Второе поколение

— Куда они пошли? — спросил Танис, вглядываясь в деревья у тропы, которая могла привести Эльхану только в тюрьму.

— В Сильванести, — ответил Даламар.

— Это же сумасшествие! — вскинулся Танис. — Неужели она не понимает…

— Все она понимает, дружище. И я думаю, мы будем сопровождать ее.

Именно поэтому я и ждал тебя здесь. Хорошенько подумай, перед тем как отказаться. Ведь Рашасу придется столкнуться с восстанием. Он знает, что кое-кто из его собственного народа может выступить против него. И он боится. А моя Темная Владычица очень любит тех, кто боится, Танис. Ее когти глубоко вонзаются в них, и она никогда не отпускает свою жертву.

— Что такое ты говоришь?

— Только это. Портиос — живая угроза Рашасу, ведь изгнание не остановит его.

— Но ему не позволят жить, ему уготована смерть.

— Точно. Быть может, мы уже опоздали, — небрежно бросил Даламар, пожимая плечами.

— Ты все время говоришь «мы», но сам-то ты не можешь идти в Сильванести. Даже с твоим могуществом тебе едва ли удастся справиться со всеми эльфами, владеющими магией. А они убьют тебя не раздумывая.

— Да, мой народ не ждет меня с распростертыми объятиями, — хитро улыбнулся Даламар. — Но он не может запретить мне войти в Сильванести.

Видишь ли, дружище, мне было даровано разрешение посетить этот край. В целях службы.

— Ты забываешь о Портиосе! — Танис внезапно разозлился на хладнокровие темного эльфа. — Что с этим будем делать?

Даламар косо посмотрел на Таниса.

— Славный вопрос. В этой игре мы пока что напарники, Танис. — Он опять пожал плечами. — Ну что, Танис Полуэльф? Я щелкну пальцами, и мы окажемся у тебя дома. Конечно, ты хочешь поговорить с женой. Расскажи Лоране, что произошло. Ей тоже надо пойти с нами. Может, ей удастся объяснить своему чопорному братцу, что к чему.

Домой… Танис вздохнул. Он очень хотел оказаться дома, спрятаться там от всего этого и… и что? Что дальше?

— Когда Эльхана придет в Сильванести, — медленно начал Танис, горько размышляя, — эльфы ее народа прознают об оскорблении, нанесенном их королеве народом Квалинести. За этим последует кровопролитие, и на этот раз Эльхана не сможет остановить его. Когда-то, очень-очень давно, эльфы сражались друг с другом. Ты говоришь о начале новой войны между родичами?

Даламар равнодушно пожал плечами:

— Ты отстал от времени, Танис. Война уже началась.

Танис знал, что так оно и есть, и он видел это так же отчетливо, как предвидел путь Гилтаса. Только теперь вместо Солинари, освещающей путь юноше, он видел его освещенным отблесками огня, обагренным кровью.

Начнется война… И он выступит против собственного сына.

Танис закрыл глаза. Перед ним было лицо Гила. Такого юного, столь отчаянно старающегося быть смелым, мудрым…

— Отец? Ты?

Какое-то время Танис думал, что этот голос звучит у него в голове, что его мысли о сыне воплотились в живой облик. Но слова повторились громче, с горькой радостью и тоской:

— Отец!

На тропе, как раз на границе Квалинести, стоял Гилтас. Чародейка в белой мантии ревниво таилась рядом с ним. Она была совсем не рада увидеть Таниса. Скорее всего она и не ожидала встретить его здесь. Рука чародейки твердо сжала руку Гила, желая увести юношу прочь.

Танис вскочил на ноги. Предостережением был шелест осиновых листьев.

— Танис! — окликнул его Даламар. — Осторожно!

Танис не обратил внимания на Даламара, проигнорировал чародейку, плюнул на эльфов, затаившихся в деревьях вместе со своими луками и меткими стрелами. Танис бросился к сыну.

Гилтас вырвался от чародейки, но она опять схватила его за руку, на этот раз крепче. Гнев залил лицо Гила, и он судорожно сглотнул. Танис видел, что Гил задохнулся от гнева, и узнавал в сыне себя. Гил что-то сказал тихим, умиротворяющим голосом.

Чародейка с недовольным видом убрала руку и отошла прочь. Танис переступил невидимую границу и сжал сына в объятиях.

— Отец, — прерывающимся от волнения голосом сказал Гилтас, — я думал, ты уже ушел. Я хотел поговорить с тобой, но они не пускали меня…

— Знаю, сын. Знаю. — Танис крепче прижал к себе сына. — Я все понимаю. — Танис положил руки на плечи Гила и прямо смотрел в лицо сына.

— Я все понимаю.

Лицо Гила потемнело:

— Королева Эльхана в безопасности? Рашас уверял меня, что ей ничего не грозит, но я хотел побывать здесь, чтобы увидеть собственными глазами…

— Она в безопасности, — спокойно сказал Танис. Он посмотрел на чародейку, стоящую в стороне. Ее мрачный взгляд скользил с ее питомца к темному эльфу, стоявшему в тени. — С королевой ушел Самар, и с ним она в безопасности, впрочем, ты и сам знаешь это.

— Самар! — Лицо Гила просияло. — Так ты спас его! Я так рад! Они хотели заставить меня подписать приказ о его казни, но я бы никогда этого не сделал. Не знаю, как, — юное лицо Гила ожесточилось, — но они никогда не добились бы от меня этого.

Танис взглянул на чародейку. Даламар сможет остановить ее. Но сможет ли он в то же время остановить стрелков? Ведь они будут защищать жизнь их нового Беседующего…

— Гил, — сказал Танис на Общем Языке, — ты дал обет вопреки собственной воле, тебя вынудили сделать это. Значит, ты можешь уйти вместе с нами. Даламар поможет…

Гилтас склонил голову. Танису сразу стало ясно, каков будет ответ. На губах его сына играла задумчивая улыбка.

— Я дал слово чародейке, отец. Когда я нашел тебя здесь, я пообещал вернуться вместе с ней обратно, если она даст разрешение попрощаться с тобой.

Его голос оборвался. Он на мгновение замолчал, борясь с собой, потом спокойно продолжил:

— Отец, я слышал, как ты однажды говорил лорду Гунтару, что ты никогда бы не стал участвовать в Войне Копья по собственной воле. Просто так сложились обстоятельства. И именно поэтому люди редко называют тебя героем. Ты поступил так, как поступил бы на твоем месте каждый здравомыслящий человек.

Танис вздохнул. Воспоминания, в основном тяжкие, нахлынули на него. И отец крепче прижал к себе сына. В этот момент Танис понял, что ему придется отпустить сына вопреки своей воле.

— Отец, — серьезно сказал Гил. — Я не хочу обманывать сам себя.

Знаю, что я не слишком-то в состоянии переменить все к лучшему, и знаю, что Рашас хочет использовать меня в своих корыстных целях. На данный момент я не вижу способа остановить его. Но ты помнишь, что сказал дядя Тас, когда рассказывал историю о спасении овражного гнома от красного дракона? «Именно незначительное важно». Если бы я мог бороться с Рашасом хоть чуть-чуть, отец…