Второе рождение

– И что же? – поинтересовался Дэн.

– Мы выяснили, что Семагин играл в игровых автоматах. Иногда за одну ночь он просаживал по тридцать-пятьдесят тысяч, и с каждым днем его страсть только усугублялась. Потому-то Александра, зная об увлечении братца, и старалась держать его подальше от «Родуницы».

– Значит, ему постоянно требовались деньги! – констатировал Андрей.

– Так и есть, – подтвердил Карпухин. – И заработки путем мошенничества служили отличным подспорьем, ведь на стипендию ординатора не пошикуешь!

Незадолго до смерти Семагин в очередной раз жаловался сестрице на свою «горькую» долю и буквально выпросил у нее дарственную на часть квартиры Татьяны Цепко. Под влиянием Александры, которое, надо признать, было едва ли не гипнотическим (по крайней мере, для некоторых, особо впечатлительных членов общины), Татьяна оформила на нее документы. Александра же, в свою очередь, переоформила их на брата – просто чтобы он отстал. Однако ей не удалось скрыть этот факт от мужа, и без того недолюбливавшего шурина. Шаповалов считал Семагина слабым звеном в их преступной цепи и много раз убеждал Александру вовсе выкинуть его из дела. Однако парень знал так много, что это было опасно: что, если бы Тимуру вздумалось в отместку выдать родичей? Кстати, он угрожал так и поступить, потому-то Александра и «сломалась». Но она поставила брату условие – не пытаться продать долю Татьяны в ближайший год.

– Правильно, – кивнул Дэн. – Ведь в этом случае об афере могли узнать раньше времени, а по прошествии года никто бы и не вспомнил о «Родунице»!

– Но неужели они думали, что Татьяна, вернувшись к матери, не поймет, что произошло?

– Во-первых, если бы не буча, поднятая Агнией и адвокатом Кочкиной, – сказал Карпухин, – «Родуница» могла бы еще какое-то время просуществовать и, возможно, Цепко оставалась бы там до последнего. Однако с тех пор, как она узнала об Илоне, отпускать ее было опасно – так женщина и оказалась в подвале. Во-вторых, Александра с мужем все равно собирались «свинтить», ведь они нажили нечестным путем достаточно для безбедного существования за морями-океанами! Так что подельники искренне верили в собственную безнаказанность, а что потом станет делать Цепко, их не заботило.

– Так почему все-таки умер Семагин? – нетерпеливо спросила я.

– Он нарушил обещание! Наши «робингуды» перекрыли ему источник дохода, а долг, на который парень играл, никуда не делся: я выяснил, что Семагин задолжал владельцам игрового клуба больше полумиллиона рублей.

– Ого! – одновременно присвистнули парни.

– И не говорите! – поддержал Карпухин. – Вот тогда-то он и пустил в ход документы, которые передала ему Александра. На фоне назревавшего скандала с Кочкиной, а также побега Илоны стало ясно, что дело «Родуницы» в опасности. Узнав о том, что шурин продал долю в квартире Цепко, Шаповалов пришел в ярость и отправился «разбираться» с родственником. Они поскандалили, подрались, и, если верить Шаповалову, Семагин ударился головой о стеклянный журнальный столик. Шаповалову ничего не оставалось, как вывезти тело и бросить в переулке. Он надеялся, что, узнав о долгах Тимура, полиция решит, что его грохнул кто-то из кредиторов. Надо сказать, поначалу мы так и подумали, но потом, когда обнаружилась связь Семагина с Александрой, стали копать дальше.

– И раскопали! – подытожил Андрей, переведя взгляд на меня. – Одно преступление тянет за собой другое… И почему так всегда получается?

– Потому что невозможно полностью упрятать все концы в воду, – ответил Карпухин. – Какой-нибудь маленький, на первый взгляд незначительный кончик все равно вылезет наружу, и если кто-то окажется наблюдательным и потянет за него, на поверхность может всплыть целый айсберг!

– А как же та девушка, которая ушла из «Родуницы»? – спросил Дэн. – Ну, о которой дед Акимыч рассказывал?

* * *

– Значит, вы нашли убийцу моей падчерицы? – уточнил Платон Чумаков.

Он выглядел удивленным, и Артем подумал, что мог бы поверить ему, если бы не знал всех обстоятельств дела.

