Вторая жизнь майора. Цикл

— Хорошо, док, я понял, но при каких условиях это может возникнуть?

— Долго перечислять, это и наследственные болезни сердца, и перенесенный инфаркт, и даже то, что погибший — мужчина, — хмуро начал перечислять доктор.

— Можете дать ответ, учитывая состояние здоровья, какая вероятность остановки сердца у Говарда?

— Э-э-э. Сейчас посмотрю, — недоуменно ответил медик и вывел вопрос на медицинский диагностический блок. — Она составляет ноль целых девятьсот одиннадцать сотых процента, господин Вейс. Но такие случаи в медицинской практике бывали, — поспешил он добавить, — я вам уже говорил.

— Посмотрите, какая вероятность смерти от применения быстро распадающихся ядов? — продолжал спрашивать Блюм, думая о чем-то своем.

— Да, сейчас, — ответил доктор и ввел новые команды на пульт. — Шестьдесят один и две сотых процента, — ответил ошарашенный медик.

— А почему такие расхождения в цифрах? — Блюм обернулся к доктору.

— Разница — результат неучтенных факторов. Потребуются дополнительные исследования.

— Не нужно, — остановил его Блюм.

В морг вошел Отто Крас. Он молча уставился на мертвого Томаса.

— Покажите его вещи, — попросил он вспотевшего медработника.

— Вот тут все.

На столе лежала сложенная одежда и личные вещи Говарда. Отто внимательно осмотрел их, забрал пачку сигарет и сказал:

— Отдайте все его жене. Пойдем? — обратился он к Вейсу.

— Да, пошли, — кивнул Вейс. А потом обратился к доктору: — Если вас будут спрашивать, от чего умер господин Говард, говорите, как указано в акте обследования: внезапная остановка сердца. Про то, что я спрашивал вас, говорить запрещаю. Вам все понятно? — Он хмуро посмотрел на медика. — И сотрите ваши запросы немедленно.

Уже в кабинете, когда сидели вдвоем, Вейс достал бутылку крепкого сплоча [26] , разлил по стаканам. Не чокаясь, они выпили.

— Томаса убили. Кто-то ему влил яд, предположительно в кофе. Кроме кофе, в желудке у него ничего не было, — произнес вслух начальник департамента. — Он нашел предателя. И его убили. Вопрос: почему нам не сказал?

— Он не был уверен в своих выводах, — ответил Отто. — Поэтому пошел на встречу с «кротом», чтобы убедиться в их верности. Это стало его ошибкой, надо сказать, фатальной ошибкой. Он же больше интуит, чем аналитик, поэтому не просчитал возможных последствий от такого шага. Свой дар он наивно пытался скрыть, — ответил Крас. — Жаль, конечно, Томаса.

26

Сплоч — сорокапятиградусный алкогольный напиток.

— Шеф, можно? — На пороге стояла Рина. — Я принесла отчет о передвижении Говарда за сегодня.

— Давай, Рина, его сюда. Для всех я пока занят. — Вейс был сосредоточен.

Над столом развернулось изображение: Говард вышел из своего кабинета, пошел за угол — и все, больше его нигде не было.

— А где он? — удивился Блюм.

— Посмотри на время записи, — ответил Крас, — там стерто двадцать минут. Тот, кто убрал Томаса, сумел подчистить камеры слежения. Ты понимаешь, что это значит? Здесь на станции окопалась целая банда.

— Что ты предлагаешь? — спросил, напряженно размышляя, Вейс.

— Первое — установить скрытое, постоянное наблюдение за медиком. Я думаю, к нему наведаются, чтобы выяснить, что нам стало известно. Второе — определить круг лиц тех, кто имеет допуск к камерам слежения в нашем секторе, и взять их в разработку. Третье — коридор, куда свернул Говард, ведет в три директората: в мой, в картографию и специальных операций. Специальных операций мы отбрасываем, он не засветился. Остается картографический и мой. Говард помог тем, что круг значительно сузился. Четвертое — надо узнать, над чем работал он и его зам. Так мы можем получить зацепку. Пятое — надо быстро реагировать. «Крот» уже совершил ошибку, поторопившись убрать Томаса. Пусть нервничает и совершает ошибки дальше. И последнее — надо взять под контроль вылеты всех транспортов, чтобы ни один наш сотрудник не смог отсюда незамеченным убраться, — закончил перечислять Крас.

— Рина, вызови срочно заместителя Говарда, — приказал Вейс.

Скоро в кабинет вошел Абель Девви — заместитель начальника директората анализа и прогнозирования.

— Присаживайся. Абель, с этого момента ты являешься исполняющим обязанности начальника директората. Расскажи нам — над чем вы работали с Томасом?

— Мы вплотную занимались проверкой наших сотрудников. Я проверял тех, кто проработал больше трех лет. Говард занимался по своему плану. Сегодня я отдал ему отчет.

— По твоей работе результаты были? — спросил Крас.

— Нет. Мы не обнаружили ничего необычного.

— Хорошо, дай нам материалы по списку Говарда, — кивнул Вейс.

— У меня их нет. Они были у Томаса. — Абель удивленно смотрел на своего начальника.

— Кто может знать, где материалы? — спросил Отто.

— Может быть, секретарь? Господин Говард засекретил материалы.

— Рина, вызови секретаря Говарда, — попросил Вейс. — Пусть летит быстрее ветра.

Буквально через двадцать секунд в кабинет влетел распаренный секретарь начальника аналитического отдела.

— Вызывали, господин Вейс? — еще не отдышавшись, спросил он.

— Ронстон, ты уже, наверное, знаешь, что Томас Говард внезапно умер, теперь ИО начальника господин Абель Девви. — Блюм Вейс изучающе смотрел на секретаря.

— К моему большому сожалению, господин Вейс, я уже знаю, — огорченно ответил секретарь.

— Где материалы, которыми занимался Томас? — спросил Крас.

— Не знаю, они были только у него, — побледнел Ронстон.

Все трое внимательно посмотрели на трясущегося секретаря.

— Ты понимаешь, Ронстон, что ставишь себя в очень трудное положение? — спросил Вейс.

— Я, честное слово, не знаю, поверьте, господа. Господин Говард не оставлял мне никаких материалов. Всю свою работу он делал сам, не привлекая меня.

Вейс нажал кнопку под столом. В кабинет вошли два подтянутых сотрудника из отряда силовой поддержки.

— Проводите господина Ронстона в камеру временного задержания, — приказал Вейс. — Что будем делать? — спросил он присутствующих.

Крас огорченно взмахнул рукой и полез в карман, достал пачку сигарет и хотел закурить, но неожиданно замер и медленно вытащил флеш-карту.

Город Азанар. Академия Магии

Жизнь в академии на какое-то время стала протекать согласно логике крылатых слов: «Никто не забыт, ничто не забыто». Как только студенты стали адаптироваться к учебному процессу, у них нашлось время вспомнить былые обиды.

Первым пострадал казачий атаман Стенька Разин. Ему припомнили, как он с удовольствием, словно курочек на базаре, ощупывал дрожащих дворянок во время «народно-освободительного восстания», а одну подхватил на руки и бросил в бассейн. Поэтому я и посчитал его казаком Разиным. Его ватага действовала нагло, задирая юбки барышням в поисках скрытого там оружия.