Второе полугодие

— Чего? — Денис, греющий уши, аж присел от такого набора слов.

— Того! Мы покупаем классные шмотки, потому что нам в них жить приятнее. Нет желания одеваться в продукцию отечественной промышленности.

— Не, так-то я могу и в нашем походить.

— На рыбалку или в колхоз. А на танцы ты, Денис, предпочитаешь в импорте шкандыбать.

— А то!

— Вот и я как те негоцианты повышаю качество жизни людей, продаю им качественный товар. Но если ты, Ирочка, считаешь меня недостойным своего общения в свете последних событий…

— Да ладно, просекла я тебя. Ты как все.

— Именно! Как все нормальные люди живу сам и помогаю другим. Заметь, ни у кого ничего не отнимаю. Пилочку заберешь или тебе от меня ничего не нужно?

— В смысле? Корчагин, если ты думал, что так легко от меня отделаешься, то ошибся. Но имей в виду — могут и взгреть по комсомольской линии, когда этот разболтает.

— А чего сразу «этот»! Может, ты сама и разболтаешь теперь.

— Да ладно вам, спалят, так спалят.

— Чего?

— То есть, засекут меня на базаре, буду как-то выкручиваться.

— Во, вспомнил! — Женька Денисов всё еще рядом со своим мнением. — Смотрели «Мираж»? Отпад кинцо, да?

— И чего? Ты сейчас зачем вспомнил?

— Джинсы «Ли-Купер»! Двоеглазику родаки достали эти самые «Ли-Купер», прикиньте. Получается, они в кино настоящую штатовскую рекламу засунули! А у нас, выходит, тоже можно достать то, что там самый шик. Если постараться.

Вот тут Денис в точку попал. Наш трехсерийный гангстерский боевичок по американскому роману «Весь мир в кармане» снимался максимально тщательно и должен был обличить мир наживы, где человек человеку волк. Для убедительности даже на главные роли пригласили прибалтийских актеров. Даже рекламу американского ширпотреба всунули в фильм, кстати, достаточно навязчивую и резкую. Оказалось — переборщили. Юные неокрепшие мозги оказались сражены рекламируемыми товарами, многим тоже захотелось погнить на проклятом загнивающем Западе.

— Смотрели, Денис, смотрели. Кстати, эти Ли-Купер уже из моды выходят там. В тренде другие фишки.

— Чего?

— Говорю, трындят о том, что уже вышло из моды.

Да, не все словечки в моём лексиконе понятны местному населению. И да, если история до Галинишны дойдет, она включит режим максимальной токсичности. Хрен с ней, отобьюсь. Родители в курсе, так что в обморок не упадут. И кричать «я же говорила!» не станут. Потому что промолчали. Так, за привлечение Пашки лёгкий втык сделали. Но вообще, мне минус, про этот момент не подумал. Это ж надо до такого договориться «ты же комсомолец». Можно подумать, все комсомольцы на стройках пятилетки за спасибо работают. За спасибо и грамоту райкома. А потом бегут в магазин в попытке эту самую грамоту отоварить. Видел я одного такого в нашем дворе, вернее во дворе Мишки Корчагина — он с комсомольской стройки целую тысячу рублей привёз и тут же конвертировал банковскую пачку красненьких спасибо от ЦК комсомола в новый мотоцикл.

'Вечером мы с Павкой варили в анилиновой краске палочки, нарезали наждачную бумагу, короче раскапывали золотоносную шахту в две лопаты. Пашкины родители даже растерялись: с одной стороны старший сын подключил младшего к как-бы не очень законному делу, а с другой — братство и прочая хрень, то самое, чего раньше им так не хватало. В итоге самозваные Сухомлинский с Макаренко домашнего розлива в отношении нас приняли мудрое решение — не отсвечивать. Впрочем, большинство умных родителей так поступает часто, когда их дети дорастают до определенного возраста. Оно себе растет, питается, в школу ходит с переменным успехом, юбка ниже жопки, кенты не конченные, сигареты прячут от взрослых — чего еще надо родителям для спокойствия? Про счастье не говорю, основное счастье уже было. Когда грудничок покушал, покакал и заснул сном праведника.

