Второй Карибский кризис 1978

Из громкоговорителей корабля, тем временем, раздался властный голос:

– Внимание! Внимание! Говорит капитан! Штормовое предупреждение! Всем срочно разойтись по своим каютам! Пассажирам выход на палубу категорически запрещён! Повторяю! Всем пассажирам срочно разойтись по своим каютам!

Подбежал матрос.

– Товарищ Васин, Вас требуют на капитанский мостик. Срочно!

– Кто требует? – не понял товарищ Васин.

– Капитан.

– Слушай, а это оповещение на весь корабль?

– Да. В каждой каюте есть динамик. Так что это оповещение сейчас услышали все находящиеся на борту, – отрапортовал посыльный и напомнил: – Капитан приказал срочно явиться!

– Тогда что же мы стоим? – выкрикнул я, и мы помчались на верхнюю палубу.

Подбежав к капитанскому мостику, матрос доложил, что пассажир Васин доставлен и удалился. Я же аккуратно вошёл в святая святых сего средства передвижения. Если говорить образами, то все знают, что корпус корабля – тело, мотор – сердце, винт – ноги, а капитанский мостик – мозг всего этого гигантского механизма.

Вот именно в мозг я и вошёл.

– Здравствуйте, товарищ капитан. Что случилось? – сразу с порога осведомился я, осматриваясь по сторонам.

И нужно сказать, обстановка мне сразу не понравилась.

Кроме капитана и матроса, стоящего за штурвалом, в комнате оказался полковник Кра, который, по своей обычной манере, лыбился, сжав губы в тонкую безжизненную полоску. Если учесть, что с ним я расстался буквально пять минут назад и он мне ничего «такого» не говорил, значит что-то серьёзное, из-за чего меня стоило сюда приглашать, произошло совсем недавно – буквально только что.

Но что могло произойти за столь короткий срок? Война? Эпидемия? Мор?

Все эти мысли за секунду пронеслись у меня в голове.

Развеял же их капитан, который в свойственной ему сухой манере сообщил:

– Александр, Вам звонят.

– Э-э, чего? – охренел Александр.

– Вам звонят, – повторил командующий судном.

Я кашлянул и вопросительно посмотрел на Кравцова. Тот улыбнулся и кивнул.

– Капитан, во-первых, мы с Вами договорились, что Вы мне не «Выкаете», а разговариваете на «ты». А во-вторых, Вы говорите о телефонном звонке?

– Да, – подтвердил тот.

Я посмотрел в иллюминатор на бескрайний неспокойный океан и понял, что, возможно, у нас проблемы. Скорее всего человека, везущего нас на остров, посетила «белочка». И это был не переодетый в рыжее лесное создания Савелий. А самая настоящая – шизофреническая.

– Что молчишь, Васин? Опешил от радости? – вступил в разговор полковник.

– Ага, – тягостно подтвердил я.

В голове всплыла сцена из фильма «Глубокое синее море», где семейную пару на протяжении половины фильма жрут акулы.

Ну, а что? Вполне реальное видение. Сумасшедший капитан, ведёт нас хрен знает куда, и мы разбиваемся о рифы или скалы, хрен знает где. Все оказываемся в воде. А там нас ждёт кто? Ага-ага, именно они – акулы! Акулы, которых я боюсь с детства!!

«И надо было мне переместиться в молодость, чтобы всего через полгода эту молодость нахрен загубить?» – тяжело вздохнул я, пытаясь вспомнить, где расположены спасательные шлюпки и не менее спасательные жилеты.

– Ты что, Саша? – не понял моей реакции капитан.

– Он думает это шутка, – зевнул Кравцов. – Или думает мы с вами сошли с ума.

– Почему?

– Это Васин, – махнул рукой кгбэшник, – не обращайте внимания. С ним всегда что-нибудь не так.

Быстро ухудшающаяся погода сделала своё дело, и большая волна, ударив в борт, слегка качнула корабль.

На всякий случай стал держаться за край стола, с опаской поглядывая на быстро сгущающиеся тучи, которые стали заволакивать небо.

– Не волнуйся, Саша, – глядя на мои опасения, сказал капитан.

– Я и не боюсь, – напряжённо улыбнулся я, боясь хоть чем-то затронуть рассудок безрассудного командира корабля. – Просто, ждём звонка у телефонной будки посреди океана. А так всё нормально.

– Да, ждём. Правда телефонной будкой служит капитанский мостик. Сейчас радист связь через спутник и корабли ретрансляторы установит, и ты поговоришь.

– Ах, вот оно в чём дело, – удивился я и подумал: «Ну да, ну да. Брежнев же в каком-то году, именно через спутники с Кубой связывался. И фотографии я такие в сети видел. Значит, она уже есть и работает. Блин, забыл…»

– Погода портится. Поэтому это дело не быстрое. Так что, может быть, придётся подождать, – пояснил капитан.

– Ясно, – кивнул я и быстро стал прикидывать, кто мне может позвонить?

Из родных там осталась только бабушка, которая наотрез отказалась ехать и мама, которая плывёт вместе с нами. Да и вообще, причём тут мои родственники? Кто разрешил бы бабушке пользоваться такой дорогой и явно секретной связью. Если бы с бабушкой что-то случилось, то вряд ли бы комитетчик так улыбался. Да и вряд ли бы сообщили… Зачем? Ни к чему режиссёра выбивать из рабочего ритма. Умер человек и умер. Не гробить же из-за этого международный проект. Все мы смертны. Кто-то умирает, кто-то рождается. Жестоко, конечно, звучит, но это факт – поэтому поводу, точно бы не позвонили. Значит кто? Кому я понадобился? Вопрос…

Однако уже ясно одно, звонить должен тот, у кого есть возможность и допуск, чтобы такой связью пользоваться. Обычного дядя Васю с улицы к таким технологиям фиг подпустят. Это должно быть ответственное лицо из высших эшелонов власти. Но кто мог заинтересоваться мной всего через пять дней после отплытия? И почему этот таинственный гражданин не захотел или не смог пообщаться со мной в Москве или Ленинграде? Что за срочность такая случилась, что ему или им приспичило поговорить со мной именно сейчас, когда мы находимся посредине Атлантического океана? Н-да…

Впрочем, если мыслить логически, то, с большой долей вероятности, ответить на этот вопрос можно. Скорее всего, звонит кто-то из военного ведомства. Никакое другое Министерство, в том числе Министерство культуры к таким делам просто не подпустят. А значит, остаётся всего два варианта. Это либо Министерство обороны, либо КГБ.

«Скорее всего, первое, но, в общем-то, может быть и второе. С них станется. Что ещё? Вроде бы всё? Ответ найден? Вроде бы других вариантов не вижу… гм… хотя… нет… Хотя есть ещё один вариант, но он ещё более неправдоподобен, чем первый – со мной решил связаться лично товарищ Брежнев. Вот ему такую связь сделают на раз-два, и никто ничего против не скажет. Во дела… неужели САМ решил позвонить? Офигеть можно! Только… гм… зачем это ему понадобилось? Что он мне может сказать такого важного? Может быть, решил просто пожелать удачи? Впрочем, сейчас узнаем. Нечего голову забивать».