Второй мир душ

Пройдя через десятки различных препятствий, медленно приближаясь к выходу, я обратил внимание, что мои ступни гораздо легче отрываются от пола. Я не ощущал тяжести, ноги стали легкими как перышки. Видимо, я начал привыкать к этому миру.

А вдруг я вскоре потеряю все воспоминания о моей прошлой жизни, так же как чувство напряженности мышц? Просто остановлюсь и буду стоять как столб, потеряв смысл дальнейшего движения, зависну как компьютерная система в ожидании установки нового программного обеспечения. Надо спешить и узнать все до того, как это произойдет. Такой настрой наполнял меня энергией, и я ускорился. Боясь потерять воспоминания, я прогонял всю свою прошлую жизнь, как кинопленку, в голове, с каждым разом замечая все больше и больше новых подробностей, но эмоций становилось все меньше.

Вдруг я встал как вкопанный перед последней дверью, отделяющей больницу от улицы. Я взял немного времени, чтобы подумать о правильности своего решения, прежде чем пройти сквозь нее. У меня вдруг появилась глупая, но все же имеющая право на существование теория о том, что там меня ждет полное забвение и я растворюсь в лучах солнца, как сахар в горячем чае. Если я могу существовать только внутри этой больницы, то за дверью моя финишная прямая. Это будет самая паршивая шутка, которую можно было бы придумать. Тогда я должен смириться и принять будущее того старика? Ну уж нет, лучше исчезнуть совсем, чем бесконечно проматывать воспоминания, сидя в этой грязной больнице! Если бы не смелость и уверенность изобретателей в том мире, люди бы жили до сих пор в пещерах и без огня. Только с таким взглядом на вещи можно пройти вперед! Множество ученых шли на верную смерть осознанно, чтобы отстоять правду и, как итог, получали признание спустя столетия. Все решено! Закрыв глаза, я сделал уверенный шаг вперед. Шаг, который отделял меня от ответов на все мои вопросы. Стало темно.

Глава

II

. Первый шаг

Как только я открыл глаза, резкий белый свет врезался в зрачки, ослепив меня. Какая ирония. Сейчас я вспомнил все, каждую секунду с момента рождения. С меня будто сняли барьер, сдерживающий воспоминания, стоило мне только сделать шаг.

Ясно вспомнилось, будто это происходило вчера, что при рождении я видел тот же самый свет. Он ослепляет нас, не давая сделать первый глоток воздуха, затем идет чувство удара электрическим током, пронзающее от макушки до маленьких пяточек, и только после этого мы делаем первый вдох холодного, обжигающего легкие воздуха. Затем происходит сокращение всех мышц, голосовых связок, громкий крик от боли, которая следует за разрядом тока, заполняя освобожденные им участки. Это и есть новая жизнь, ее начало.

Этот свет нельзя спутать с чем-то другим. Сейчас, после смерти, я снова его вижу, но нет никакой боли и электрошоковых ударов. Что это значит? Может быть, его излучает душа, когда входит или выходит из тела? Ощущения похожи, только там первый вдох, а здесь последний выдох. В любом случае свет всегда означает жизнь, именно поэтому добро ассоциируют с ним, а зло – с тьмой, передавая эту идею из поколения в поколение.

Все эти ассоциации не из-за детских сказок про вечную борьбу добра со злом, которые нам читают родители перед сном. Все эти истории похожи в любом конце земного шара и на всех языках мира. Как такое возможно? Эти рассказы возникли во времена, когда не было интернета, но живут сотни лет, передаваясь из уст в уста, от пожилых к молодым. Может, это не просто сказки, а путеводитель? Сейчас где-то внутри появился просвет связи между обоими мирами. Мне нужно радоваться тому, что я увидел свет после смерти, а не кромешную тьму. Эта связь возникает с момента, когда жизнь внутри матери только-только зарождается, с появлением сердцебиения, и проходит длинный путь в течение девяти месяцев, в результате чего мы стремимся из темноты к свету.

Зрение начало восстанавливаться после ослепительно-яркой вспышки, которую могла оставить светошумовая граната, взорванная прямо перед носом. Интересней картину придумать было невозможно, это была та же самая улица, по которой каждый день я ходил на учебу, затем на работу, в конце концов, просто гулял. Неважно, в гордом одиночестве или в компании девушки.

Столько важных решений было принято и мыслей обдумано, пока асфальт мерился шагами. Я знал каждый поворот, угол и сантиметр на этой улице.

