Второй прыжок с кульбитом и пистолетом

— Сколько надо — не надо, — вздохнул я. — Да, Нюся? Пропажам и волновать маму нельзя.

Анюта ворвалась в мою жизнь так стремительно и неожиданно, что сам диву давался. В прошлой жизни я привык планировать ходы самостоятельно, изредка прислушиваясь к чужому мнению — только затем, чтобы сделать по-своему. Однако свежий ветер перемен не раздражал, наоборот, внутри тайфуна по имени Анна обнаружился напор позитива, в положительных эмоциях можно было купаться. Конечно, присутствовал юношеский максимализм и категоричность суждений девчонки. А чем старческое брюзжание лучше? Удивительно, но в нашем общем хаосе наблюдалась некая гармония.

Однако сейчас меня ждала куча дел. И никому, кроме старого пенсионера, их не переделать.

***

Рыбаки притащили цельную тележку рыбы — три мешка. Вернее, добычу таскал Денис, а хорошо поддатый Коля рулил процессами.

— Ну и зачем столько? — возмутился Антон. — Рыбалка — это когда на один крючок. Неспортивно!

— Нормально, — неразборчиво возразил Коля. — У вас семья, у Дениса тоже. А у меня взвод охраны на даче!

— Куркуль ты недорезанный, — буркнул я. — Таким только волю дай, так всю реку вычерпают! Давай собирайся.

— А на посошок? — икнул Коля.

— Хватит на сегодня, — возмутился я, и Антон меня молча поддержал. — Пошли уже, пора туристу домой.

Задерживаться в этом мире мне не с руки — там же Анюта осталась. Но распространяться об этом я не стал. Отнес сначала мешок Колинойрыбы, следом баул с диетическими продуктами, а потом и его самого. Если так дальше пойдет, превращусь в натурального грузчика, курсирующего счерным одеялом между двух миров. Ни минуты покоя, а ведь еще надо показаться в ветлечебнице со щенком, внуков проведать и Нину навестить… Куча дел.

— Пользуясь случаем, хотел бы передать привет Вере, — улыбнулся мне вслед Антон.

На собственной даче кипел субботник. Как и в прошлые годы, соседка Рита с дочками и племянницами собирали черешню, заодно не давая погибнуть прочему урожаю. Тазики с ведрами были расставлены по всему саду.

Вручив мне ребенка, Маруся подозрительно прищурилась:

— Дед, мне кажется, или ты шифруешься?

— С чего это? — неискренне удивился я.

— Чистый шпион в дурацкой шляпе! — она легко раскрыла маскировку. — Как там у Высоцкого? «Вечно в кожаных перчатках, чтоб не делать отпечатков, шел по улице советской не советский человек».

С садовой лестницы слезла Рита, чтобы добить меня окончательно:

— Антон Михалыч, замечательно выглядишь! Но зачем ты нацепил эти древние очки? И щетина трехдневная тебе не идет. А шляпа в самом деле смешная. Постричь, побрить — будешь чистый красавчик, — чмокнув небритую щеку, она с новым ведром полезла на дерево.

Опять Штирлиц спалился… Пришлось уводить Марусю прочь от скользкой темы.

— Я смотрю, у Антона сопельки прошли. По ночам перестал плакать? — я уселся в шезлонг. Правнук немедленно принялся топтаться по груди, вырывая последнюю шерсть.

Каждый раз, обнимая ребенка, я уговаривал его не болеть. Хватит сопливить и хныкать, говорил я мысленно. Зря, что ли, правильным питанием холодильник забиваю? Сам он заниматься аутотренингом не мог, по причине малолетства, всю работу приходилось брать на себя. А что? Глаза боятся, руки делают.

— Здесь не сад, а санаторий, — воскликнула Маруся. — И воздух, видимо, целебный. Ребенка как подменили! Так что нас отсюда палкой не выгонишь.

Глава шестнадцатая, в которой анализируется ситуация

В больничной палате Коля хлопотал над Ниной, орудуя прежними бутылочками с трубочками.

— Всем привет, — я выставил на стол фруктовый пакет из собственного сада. — А где Вера? Я же звонил!

— Дед, привет! — она высунула носик из душа. — Я уже собралась, но дайте мне пять сек.

Ага, знаем мы эти женские штучки. Десять минут — это на последний штрих, а у нее еще голова мокрая. Минимум полчаса, тем более, набор косметики «Ив Роше» ей сам и презентовал. Представляю, какое воздействие на Антона произведет это неведомое ему оружие.

— Так-так, — цапнув яблоко, обрадовался Коля. — На ловца и зверь бежит.

После перехода туда и обратно, невзирая на пьянство, изменения нас тарческом лице были видны невооруженным взглядом. Словно человек, глотнувший свежего воздуха, Коля блестел глазами. И еще он легко двигался и наклонялся без скрипа в радикулите.

— Не только мне молодеть, — подумал я, целуя руку Нины.

— Антон… — отозвалась она. — Меня эскулапы всю иголками искололи. Когда закончится эта каторга?

Ну что тут поделаешь… И прикасаться к ней Коля запретил.

— Присядь, — он перебрался к столу. — Давай подобьем бабки.

Этого чертового аналитика уже не изменить. Ему только того и надо, что планировать да подбивать бабки.

— Что на этот раз? — вздохнул я.

— А вот с самого начала и пойдем, — нацепив очки, Коля раскрыл папочку. — Уточним кое-что. Изменения в том мире начались сразу?

— Даже несколько раньше, — задумался я. — Я же тебе уже рассказывал: после выпускного вечера возле Антона появились новые девочки, Вера и Анюта. А в моей жизни на этом месте была Алена.

— Так-так, — донеслось из бинтов белой мумии. — Значит, вы на пару сАнтоном еще и Аньку Швец чпокаете?

— Почему «еще»? — вырвалось у меня.

Коля закашлялся вдруг, но тут же проехал опасную кочку

— Эффект омоложения почувствовал сразу?

Как же этот Коля надоел со своим анализом! Сразу я почувствовал молодое тело Антона. Но важно не это, в меня впитался его дух — то, что шутливо и точно именуется «молодецким задором». Однако вслух сказалиное:

— Постоянно молодею, не знаю, что и делать. Бриться бросил, очки древние нашел… Может, седой парик приклеить?

— Да это неважно, — отмахнулся Коля. — У тебя такой вид, как бывает у кота после сытного обеда.

— Борщ на косточке был вкусный, — согласился я. — Но по существу наиболее ярко молодеет Вера Радина. Она посвежела, расцвела, но молочные железы… хм… пропали.

— Как пропали? — охнула Нина. — Их и так было с гулькин нос… Бедная моя девочка, это же ее больное место!

Я пожал плечами:

— Дело молодое. Мясо нарастет — на днях начнем качаться по системе «в здоровом теле здоровые сиськи».