Второй после президента

– Акулы? – насторожился Хайфон. – Почему раньше меня не предупредили?

– Да вы не переживайте, шеф. Эти твари на людей не нападают.

– Почему?

В тоне Хайфона прозвучало искреннее удивление. Никто не дождался бы от него пощады, будь он одной из тех тварей, которые не только резали серповидными спинными плавниками поверхность, но и выпрыгивали из воды. Одна акула, охваченная охотничьим азартом, вертелась так близко, что можно было разглядеть темные пятна на ее бледном ненасытном брюхе.

– Их длина не превышает полутора метров, – пояснил Линь-Хо. – Слишком маленькие.

– Нападали бы все разом.

– Только если очень проголодаются. Или…

– Что?

– Или кровь в воде почуют, – закончил мысль Линь-Хо.

– Кровь…

– Ну да.

– Надеюсь, – произнес Хайфон, – что мы обойдемся без кровопролития.

– Все может быть, – сказал Линь-Хо. Глаза у него были черные и абсолютно пустые, точь-в-точь как у акулы, в независимости от того, почуяла ли она запах крови или нет.

Смерив его оценивающим взглядом, Хайфон посмотрел на других членов команды, собравшихся на палубе. Удастся ли выдать себя за научную экспедицию? Пожалуй, что да. Документы на яхту и экипаж в полном порядке, а если нагрянут пограничники с вопросами, то всегда можно сослаться на незнание русского языка. «Не нагрянут», – решил Хайфон, взвесив все «за» и «против». Мы ведь не занимаемся браконьерством – это невооруженным глазом видно. Огнестрельного оружия на борту нет, а ножи и дубинки не в счет. А раз так, то какое всем до нас дело? Тем более что на всякий случай заготовлены охранные грамоты от губернатора Приморского края и межправительственного комитета Российской Федерации.

«Удобная страна – Россия», – подумал Хайфон, жмурясь на солнце.

Глава X. Владивосток-2011

Половину Владивостока заберет Китай в аренду на 75 лет. Это не сказка – такие перспективы предусматривает «Стратегический план развития города Владивостока до 2020 года». Мэр города одобрил концепцию под загадочным названием «Хай-Шень-Вэй» и добился письменного одобрения из Москвы.

Стоит ли говорить, что большинство жителей города резко отрицательно относятся к подобным инициативам. Их возмущает намерение передавать земли китайцам в то время, когда коренные жители годами не могут оформить в собственность земельные участки под своими домами!

В чьих интересах разработана эта концепция? В интересах жителей Владивостока, которые голосовали за мэра российского города? Или жителей Харбина? Ведь передача российской земли в аренду иностранному государству – это, по сути дела, создание анклава, что вообще представляется нонсенсом.

«ПРАВДА ПРИМОРЬЯ»

Грин не считал Россию такой уж удобной для проживания и путешествий страной. На то у него были причины.

Рейс Аэрофлота № 726 Москва – Владивосток задерживался по техническим причинам. Объявление об этом всколыхнуло лишь малую толику народа, находившегося в здании аэровокзала Шереметьево-1. Что касается Грина, то он нисколько не удивился и, тем более, не возмутился. В этом не было смысла.

Два часа спустя пассажиров поприветствовали на борту самолета, наградили их заученными улыбками, попросили пристегнуться к креслам и пообещали наградить за примерное поведение завтраком и обедом. Глеб, с комфортом устроившийся в своем кресле, прикрыл глаза, чтобы не видеть хорошенькую стюардессу в просвечивающейся блузке. Смотреть на нее было неловко. Вероятно, девушка совсем недавно начала летать самолетами в качестве стюардессы и от волнения раскраснелась, как после интенсивной зарядки. Поминутно сбиваясь и заикаясь, она прочитала пассажирам короткую лекцию о правилах поведения во время полета, после чего сообщила, что посадка во Владивостоке произойдет в 15:45 по местному времени, опережающему московское на семь часов.

– Наш замечательный город расположен на сто тридцать втором градусе восточной долготы и сорок третьем градусе северной широты, – затараторила девушка, сумевшая справиться с волнением. – Если посмотреть на карту, то Владивосток находится южнее города-курорта Сочи, на одной широте с Сухуми, Варной, Ниццой и Чикаго.

– Широта крымская, долгота колымская, – мрачно сострил кто-то из пассажиров.

Реплика заставила стюардессу стушеваться и ретироваться. Правда, прежде чем покинуть салон, она пискнула что-то про высоту и скорость полета, но никто ее толком не расслышал. Какая разница, сколько тысяч метров до земли – пять, шесть, семь?

– Шмякнемся, так ни костей, ни винтиков не соберут, – громогласно заключил знаток дальневосточного фольклора.

Позавтракав, пассажиры самолета погрузились в не очень глубокий и не очень здоровый сон, продолжившийся и после обеда. Грин провел долгие часы полета в оцепенении, напоминающем медитативный транс. В конце концов, самолет провалился сквозь последний слой облаков, и за иллюминаторами возник дальневосточный ландшафт, освещенный диском солнца, зависшим над изумрудными сопками. Берега полуострова, на котором раскинулся Владивосток, были изрезаны бесчисленными бухтами и заливами, образующими что-то вроде причудливого кружевного узора. Растянувшийся километров на тридцать в длину, полуостров кинжалом вонзался в выпуклое, лоснящееся море, подернутое мелкими складками волн. Город на южной оконечности мыса напоминал ракушечное ожерелье, рассыпавшееся по скалистым карнизам. Некоторые разноцветные бусины закатились прямо в море: это были острова, отчасти обжитые людьми, отчасти занятые шумными птичьими базарами.

Совершив торжественный облет Владивостока, лайнер сделал плавный разворот и двинулся в обратном направлении, заходя на посадочную полосу.

Грин был почти что на месте. Завтра ему предстоял утомительный день, посвященный бесконечному заседанию в комиссии, но сегодня он был относительно свободен. Прихватив с багажной полки сумку, Глеб влился в поток пассажиров и спустился по трапу. После девяти часов, проведенных в самолете, дальневосточный воздух казался восхитительно свежим. Впечатление не портил даже запах жареной рыбы, примешивающийся к прочим ароматам.

Выбравшись на площадь перед аэровокзалом и как следует надышавшись полной грудью, Грин сел в присланную за ним машину. Не поддержав ни одну из тем, затронутых словоохотливым водителем, он предпочел молча смотреть в окно. По местным дорогам разъезжали преимущественно японские машины, среди которых преобладали прямоугольные «Тойоты». К счастью, среди пешеходов пока что не доминировали ярко выраженные азиаты.

При всей своей живописности, шоссе, петляющее между сопками, было раздолбано, как прифронтовая дорога. Автомобиль то подпрыгивал на ухабах, то проваливался в рытвины, нещадно скрежеща всеми своими деталями.

Когда они добрались до центра Владивостока, Грин попросил водителя остановиться и с неимоверным облегчением выбрался из машины. Ему захотелось пройтись пешком.

В общем и целом город производил приятное впечатление. То и дело по пути попадались такие солидные, такие пузатые дореволюционные особнячки, что, казалось, вот-вот из окошка выглянет бородатый купец с зализанными на прямой пробор волосьями и с блюдцем дымящегося чая на растопыренных пальцах. Золотые петушки на крышах, гипсовые львы у подъездов и бесчисленные мемориальные доски отлично уживались с рекламными щитами, кучами мусора и ларьками, набитыми под завязку всякой заморской всячиной.