За ночь наши бывшие палочки для мороженного высохнут на батарее, завтра приклеим полоски абразива, подровняем — к воскресенью будем готовы. Коробка на антресолях ждет, Пашка тоже в предвкушении мероприятия. Очень ему понравилось, как несложные операции ручками и недолгие часы топтания на базаре превращаются в синенькую пятирублёвую купюру. Лично ему принадлежащую купюру, а не какие-то неощущаемые пять рублей в семейном бюджете. Как сказал сосед из нашего подъезда: «Три рубля в моей заначке мне дороже, чем тридцатка семейного бюджета, лежащая в кармане моей Зинки».

— Михаил, тебя к телефону! — Бегу и недоумеваю, кому потребовался. Тем более, что по официальному голосу папы Димы уже понятно, что не одноклассники позвонили. И не Ирка. Хотя она тоже в одноклассница. Но она девочка, а когда звонит девочка, у отца голос особенный какой-то, мурлыкающий что ли'.

— Алло, Корчагин у аппарата.

— Добрый вечер, это Колесов Виктор из редакции. Не поздно?

— Нет конечно, тем более что меня днем найти проблема. То спорт, то музыка, то общественная деятельность, — треплюсь и одновременно прикидываю, какую мою деятельность можно провести по линии общественной. Разве что снабжение населения товаром не первой обходимости.

— Михаил, твою статью утвердили. Я посмотрел редакторские правки, там всё нормально. Будешь знакомиться, или на слово поверишь?

— Что, время поджимает?

— Ага. В мартовский журнал решили засунуть, один товарищ слегка обделался…

— … а заменить нечем. Готового ничего не нашлось нужного размера, да? — Помогаю с формулировкой.

— Верно ты всё понял. Так что, подписываем номер и отдаем в набор?

— А иллюстрации?

— Иллюстрации… Короче, не твои. Всё как у тебя, но в другой стилистике, вернее в нашей.

— Но хоть на мои наброски похоже? Или как у всех?

— В этом смысле не сомневайся, сделали в тематике твоих. Чтоб было заметно отличие твоего взгляда на будущее от остальных. Да ты сам увидишь!

— А что мне остаётся, увижу. С вас…

— Да понятно, пяти экземпляров хватит?

— Хватит. Главное, чтоб в школьный музей имени Корчагина журнальчик попал.

— Имени Павла Корчагина?

— Имени Михаила.

— Всё шутишь?

— Ага.

— Ну ладно, спокойной ночи! — И представитель редакции отбился.

«А я остался думать, как реализовать его пожелание. Спокойно спать после такой новости не каждый сможет. Хотя вроде обычное дело — приняли очередную статью в очередное периодическое издание. Сколько их было… Ага, ври-ври, вдруг поверишь сам себе».

— Миш, кто звонил? Звонок был междугородний по звуку.

— Из редакции. В мартовский номер мою статью вставят.

— Вот это номер! Вера! Нашего сына снова печатают!

21 февраля 1982 г

«Красивая фраза пропадает: 'Мы уходили переулками, проходными дворами, подныривали в дыры в заборах», даже немножко жалко! Но чего не было, то не было, уходили с базара мы с Пашкой и счастливой картонной коробкой через центральный вход, да и потом старались выбирать самые людные маршруты.

А всё Гера. Или он не имел свободы воли и вообще был призван моими действиями? Не надо было вставать на новом месте? Так вряд ли он со своей группой поддержки не прогулялся бы до того закутка, в котором мы стояли прошлый раз. Может, мы, наоборот, удачно выкрутились как раз потому, что сегодня встали поближе ко второму входу на рынок… да, в этот раз у меня был увеличен план продаж. Исходя из этого мы набрались наглость и встали в чуть более людное место. Дамочки, которые следят за собой, они чаще шарохаются по центральным маршрутам базара, а не по закуткам с голубями.