мира, а не войны, это будет известно в Вангоре и никто меня не обвинит в преднамеренных убийствах.

– Сожалею, господин граф, но примирение невозможно, – объявил распорядитель и произнес: – Приготовиться к бою. Бой на дуэльных мечах. Получите их у моего помощника.

Я подошел и взял из длинного футляра меч, красивый, тонкий, как рапира, и отошел в центр обозначенного для дуэли круга. Туда же подошел мой противник и встал в стойку. Согнул ноги и выставил меч перед собой. Я стойку принимать не стал, а стоял с опущенным острием вниз клинком.