Второй после Бога

– Одну минутку, господин секретарь-помощник, – сказал Томас гнусавым голосом и вошел в каюту.

– Слушаю вас, ваше мужицкое величество. – Мне стало смешно. Томас был одет как простой мужик, на голове у него красовалась простая вязаная шапка, красная с серым. Он затворил двери и сел с серьезным видом. Потом кивнул:

– Ты помнишь, где сможешь меня найти, если тебе понадобится моя помощь?

– Конечно.

– Да-да. Разумеется, помнишь. – Томас снова кивнул и огляделся, словно хотел проверить, что вещи уже собраны. – У тебя есть с собой все, что нужно? – спросил он без всякого интереса. Видно, его занимало что-то другое.

– В чем дело, господин Томас?

Томас почесал пышную шевелюру и поднял на меня глаза.

– Даже не знаю, важно это или нет, – сказал он. – Но меня мучит какое-то предчувствие… Что-то назревает. Так что береги себя, ну и, конечно, папского нунция. Ведь ты знаешь, что… – Он вдруг замолчал, немного смущенно взглянул на меня и встал.

– Знаю что?.. – Я загородил ему дорогу. – Что именно я должен знать? Есть что-то, чего я не знаю, и знаю, что не знаю?

Томас промолчал, избегая моего взгляда.

– На что, черт возьми, ты намекаешь? – Я ткнул в него пальцем. – Я должен знать местность и быть проводником для посланца Папы, который хочет самостоятельно объехать Норвегию. Должен сопровождать его, позволять ему самому решать, что он хочет увидеть и куда хочет поехать, ну и, наконец, позаботиться о том, чтобы он благополучно вернулся в Копенгаген. Таковы мои обязанности. Есть еще что-то, что мне надо знать?

– Да-да, все верно, – быстро сказал Томас. – Таковы твои обязанности. Ты должен позаботиться о том, чтобы он благополучно вернулся в Копенгаген.

– Но все это я знал и раньше! А что еще?

Раздраженно что-то ворча, Томас сел на край койки. Почесал бороду. Потом повернулся и схватил один узел.

– Я помогу тебе вынести вещи на палубу, – сказал он.

– Томас! – Я помешал ему открыть дверь.

Он посмотрел на меня. Вздохнул.

– Ты должен позаботиться о том, чтобы нунций вернулся в Копенгаген целым и невредимым.

Он оттолкнул меня и выглянул за дверь. Убедившись, что нас никто не подслушивает, он продолжал:

– Ибо, если с посланцем Папы что-то случится, отвечать придется тебе… Вся вина ляжет на тебя… – Он сделал выразительное движения, проведя пальцем по горлу. – Ты потеряешь голову. – Томас прикоснулся пальцем к моему носу. – Вот теперьты знаешь все.

Я в изумлении уставился на него, потом тяжело сел и сглотнул слюну.

– Но… но разве ему угрожает опасность? Юнкер Стиг тоже едет с нами и будет его охранять.

– Юнкер – дворянин, – сказал Томас, словно это все объясняло. Но потом все-таки пояснил свою мысль: – Юнкер Стиг вывернется, ему покровительствует королева. А вот ты… – Он подошел к трапу и выбросил узел на палубу. – А тебе покровительствует простой мужик, который на этой шхуне отправится дальше, в Христианию, – сказал он через плечо и исчез вслед за узлом.

Я остался в каюте. Ничего себе!

Я лишусь головы, если с папским нунцием что-нибудь случится! Я, самый обычный секретарь и слуга! У меня подогнулись колени, и я со стоном рухнул на койку. Каким образом я смогу защитить его? У меня нет даже шпаги или пистолета. Оружие есть только у юнкера Стига. Как я смогу защитить этого гостя? И от кого его следует защищать? Никто не предупредил меня, что он может оказаться в опасности, что кто-то ему угрожает, хочет причинить ему зло, лишить жизни.

Но так ли это на самом деле? На что именно намекал Томас?

Значит ли это, что от меня ждут большего, чем только отчета о поездке?

