Вторая жизнь майора. Цикл

Алеш с улыбкой смотрел на потрясенного Рована. Вождь всех вождей стоял столбом, разинув рот и опустив все четыре своих могучих руки. Молчание затягивалось.

— Рован, ты что, не рад меня видеть? — спросил Прокс и, подойдя к гиганту, обнял того, вернее, полуобхватил, так как длины его рук не хватало заключить сенгура в полные объятия, такой широкий он был.

Сенгуры вообще отличались большим ростом и силой, не зря Цу Кенброк захотел иметь такую личную охрану. Прокс сам видел в действии мутантов, их эффективность и бесстрашие и тоже хотел иметь такой отряд. Его он надеялся получить у Рована.

— Надзирающий! — выдохнул Рован. — А Мать сказала, что ты исчез после разговора с князем, не простил ее и скрылся. — Он пришел в себя и, обхватив Прокса, закружил его на месте.

— Отпусти, — полузадушенно прохрипел Алеш и включил экзоскелет штурмовой брони, после чего смог вздохнуть.

Рован опустил его на пол, схватил за руку и потащил следом за собой. Он привел Алеша в бывшие апартаменты крысановского короля, усадил в кресло и сел на подушки рядом.

— Рассказывай! — кратко, но с живым любопытством попросил он.

Степь. Ставка

Сами бои за право заполучить небесную невесту мне не понравились, тут главенствовал принцип — сила солому ломит. Естественно, сын правой руки слишком много мнил о себе и выбыл из борьбы со сломанной рукой уже в третьем поединке. Мне со своего места было видно, как золотокожая небесная невеста бледнела все сильнее и сильнее, вскоре ее глаза опустились вниз и больше не поднимались, а на ристалище осталось только два здоровенных орка. Они лупили друг друга тяжелыми палками, и этому бою, казалось, не было конца. Но вот один неожиданно поскользнулся, и палица противника тут же опустилась ему на затылок, раздался треск, и орк с проломленной головой свалился на землю. А победитель поднял дубину кверху и заорал:

— Муйа-ага-а!

Стало быть, это боец из племени муйага, подумал я, и они кровники Гремучим Змеям. Искоса кинул быстрый взгляд на верховного шамана, тот сидел со скучающим видом, словно разыгрывалась не его внучка, а дешевый лотерейный билет. Шаман наклонился к гайрату и одними губами прошептал:

— Когда воин усмирит невесту и спросит, кто может считать себя более достойным, чем он, ты выйдешь и предложишь ему подержать свою змею в руке. Если он ее возьмет, то умрет, а откажется — потеряет право на невесту. Тогда ее смиришь ты.

Я тоже наклонился к гайрату и, наливая себе, спросил:

— Как я ее смирю?

— Как сделает воин, так делай и ты. — Шаман снова превратился в скучающего старика.

Мне очень не понравилось его предложение по усмирению. Вот чувствую, тут какой-то подвох.

— Мардаиб, что ты знаешь про усмирение невесты? — Мне нужны были сведения, которыми располагал демон.

— Прости, хозяин, этого я не знаю. Мне неинтересны были их дикарские свадебные обычаи. Кроме того, что ты переживаешь? Смиришь и выгонишь ее. Делов-то! Не переживай из-за бабы, — ответил номерной бес, и я с ним вынужден был согласиться.

Действительно, что я переживаю? Смирю и отпущу Ленею на все четыре стороны. Успокоившись, я стал ждать сигнала.

Орк победно оглядел сидящих вождей и крикнул:

— Ведите невесту!

Сидящие по бокам орчанки, ее соплеменницы, поднялись и помогли подняться девушке, та была скорее мертва, чем жива, и близка к обмороку. Ее подвели к победителю, тот, грубо схватив за волосы, поставил ее на колени и, так продолжая держать, радостно крикнул:

— Есть тут те, кто считает себя достойнее меня?