– Вы правы, – кивнул он. – Нашли.

– Кто… убил мою дочь? – дрожащим голосом спросила Анна.

– Да, – поддакнул Чумаков. – Кто?

– Странно, что вы спрашиваете меня об этом.

– Что вы имеете в виду?!

– Ведь это вы, Платон Данилович, убили свою падчерицу.

– Я?!

Чумаков вскочил, и Павел Трофименко тоже поднялся, думая, что подполковнику может грозить реальная опасность от этого бугая. Однако Карпухин мягко придержал младшего лейтенанта за рукав и заставил опуститься на место.

– Вы… вы сошли с ума! – бушевал хозяин дома. – Да я вас засужу – всю вашу вшивую контору… За подобные обвинения…

– За подобные обвинения вам грозит от пятнадцати до пожизненного, – жестко прервал мужчину Карпухин. – И в ваших интересах перестать отпираться: Дашу видели свидетели в вашей компании в день ее гибели.

– Ваши так называемые «свидетели» лгут! – взвизгнул Чумаков, нависая над подполковником всей своей тушей. – Я очень давно не видел Дашу, а в тот день… В тот день я был на переговорах в Москве, и у меня до сих пор сохранился билет!

– Я в этом не сомневаюсь, – кивнул Артем. – Очень предусмотрительно с вашей стороны обеспечить себе алиби. Вы и в самом деле собирались ехать в Москву, и билет купили, но вот проводница утверждает, что пассажир не явился к отправлению поезда. Ей пришлось признаться, что она пустила в купе другого человека, а деньги взяла себе. И на переговорах вас не дождались: через несколько часов вы позвонили секретарше и сообщили, что застряли в пробке, а потому не сможете прибыть вовремя. Вы все же поехали в Москву, но только не утренним, а вечерним поездом и благополучно провели переговоры на следующий день! Так что все-таки произошло – Даша стала грозить рассказать обо всем матери?

– Да о чем вы?! – буквально взвыла ничего не понимающая Анна, переводя безумный взгляд с мужа на следователя. – Какое отношение Платон…

– Самое прямое, – ответил Карпухин. – Даша некоторое время проживала в «Родунице» – организации, занимавшейся родовспоможением и попутно – торговлей детьми.

– Что?!

– Ваша дочь намеревалась отдать своего ребенка на усыновление. Однако суровые порядки, царившие в общине, и авторитарность ее руководительницы заставили Дашу подумать об отъезде. Она причиняла общине столько проблем своей неуживчивостью и нежеланием мириться с установленными правилами, что глава «Родуницы» с облегчением избавилась от нее, отослав в поселок с водителем. Сергей Усатов довез Дашу до местного лабаза, где и оставил дожидаться вас, Платон Данилович. Не пытайтесь отрицать: продавщица видела, как вы забирали падчерицу. Она не думала, что происходит что-то плохое, ведь Даша пошла с вами добровольно – еще бы, ведь она сама вызвала вас по телефону, когда еще находилась в «Родунице»! Даша шантажировала вас, да?

– Но чем, ч е м она могла шантажировать моего мужа?! – рыдала Чумакова.

– Может, сами расскажете? – предложил Артем Чумакову. – У нас имеются достаточные основания взять у вас пробу ДНК, и результаты экспертизы, полученные после вскрытия тела Даши, обязательно подтвердят наши предположения.

Вместо ответа мужчина рухнул на стул и обхватил голову руками. Трофименко вздохнул с облегчением: еще мгновение назад ему казалось, что Платон, раскидав их в разные стороны, может сбежать. Артему было жаль сидящую перед ним мать, потерявшую ребенка, но не слишком: в конце концов, Анна давно лишилась дочери, причем по собственной воле.

– Ваш муж, Анна Сергеевна, состоял в связи с вашей дочерью, – произнес Карпухин.

– Неправда! – закричала она, сжав руки в кулаки. – Платон, скажи им…

– Ему нечего сказать, – покачал головой подполковник. – Не знаю, была ли та связь добровольной, или ваш муж каким-то образом заставлял ее…

– Заставлял?! – внезапно подал голос Чумаков, поднимая голову. – Я заставлял эту дрянь?! Да она сама мне на шею вешалась – так хотела отомстить матери!

– Что… ты говоришь?.. – пробормотала Анна, беспомощно глядя на мужа.