Второе открытие Америки

Тринчерские источники гораздо многоводнее, чем все прежде виденные нами; они образуют ручей, который во время самой сильной засухи имеет в глубину 2 фута и в ширину 18 футов. Температура воды, измеренная крайне тщательно, равнялась 90,3 °С. После источников Уридзино в Японии, в которых, как говорят, вода чистая и обладает температурой в 100°, Тринчерские источники близ Пуэрто-Кабельо, по-видимому, являются самыми горячими в мире.

Мы позавтракали около источника. Яйца, опущенные в горячую воду, сварились меньше чем за четыре минуты. Источник, сильно насыщенный сероводородом, выбивается из вершины холма, возвышающегося на 150 футов над дном ущелья и вытянутого в направлении с юга-юго-востока на север-северо-запад.

Горная порода, из которой выходят источники, представляет собой настоящий крупнозернистый гранит, подобный тому, из какого сложена Дьявольская Стена в горах Мариара. Повсюду, где вода испаряется, она образует отложения и накипи углекислой извести. Быть может, она проходит сквозь пласты первозданного известняка, столь часто встречающегося в слюдяном сланце и гнейсе на Каракасском побережье.

Мы были изумлены богатством растительности вокруг источника. Мимозы с тонкими перистыми листьями, Clusia L. и фикусы пустили корни в дно водоема, где температура достигала 85°. Ветки деревьев тянулись на высоте 2–3 дюймов над поверхностью воды. Листья мимоз были чудесного зеленого цвета, хотя их постоянно увлажнял горячий пар.

Аронник с деревянистым стволом и большими стреловидными листьями рос даже посреди озерка, в котором температура доходила до 70°. Те же виды растений встречаются в здешних горах в других местах на берегах потоков, где опущенный в воду термометр показывает едва 18°. Больше того, в 40 футах от места выхода источников с температурой в 90° встречаются совершенно холодные ручьи.

И те и другие некоторое время текут параллельно друг другу, и местные жители показали нам, как, прокопав канавку между двумя ручьями, они устраивают ванну такой температуры, какая им желательна. С удивлением убеждаешься, что и в самых жарких, и в самых холодных странах люди проявляют одинаковую любовь к теплу.

После введения христианства в Исландии ее жители соглашались принимать крещение только в горячих источниках Геклы; в жарком поясе, как на равнинах, так и в Кордильерах, местное население со всех сторон стекается к горячим источникам. Больные, приезжающие в Тринчеру, чтобы принимать паровые ванны, строят над источником нечто вроде решетчатого помоста из очень тонких веток и тростника.

Они ложатся голые на эту решетку, которая показалась мне непрочной и взбираться на которую, по моему мнению, опасно. Река Агуас-Кальентес течет на северо-восток и вблизи от берега моря становится довольно широкой; в ней водятся большие крокодилы, и ее разливы способствуют тому, что климат на побережье становится вредным.

Мы спустились в Пуэрто-Кабельо; река Агуас-Кальентес оставалась все время справа от нас. Дорога очень живописная. Вода бежит по скалистым утесам. Можно подумать, что перед вами водопады на реке Рейс, которая стекает с горы Сен-Готард; но какая разница в мощности и богатстве растительности! Среди цветущих кустов, среди бигноний и меластомовых величественно подымаются белые стволы Cecrop L.

Они исчезают лишь тогда, когда высота местности не превышает 100 туазов над уровнем океана. До этой же границы доходит маленькая колючая пальма с тонкими перистыми листьями, как бы завитыми по краям. Она очень распространена в этих горах, но так как мы не видели ни плодов, ни цветов, то не знаем, тождественна ли она пальме Piritu карибов или Cocos aculeata Jacq.

По дороге мы наблюдали геологическое явление, представляющее тем больший интерес, оттого что долго шли споры относительно существования настоящего слоистого гранита. Между Тринчерой и гостиницей «Камбури» мы увидели выход крупнозернистого гранита; расположение чешуек слюды, соединенных в маленькие группы, не позволяет спутать его ни с гнейсом, ни с горными породами сланцевой текстуры.

