Второе открытие Америки

Самая произвольная гражданская власть полностью сливается с правами приходского священника небольшой общины; и хотя карибы вовсе не каннибалы и хотя было бы желательно, чтобы с ними обращались мягко и снисходительно, все же приходится признать, что средства несколько энергичного характера иногда необходимы для поддержания спокойствия в зарождающемся обществе.

Карибов особенно трудно сделать оседлыми, потому что они на протяжении веков занимались торговлей, совершая плавания по рекам. Карибы-путешественники были бухарцами равноденственной Америки. Поэтому постоянная необходимость подсчитывать предметы их мелкой торговли и передавать друг другу новости заставила их расширить и усовершенствовать применение кипу, или, как говорят в миссиях, cordoncillos con nudos [321] .

321

Шнурки с узлами (исп.).

Кипу, или шнурками, пользовались также в Канаде, Мексике (где Ботурини удалось раздобыть их у тлашкалтеков), Перу, на равнинах Гвианы, в Центральной Азии, в Китае и Индии. В качестве четок они служили для проявления благочестия у западных христиан; в качестве суампана [счеты] их применяли китайцы, татары и русские [322] для осязаемого, или ручного, счета.

Независимые карибы, живущие в столь малоизвестной стране между истоками Ориноко и реками Эссекибо, Карони и Парима, делятся на племена; подобно народам на Миссури, в Чили и в древней Германии, они создали нечто вроде политической федерации. Такой строй лучше всего соответствует духу свободы, присущему этим воинственным племенам, которые признают выгодность общественных уз лишь тогда, когда дело идет о совместной защите.

322

У народов Верхней Луизианы кипу, или шнурки, называются вампум. Ангиера сообщает очень любопытный факт, как будто доказывающий, что карибы-путешественники имели некоторое представление о переплетенных книгах, подобных книгам мексиканцев и нашим. У перуанцев также, кроме кипу, существовали иероглифические изображения, сходные с мексиканскими, но более грубые.

Со времени завоевания они пользовались изображениями на бумаге при церковной исповеди. Быть может, беглым карибам, пришедшим, по словам Ангиеры, на берега Дарьенского залива из внутренних областей, довелось видеть в Кито или в Кундинамарке какие-нибудь перуанские книги. Как и первые испанские путешественники, я пользуюсь словом «книга», однако оно ни в коем случае не предполагает применения алфавитного письма.

Гордость заставляет карибов держаться особняком от всех остальных племен, даже родственных им по языку. Той же обособленности они требуют в миссиях. Миссии редко преуспевают, если карибов пытаются включать в смешанные общины, то есть селить в деревнях, где в каждой хижине живет семья, принадлежащая к другому народу, говорящая на другом языке.

Власть вождей независимых карибов переходит от отца к сыну, а не к детям сестер. Последняя система наследования основана на недоверии, свидетельствующем о недостаточной чистоте нравов; она применяется в Индии, в стране Ашанти (в Африке) и среди некоторых диких племен [323] в Северной Америке.

323

У гуронов (виандотов) и начезов наследование власти осуществляется через женщин: наследует не сын, а сын сестры или ближайший родственник по женской линии. Такая система наследования дает уверенность в том, что высшая власть остается в роду умершего вождя; этот обычай обеспечивает законное право наследования власти. Следы такой системы, столь распространенной в Африке и в Восточной Индии, я обнаружил у королевских династий Антильских островов.

У карибов молодые вожди, как и юноши, собирающиеся жениться, подвергаются постам и самым необычайным испытаниям. Им очищают желудок плодом какого-то молочайного растения; их заставляют потеть в печах и дают им снадобья, приготовленные марири или пиаче и называемые в странах по ту сторону Аллеганских гор лекарствами для войны, лекарствами для придания храбрости.

Карибские марири пользуются наибольшей славой; одновременно жрецы, шарлатаны и знахари, они передают друг другу свое учение, свои уловки и применяемые снадобья. Лечение сопровождается наложением рук и таинственными жестами или манипуляциями – которые, по-видимому, представляют собой древнейшие известные нам примеры животного магнетизма.

Хотя мне довелось встретить несколько человек, наблюдавших вблизи объединенных в союз карибов, я не мог проверить, составляют ли марири особую касту. На севере Америки было отмечено, что у шаванов, разделенных на несколько племен, жрецы, совершающие жертвоприношения, должны принадлежать (как у евреев) к одному племени, племени мекачаков.

По моему мнению, все, что когда-либо удастся установить относительно остатков священнической касты в Америке, представляет живейший интерес из-за тех жрецов-королей Перу, которые называли себя сыновьями Солнца, и из-за тех королей-солнц у начезов, которые невольно заставляют вспомнить о Гелиадах Родоса – первой восточной колонии древних греков [324] .

324

Диодор Сицилийский. Кн. V, § 56.

