Второе пришествие
Шрифт:
– Ещё так .. медленно и глубоко
И он медленно опускается, вдавливая себя в жадное лоно жены.
– Ааааа! .. Ещёо!
И когда он начинает погружаться, выгибается навстречу, приподнимая его
– Ещёооо!
Он совершает два коротких, резких толчка
– Аха! … Аха!
И снова, медленно, погружает и вытаскивает, и её тело, подчиняясь ритму, упруго и легко приподнимает его, и опадает
– Аааааа!
Меняется тембр стонов, они становятся хриплыми, и он опускается на неё, и сжимая плечи жены, и прижимаясь к её животу всаживает снизу вверх,
– Аха.. ахха.. ах.. аа.. ах .. ааа!
И когда опадают её руки, и тело не сопротивляется, утратив упругость и она затихает, он, сделав ещё несколько толчков, опирается на руки, и вглядывается в лицо жены.
Её глаза закрыты, дыхание неровное, губы кривятся в улыбке, и он приближается лицом, и целует завиток волос.
Она открывает глаза и улыбается.
– Ты кончил?
– Нет.
– Я кончила.
– Тебе было хорошо?
– Да, очень.
– Раньше так было?
– Было. И лучше было.
– С кем?
– С тобой, дурачок.
Она гладит его.
– И ты ни с кем не сравниваешь?
– Ты меня с восемнадцати лет трахаешь! С кем сравнивать? Да и не хочу.
Она смотрит на мужа, на блестящее от пота тело, и улыбается.
– Иди уже мойся, кочегар.
Глава 3 Урочище «Тигриная падь»
Гоша проснулся.
Жена посапывала рядом.
Приподняв голову, глянул время – 7:45.
Всхрапнула жена, легла на спину и открыла глаза – Ты чё не спишь? Сколько время?
– Без пятнадцати восемь.
– Раз не спишь, принеси мне таблетки.
Он встал.
– Это что?? Это яаа?! Подойди! – он подошёл – Спиной.
Она тронула уже подсохшие царапины.
– Я ничего не помню. Тебе больно? – она гладила пальчиками царапины и дула на них – Принеси йод, я смажу.
Гоша принёс таблетки и воду в стакане, йод.
Выпив таблетки и смазав царапины, Фрюша встала, и надев халат, пошла в туалет.
Писала и вспоминала вчерашнее.
Они завтракали, когда зазвонил телефон.
– Сиди, я схожу.
И она, встав из-за стола, пошла в спальню.
– Тебя.
Гоша взял телефон
– Да!
Глянул на жену, встал и вышел.
– Кто звонил? – спросила Фрюша, когда он вернулся.
– Вера.
– Опять чайник сгорел?
– Что-то с холодильником.
– Ну пусть вызывает мастера.
– Я съезжу посмотрю, мож там ничего сложного.
– Что тебя к ней так тянет, влюбился?
– Фрюшь, двоюродная сестра.
– И что, в двоюродных сестёр не влюбляются?
Через час Фрюша ушла на работу.
Георгий включил комп, зашёл на свою страничку в контакте и прочёл сообщение.
Удалив сообщение, выключил комп и позвонил.
– Серёга, у меня командировка. Срочная. На Дальний Восток. Летишь со мной?
– Надолго, Гоша? У меня вахта через десять дней.
– Три, максимум четыре денька.
– Тогда можно. А куда, и когда?
– Хабаровск. Собери рюкзак, дня на четыре, для похода по тайге. Жратву не бери. И часа через два
в аэропорт. Рейс на Хабаровск. Увидишь там, он один. У стойки регистрации встретимся. Билеты я уже заказал. Деньги отдашь потом. Давай.Фрюша вернулась с работы.
Он ждал её, и открыл дверь, услышав лифт.
Увидев мужа в походной экипировке, и с рюкзаком, остановилась.
– Опять?
– Фрося, ты же знаешь.
Она обняла мужа, и вжимаясь всем телом, прошептала – Последний раз. Больше не пущу.
Аэропорт. Рейс до Хабаровска. Встреча с Сергеем у стойки регистрации. Паспорта. Регистрация. Посадка в самолёт. Перелёт. Хабаровск.
Их встречали.
Русоволосый крепыш с голубыми глазами. И угрюмого вида здоровяк, с пудовыми кулачищами.
Крепыш держал у груди лист ватмана, формата А3, с надписью
Урочище Тигриная падь
Когда расселись в салоне микроавтобуса, крепыш сказал.
– Ехать часа полтора. Можете поспать
Всю дорогу ехали молча. Останавливались один раз. Поссать.
Сергей пытался разговорить попутчиков, но здоровяк молчал, сосредоточившись на дороге, а крепыш отвечал неохотно и односложно.
Сергей откинулся в кресле и проспал всю дорогу.
Жора спал час, а потом сел и смотрел в окно.
Небо, сплошь затянуло, низко нависшими, тучами.
– «Не поймёшь, в каком направлении и едем» – подумал Георгий.
Извиваясь и прячась за холмами, и поворотами, тянулась, рыжая от песка и глины, лента дороги. Справа круто вздымались сопки с пятнами снега (вторая декада мая), редким пихтачом и бурлящими ручьями, сбегающими по косогорам. А слева, сколько хватало глаз, уходила вниз тайга, и взбираясь на сопки, сливалась с горизонтом.
Георгий любовался суровой и неброской красотой Уссурийской тайги, и думал о том, что уже давно мечтал, вот так, внезапно вырвавшись из осточертевшего города, оказаться в какой-нибудь глухомани.
Тайга раздвинулась.
Дорога, ровной полосой уходя вперёд, и плавно поворачивая направо, поднималась вверх по холму.
Слева от дороги стояли три полуразобранных дома, без заборов и, видимо, уже давно брошенные.
Метрах в трёхстах от них стояла новая банька, на самом берегу небольшого пруда, в который вливалась бурлящая, от тающих талых вод, речушка и, вынырнув на другом краю пруда, сбегала вниз и налево. Направо от баньки плавно уходила вверх сопка, и на выровненной площадке стоял домик.
Из домика, на крыльцо, вышел мужичонка с карабином, но узнав здоровяка, прислонил карабин к стене, и спустился.
– Толян тёлок увёз? – пожимая руку мужичонке, спросил здоровяк.
– Вчера ещё.
– Сука, не успели. С дороги убери! – он показал на авто.
Некоторое время шли вдоль русла речушки по проторенной тропинке. Где-то через четверть часа свернули в тайгу.
И хотя был день, но как только углубились в тайгу, стало сумрачно.
Здоровяк был вооружён карабином.