Второгодник

Заречнев провалился в небытие едва ли не раньше, чем его голова коснулась подушки. Смеркалось.

Гигантская раскаленная сковорода далекого Тороса спряталась за восточным урезом плоского, как стол, плато, над головами обитателей Макроса отчетливо проявился Арг – планета-матка, он же – «хозяин» небольшого планетного скопления, из которых обитаемыми, пригодными для разумной жизни были шесть.

Макрос – столичная планета Великой Империи. Кроме Макроса вокруг газового гиганта вращалась добрых полторы дюжины планет и планетоидов; а крупных камней, которые с большой натяжкой можно было бы отнести к разряду астероидов – не менее пяти десятков.

Арг – «внутренняя» планета-гигант, занимала орбиту, более близкую к Торосу; её «внешняя» сестра, (или брат?) Эрг вращался по траектории более отдаленной. Он (или все-таки – она?) был отцом более скромного «семейства» спутников, из которых разумными обитателями были населены только четыре.

Разумеется, ничего этого Заречнев не услышал, поскольку самым бессовестным образом проспал не только ужин, но и вечернюю «установочную» лекцию своей патронессы – в отличие от других новобранцев, плотной толпой обступивших Диту под гигантской «тыквой» Арг, со всех сторон разукрашенной многочисленными и яркими звездами – система Торос находилась едва ли не в самой сердцевине крупного звездного вихря.

Закончив «краткий курс» молодого астронома, бессмертная вопросительно глянула в сторону своего отца, нетерпеливо переминающегося с ноги на ноги в двух десятках шагов от курсантов и их шефини.

Дон отрицательно покрутил головой, недоуменно пожал плечами. Дита что-то прокрутила в своей голове, после чего так же жестами «озвучила» свое решение, небрежно махнув кистью руки сверху вниз.

Жесть элойки был понятен и без «перевода» – пусть спит; не трогайте и не будите его! Остается только добавить, что весь этот обмен невербальными сигналами относился к Сашке, беззаботно дрыхнущему в своей кровати. Утро, точнее – сумерки, предшествующие рассвету, выдались «стандартными».

Заречнева, равно как и остальных членов отделения Рипли разбудил негромкий, но требовательный голос Юлии Чемерской.

Сашка, отлично выспавшийся за семнадцать или даже восемнадцать часов беспрерывного сна, бодро соскочил со своей кровати, быстро ополоснул лицо и практически первым оказался рядом с командиром своего отделения, одетой так, что сомнений не оставалось – им предстоит бегать долго и тяжело.

Первый час кросса Заречнев держался в «головке» группы. Он энергично работал руками, «помогая» тем самым себе на тяжелых затяжных подъемах, звонко хлопал ботинками по грунту, сдерживая скорость на блинных пологих спусках….

Но в начале второго часа Сашка почувствовал, что выдыхается. Он начал терять ощущение движения, ноги, руки, грудь и спина превратились в «дерево», малочувствительное к внешним воздействиям. Александр опустил голову, скосил глаза на сослуживцев. Судя по их лицам, землянам приходилось отнюдь не легче, чем ему.

«А ведь терпят, черти»! – с восхищением подумал Сашка. – «Терпят, и молчат»!

От осознания того, что кому-то рядом с ним может быть даже более тяжело, чем ему, однако при этом и девчата, и парни ничем не выдают своего состояния, ему неожиданно стало легче.

Как-то незаметно, сама собой выпрямилась спина, перестали шлепать ступни, энергичнее заработали руки….

– Что, Запрягаев, пришло второе дыхание? – перемены, произошедшие с ним, не остались без внимания командира отделения.

– Да, есть такое! – отдыхиваясь через каждый слог, ответил «отмороженный». – А что, командир, привала у нас сегодня не предвидится?

– Ну отчего же! – улыбнулась Юля. Насколько можно было судить по её лицу, она едва-едва «вошла во вкус» многочасового кросс-похода. – Предвидится! Через часик, примерно!

– А сколько нам сегодня всего бегать, сержант? – это вопрос задал уже Виктор.

– Что, устал уже? – тон Рипли стал настороженным. Виктор это заметил тоже.

– Да я так, просто спросил! – скороговоркой ответил он, инстинктивно стремясь занять такую позицию, чтобы между ним и Рипли бык кто-то из курсантов. На сей раз им оказался Заречнев.

– Да я уже поняла, что – просто! – рассмеялась Чемерская, заметив его неуклюжие манипуляции. – Я, конечно, могу вам сказать, что сегодняшний кросс продлиться столько-то или столько-то!

Привал! – шумно выдохнула она, останавливаясь между двух небольших зарослей кустарника, мгновенно меняя тему разговора. – Мальчики – налево, девочки – направо! На все дела у вас пять, максимум – десять минут! Сашка шагнул в кусты, быстро «сделал дела», поспешил обратно. Возле Рипли был только Виктор.

– Так вот, – сказала Юля, попеременно гладя на часы и на курсантов, возвращающихся к месту привала с разных сторон, – отвечаю на твой вопрос, курсант!

Я могла бы сказать вам, сколько именно километров нам придется пробежать сегодня! Могла бы, но делать этого не стану! Причина? А представьте, что вы убегаете от преследования, или наоборот – кого-то догоняете! Начиная погоню, разве вы заранее можете знать, сколько времени вам предстоит убегать, или преследовать, и как долго продляться ваши «догонялки»? Разумеется, нет! Значит, и тренироваться вы должны так, чтобы быть готовы бежать столько, сколько это потребуется!

Нужно бежать час – бежите; нужно в десять раз больше – вас это тоже не должно расстраивать. Или выбивать из колеи.

Задача сегодняшней тренировки – воспитать в вас готовность к любым, самым изнурительным физическим нагрузкам!

Поверьте – когда человек знает, что ему нужно добежать до такого-то места, он вывернется, но добежит! Людей ломает другое – неопределенность!

Человека, бойца можно взять «тепленьким», если он не знает доподлинно, что через пару километров имеется какой-нибудь спасительный для него мост, или автомобиль! И ваша задача – быть готовым бежать столько сколько потребуется!

– А если мы упадем и будем умирать? – по лицу Виктора нельзя было сказать, что смерть от переутомления может приключиться с ним в любое ближайшее мгновение, его в большей степени разбирало неуемное любопытство.

– Я вам помогу! – ответила Юля, поправляя обмундирование, наклоняясь к обуви, чтобы перешнуровать ботинки. – Лично пристрелю вас, чтобы вы не достались противнику живыми и не испытали на себе ужасные пытки, которым вас могут подвергнуть!

Сашка улыбнулся, быстро отвернулся, чтобы спрятать ухмылку от излишне любознательного новобранца.

– Привал окончен! – возвестила Чемерская, заканчивая со шнурками. – Направляющий – Запрягаев! Направление – во-он тот холм!

– Ого! – не удержался Сашка. – До него же верст пять, если не больше!

– Больше! – довольным голосом констатировала Рипли. – Следующий привал – за ним!

– А когда повернем обратно? – спросила Злата, с видимым усилием начиная движение.

– Вот когда нужно, тогда и повернем! – жестко ответила ей Юлия. – Поверьте, ты первые об этом узнаете!

Однако на очевидную шутку командира отделения никто не отреагировал. Каждый из курсантов уже был «сам в себе», «закуклился», мысленно уже готовился к возможно, самому тяжелому кроссу в своей жизни.