Чтобы хорошо изучить нравы и обычаи великого карибского народа, следовало бы посетить одновременно миссии Llanos, миссии на Карони и саванны, простирающиеся на юг от гор Пакараимо. Если вы лучше узнаете карибов, говорят монахи-францисканцы, вы убедитесь в несправедливости предубеждений, распространенных в отношении их в Европе, где на них смотрят как на более диких или, пользуясь наивным выражением сеньора Монмартена, как на значительно менее просвещенных, чем другие племена Гвианы [325] .

325

«Карибы довольно высокого роста и полные; но их нельзя назвать особенно просвещенными, так как они любят питаться человечьим мясом, ящерицами и крокодилами». («Общее описание Америки», Пьера д’Авити, сеньора де Монмартена, 1660, с. 118.).

Материковые карибы говорят на одном и том же языке от истоков Риу-Бранку до степей Куманы. Мне посчастливилось приобрести рукопись с выдержками, сделанными отцом Себастьяном Гарсией из Gramatica de la lengua Caribe del P. Fernando Ximenez [326] . Этот драгоценный манускрипт помог в изысканиях относительно строения американских языков, произведенных Фатером, а недавно – по значительно более широкому плану – моим братом Вильгельмом Гумбольдтом.

Когда мы покидали миссию Кари, у нас произошел спор с нашими индейцами, погонщиками мулов. К величайшему нашему изумлению, они заметили, что мы везем с собой скелеты из пещеры Атаруипе, и были твердо убеждены, что вьючное животное, груженное «останками их старых предков», обязательно погибнет во время путешествия.

326

«Грамматика карибского языка» П. Фернандо Хименеса (исп.).

Все предосторожности, принятые нами для того, чтобы скрыть скелеты, были бесполезны; ничто не ускользает от проницательности и обоняния кариба, и потребовался весь авторитет миссионера, чтобы наш груз двинулся в путь. Через реку Кари нам пришлось переправиться в лодке, а через Rio de agua clara [327] – вброд, я сказал бы, почти вплавь. Сыпучий песок на дне реки делает последнюю переправу очень тяжелой в период больших паводков.

Сила течения в столь ровной местности приводит в изумление; степные реки тоже стремительно несутся, как очень верно выразился Плиний Младший [328] , «не столько из-за своего уклона, сколько из-за обилия воды и как бы собственного веса». До прибытия в городок Пао у нас были две плохие ночевки в Матагорде и Лос-Риеситос.

327

Река со светлой водой (исп.).

328

Epistolae. Кн. VIII, 8, «Clitumnus non loci devexitate, sed ipsa sui copia et quasi pondere impellitur».

Повсюду нас встречало одно и то же: маленькие хижины, построенные из тростника и покрытые шкурами, всадники, вооруженные копьями, сторожащие стада; стада полудикого рогатого скота, замечательного своей единообразной мастью, оспаривающего пастбища у лошадей и мулов. Ни одной овцы, ни одной козы в этих громадных степях!

В равноденственной Америке овцы хорошо плодятся только на плоскогорьях, возвышающихся на 1000 с лишним туазов; только там шерсть у них бывает длинная и иногда очень красивая. В знойном климате равнин, где волков заменяют ягуары, эти мелкие жвачные, беззащитные и медлительные, выживают лишь в незначительном количестве.

15 июля мы прибыли в Фундасьон, или Вилья-дель-Пао, основанный в 1744 году и расположенный очень удачно, чтобы служить перевалочной базой для торговли между Нуэва-Барселоной и Ангостурой. Настоящее его название – Консепсьон-дель-Пао; Альседо, Ла Крус Ольмедилья и многие другие географы неправильно указали местоположение этого городка в барселонских Llanos, спутав его либо с Сан-Хуан-Баутиста-дель-Пао в каракасских Llanos, либо с Эль-Валье-дель-Пао в провинции Сарате [ныне часть провинции Буэнос-Айрес].

Несмотря на пасмурную погоду, мне удалось получить несколько высот Центавра, давших возможность установить широту места. Она равняется 8°37'57''. Высоты Солнца дали мне долготу в 67°8'12'', если принять долготу Ангостуры в 66°15'21''. Астрономические определения координат Калабосо и Консепсьон-дель-Пао имеют довольно важное значение для географии здешних стран, где в саваннах совершенно отсутствуют какие бы то ни было надежные ориентиры.

В окрестностях Пао растет несколько фруктовых деревьев – редкое явление в степях. Мы обнаружили там даже кокосовые пальмы, на вид очень мощные, несмотря на отдаленность от моря. Я подчеркиваю последнее обстоятельство, так как недавно были высказаны сомнения в правдивости путешественников, утверждавших, что они видели кокосовую пальму, которая является прибрежной пальмой, в Тимбукту, в центре Африки.