Я замешкался, а шаман вдруг злобно шепнул, словно выстрелил:

— Пошел!

Меня подбросило, словно сидел на пружине, и, не думая, я выкрикнул:

— Я!

Немного замешкался, пересиливая себя, в нерешительности осмотрелся. На меня смотрели вытянутые от удивления морды орков — чего это людской выскочка вскочил и икнул. Я скривился, как от уксуса, и добавил огорченно, без всякого энтузиазма:

— Я это… — Опять запнулся, но все-таки выдавил: — Себя считаю более достойным.

И, проклиная свою бесхребетность и неспособность отказать этим ушлым оркам, пошел к победителю турнира. Среди сидящих орков прокатился гул удивления и радости. У них появилось новое развлечение. Теперь они увидят, как переломают кости человеческому выскочке.

Но соперник оказался парнем неглупым, хоть и сильным, он внимательно посмотрел на меня и, не отпуская волосы девушки, приподнял ее так, что она от боли сморщилась.

— Видишь, Змея, за тебя пришел сражаться твой родич, но я драться с ним не буду, я прошел свой круг, а он сидел и пил гайрат. — Орк оскалился в улыбке и обратился ко мне: — Покажи, чем ты достойнее меня, и удиви, бледнокожий. Если я не повторю за тобой то, что сможешь сделать ты без мерзкой магии, тогда эта тварь твоя. — Он с силой дернул Ленею за волосы.

Вот он и попался. Оказывается, старик хорошо знал свой народ и просчитал все заранее. Орк думал, что я буду показывать силу или ловкость, но я вытащил змейку, показал ее, спокойно лежащую на ладони, и сказал:

— Подержи ее в руке.

Орк отскочил, опустив волосы Ленеи, и покачал головой:

— Нет, хуман, за эту тварь я умирать не собираюсь, но мы еще встретимся. — И, пнув девушку ногой так, что она упала, ушел с ристалища.

Я убрал свою змейку и дал ей одну из лягушек, которых мне прислал шаман. Со вздохом подошел к Ленее, она так и не встала с колен, и, взяв ее за волосы, несильно подергал. И остался стоять, не зная, что делать дальше. К нам подошли ее соплеменники, надели ей на шею цветочное ожерелье и такое же мне и ушли. А я стоял как тополь, дурак дураком, под взглядами умолкнувших зрителей.

— Ленея, что делать дальше? — прошипел я.

— Уводи меня туда, где ты сидел, — ответила она, не поднимая головы.

— Тогда пошли, чего расселась, невеста, — повеселел я, помог ей подняться и потащил за волосы к своему месту.

— Отпусти волосы! — зло прошептала она и попыталась вырваться.

Но я не отпустил, а, сильнее ухватившись, злорадно произнес:

— Потерпишь.

И под восторженные крики довольных зрелищем орков потащил сопротивляющуюся орчанку к своему месту. Коли уж мне довелось на какое-то время заполучить невесту, да еще орчанку, она должна понять, кто здесь сверху, поэтому, не обращая внимания на возмущение, я дотащил ее до шамана и усадил рядом с ним.

— Принимай внучку, — широко улыбаясь, сказал я, довольный, что все-таки решил проблему со свободой шаманки, теперь совесть моя чиста, и стал наливать себе гайрат.

Дед равнодушно посмотрел на внучку.

— Зачем она мне? — спросил и отвернулся.

— Как это зачем? — Сбитый с толку, хлопая глазами и понимая, что выгляжу глупо, я смотрел то на умиротворенно сидящую Ленею, то на бесстрастного шамана. В голову стали закрадываться мысли, что меня все-таки провели и здесь имеет место сговор. Уж очень спокойно сидела небесная невеста и безразлично — ее дед. Может, они заранее просчитали, как я поступлю? — Я ее освободил, как мы и договаривались, теперь даю ей свободу, — сказал я, но понимал сам, что говорил очень неуверенно.