Этот гранит, разделенный на пласты в 2–3 фута толщиной, простирается на С 52° В и имеет постоянное падение к северо-западу под углом в 30–40°. Цвет полевого шпата, образующего призматические кристаллы длиной в дюйм, с четырьмя неравными гранями, имеет все оттенки – от розоватого до желтовато-белого. Слюда в шестиугольных пластинках черная, иногда зеленая.

В породе преобладает кварц, преимущественно молочно-белого цвета. В этом слоистом граните я не обнаружил ни амфибола, ни пироксена, ни рутила. В некоторых выходах можно различить круглые массы серовато-черного цвета с очень большим содержанием кварца и почти без слюды. Они имеют от одного до двух футов в диаметре и встречаются в любых климатических поясах во всех гранитных горах.

Они представляют собой не вкрапления, как в Грейфенштейне в Саксонии, а агрегаты частиц, возникшие, по-видимому, в результате внутреннего парциального притяжения. Я не смог проследить границу гнейсовой и гранитной формаций. На основании углов падения, определенных в долинах Арагуа, надо полагать, что гнейс залегает под гранитом, являющимся, следовательно, более молодой формацией.

Относительный возраст этой горной породы мы рассмотрим в другом месте, когда по возвращении с Ориноко попытаемся в особой главе нарисовать геологическую картину формаций между экватором и берегами Антильского моря.

Слоистый гранит тем сильнее привлек мое внимание из-за того, что, управляя в течение нескольких лет шахтами в Фихтельберге, во Франконии, я привык к виду гранитов, разделенных на пласты толщиной в 3–4 фута, но с очень пологим падением, и образующих на вершине самых высоких гор глыбы, похожие на башни или на старинные развалины.

По мере того как мы приближались к побережью, жара становилась удушливой. Рыжеватая дымка паров заволакивала горизонт. Солнце садилось, но морской ветер еще не дул. Мы останавливались на отдых в уединенных усадьбах, известных под названиями Камбури и Дома канарца (Casa des Isle~no).

Река Агуас-Кальентес, вдоль которой мы шли, становилась все глубже. На песчаном берегу лежал мертвый крокодил; он был длиной свыше 9 футов. Мы хотели осмотреть его зубы и рот; но, пролежав на солнце несколько недель, крокодил испускал такой зловонный запах, что нам пришлось отказаться от этого намерения и снова сесть на лошадей.

Дойдя до уровня моря, дорога сворачивает на восток и проходит по голому песчаному берегу шириной в полтора лье, напоминающему куманский пляж. Там растут отдельные индейские смоковницы, Sesuvium L., несколько Coccoloba uvifera L., а вдоль берега – Avicennia L. и мангровые деревья.

Мы перешли вброд речки Гуайгуаса и Эстеван, которые из-за частых разливов образуют большие лужи стоячей воды. На этой обширной равнине возвышаются в виде рифов невысокие скалы из меандровых, мадрепоровых и других кораллов, ветвистых или с выпуклой поверхностью. Они как бы свидетельствуют о недавнем отступании моря.

Однако эти полипняки представляют собой лишь обломки, погруженные в брекчию с известняковым цементом. Я говорю «брекчию», ибо не следует смешивать белые и недавние кораллиты этой очень молодой прибрежной формации с кораллитами, включенными в пласты переходных горных пород, граувакки и черного известняка.

Мы с удивлением увидели в этом необитаемом месте огромный ствол Parkinsonia aculeata L. в полном цвету. Наши ботанические справочники указывают, что это дерево свойственно Новому Свету; однако за пять лет мы видели его в диком состоянии всего два раза – на равнинах у реки Гуайгуаса и в Llanos Куманы, в 30 лье от побережья, близ Вилья-дель-Пао [Пао].