Три месяца назад Папа Римский Климент XI отправил архиепископа Тарсусского, нунция, Его Высокопреосвященство Микеланджело дей Конти к датскому королю Фредерику. Визит носил официальный характер – посол должен был познакомиться с королевством Дания-Норвегия и написать Папе отчет об этой далекой стране, дабы Папа и чиновники Ватикана узнали больше об этом северном крае.

Король, по его словам, позаботился, чтобы папский посол чувствовал себя как дома, и приказал своим подданным сделать все, чтобы представить страну папскому послу в лучшем свете.

– Небось король еще помнит Молесуорта, – сказал Томас с жесткой улыбкой.

Я спросил, кто такой Молесуорт, но не получил ответа, потому что младшая дочь Томаса позвала нас обедать.

Несколько недель назад у меня спросили, не соглашусь ли я быть проводником нунция в его предстоящей поездке по Норвегии. “Спросили” – более приятное слово, чем “приказали”, сказал Томас, когда излагал мне суть дела. На самом деле выбора у меня не было. Кто станет возражать против желания монарха? К тому же я был так удивлен и смущен тем, что Его Королевское Величество вообще слышал о каком-то жалком секретаре по имени Петтер Хорттен, что никогда не посмел бы отказаться от столь почетного поручения.

Оказалось, что король узнал обо мне от юстициария Верховного суда Виллума Ворма, у которого не хватало слов, чтобы выразить свое восхищение Томасом и мной за наше умение “находить выход из щекотливых положений”, как он однажды выразился. Он имел в виду событие, которое произошло четыре года назад, когда мы с Томасом раскрыли два убийства в трактире на юге Ютландии и через полгода еще одно убийство в усадьбе под Виборгом. Он считал, что в обоих случаях мы проявили “необыкновенную находчивость и сообразительность, а также желание добиться торжества справедливости”, что, по его мнению, было редким сочетанием. Томас с усмешкой сообщил мне, что именно так он и выразился. И то, что я знал Норвегию, говорил по-норвежски и, кроме того, изъяснялся по-латыни не хуже католического епископа, решило дело. Я был назначен проводником и переводчиком нунция и получил титул “секретарь-помощник”.

Секретарь-помощник застонал под грузом внезапно наложенной на него ответственности и встал с койки. С палубы уже донеслись крики, говорившие о том, что большую шлюпку вот-вот спустят на воду. Мимо меня пробежали два матроса, и я велел им вынести на палубу багаж фрейлейн Сары. Я слышал, как они возились и шумели, ожидая, что я поспешу им на помощь, но… секретарь-помощник заморского гостя не носит сундуки и узлы только потому, что ему это приказал какой-то камер-юнкер.

Да, камер-юнкер.

Я снова опустился на койку, потому что у меня возник другой вопрос: каким образом юнкер Стиг оказался в Норвегии?

Когда меня неделю тому назад представили нунцию дей Конти, он весьма неохотно принял мою помощь, потому что намеревался самостоятельно совершить поездку по Норвегии. Секретарь из Датской канцелярии, который представил нас друг другу, покорно, но твердо довел до сведения нунция, что в Норвегии почти нет людей, которые говорили бы на языке, понятном иностранцу, и что к тому же норвежская природа и отсутствие дорог не только затрудняют любую поездку, но и таят всевозможные опасности в виде диких животных, и поэтому с иностранцем, желающим посетить эту страну, они всегда посылают знающего проводника. Дабы подчеркнуть серьезность своих слов, он показал нунцию рисунок отвратительного морского змея, которого в свое время изловили в озере Мьёса. На рисунке было изображено, как змей, напавший на лодку, схватил своими челюстями за талию какого-то человека и тащит его в воду. Рисунок был сделан католическим епископом, так что, по мнению секретаря, у сомневающихся в его подлинности уже не должно было возникнуть никаких вопросов. Нунций равнодушно поглядел на рисунок, потом на меня темными, задумчивыми глазами и кивнул неохотно, – он смирился с моим присутствием.