В этом, казалось бы, совсем другом мире все осталось неизменным. Кроме одной маленькой детали. Дело в том, что ни один прохожий не шел в гордом одиночестве. Я бы даже сказал, что такие находились с исключительной редкостью. Насколько мне помнилось из прошлого, все было с точностью до наоборот: большинство людей ходило по одному, и лишь влюбленные парочки – по двое, но в этом мире люди ходили в среднем вчетвером, а то и больше. В первую очередь бросилось в глаза, что некоторые лица я видел, а некоторые были размыты, как если нанести воду на портрет, нарисованный масляными красками. Изначально я подумал о дефекте зрения из-за яркой вспышки, но, адаптировавшись, понял, что причина заключается совсем не в этом. У меня возникало все больше и больше вопросов, отчего я стал ощущать давление и слабость.

Когда я собрался с силами и сконцентрировался только на одном из них, накатило ощущение, что кто-то вылил мне на голову ведро холодной воды. Меня осенило – это такие же души, как и я! Они находятся рядом с людьми, еще живущими в первом мире: у кого-то один сопровождающий, а у кого-то – целый десяток. Загадок становилось все больше, а ответов – все меньше. В этот момент мне повезло. Где-то далеко в глубине души сработал инстинкт, благодаря которому произошла концентрация энергии, спасшая меня от расщепления в этом мире.

В тот момент мне было интересно все и казалось, мысли не умещаются у меня в голове. Чтобы хоть немного привести их в порядок, я стал проговаривать вслух, а затем кричать, как заблудившийся в лесу человек, которого никто не слышит. Я не один в этом мире! Ответьте мне, кто понимает меня! Слишком долго я молчал. Тот старик в больнице не смог бы объяснить и сотой доли волнующих меня моментов.

– Кто вы? Предки, друзья или просто случайные сопровождающие? Обратите, наконец, на меня внимание, хватит смотреть на этих людей как зомби на свежую плоть! – Хотелось кинуть камень в толпу этих игнорирующих меня персонажей, но, увы, рука проскользнула сквозь него.

Теперь уже отступать некуда: я принял твердое решение со всем этим разобраться. Узнать, как можно повлиять на происходящие здесь события, что это за такой индивидуальный мир, как здесь все устроено и какие открылись мне возможности.

– Эй ты, худощавый! Чего надрываешь глотку? Без тебя шума хватает.

Я прекратил горланить, как только услышал женский крик. Поддавшись рефлексу, я повернулся туда, откуда исходил звук. В метрах пятидесяти стояла невысокая темноволосая девушка лет семнадцати. Ее взгляд прожигал меня насквозь. Она будто сканировала меня, оценивая каждую деталь моей внешности, отчего создавалось впечатление, что она старше и опытнее, чем кажется на первый взгляд. При жизни я проходил курсы физиогномики, где нас учили читать людей по внешнему виду, мимике и жестам. То, как меня рассматривала эта девушка, было похоже на этот метод. Она смотрела на меня напряженно. Такой взгляд встречается подсудимым на допросе у самого страшного следователя. Внешность часто бывает обманчива. При жизни я слышал много историй о том, как очень привлекательные и милые люди оказывались маньяками и насильниками. Наверное, это логично, ведь трудно представить себе преступника с внешностью страшного гоблина, который заманивает своих жертв в ловушку.

– Ты непривязанный? – твердым командирским голосом произнесла она, чуть повышая интонацию на последнем слоге. Такая игра эмоций еще раз доказывала то, что с ней нужно быть осторожней. Она не та, за кого себя выдает.

– Сперва объясни, что такое или кто такие привязанные? Я не понимаю, о чем идет речь.

Нахмурив брови, она сказала:

– Следуй за мной. Не задавай глупых вопросов, а лучше иди молча, иначе рискуешь остаться один.

Медленно я шагал за ней по бульвару. Шел как домашний питомец, которого ведут на коротком поводке, заставляя вести себя прилично. Когда мы прошли уже вполне приличное расстояние, моей спутнице надоела игра в молчанку.

– Ты помнишь свое имя или прозвище?

Я напряг свою память, проматывая киноленту жизни, но никак не мог понять, о чем идет речь. Само слово и его смысл были для меня не знакомы. Я помнил абсолютно все, каждую мелочь после того, как появился на свет. Наверное, вам трудно представить, каково это – помнить каждый день своей жизни, но при этом не понимать значения слов «имя», «фамилия», «отчество». Теперь я убедился в том, что стирание воспоминаний – это некая защита в первом мире. Как давно вы пошли в первый класс? Становится жутковато от того, насколько давно это было… А теперь представьте, сколько воспоминаний у вас есть в этом промежутке! С каждым годом их становится все больше, и в тот момент, когда ты захочешь окунуться в океан прожитых дней, можно потеряться в них навсегда. Мы склонны забывать менее важные события, чтобы быть открытыми для более ярких.