Второй сборник кошмаров, записанных посреди ночи

Мимо них прошла группа пьяной молодёжи, и она на несколько секунд замолчала.

– Что, по-твоему, подумал бы про тебя сейчас твой отец? Ты превратилась в серийного убийцу, в монстра.

– Он похвалил бы меня, и был бы мной горд, как никогда никто никем не был горд. Я избавила мир от сорока трёх преступников, отбросов, бешеных неисправимых тварей, от которых никогда не было никакой пользы. Уверена, многие из них совершали бы преступление вновь и вновь, и вновь. Сколько времени ушло бы у всего вашего отдела, на то, чтобы навсегда убрать столько мусора с улиц? Можете не отвечать. Ответ – бесконечность времени. Вы их ловите, они сидят, затем выходят и убивают, грабят, насилуют снова. Некоторых вы ловите опять, и всё повторяется по новой. Вы все – лишь часть вечного круговорота преступлений.

– Зачем ты мне это рассказываешь? Хочешь услышать от меня слова благодарности? Ты их не услышишь. Я не спорю, иногда мне и самому хотелось пристрелить некоторых их тех, кого я ловил. Насильников, растлителей малолетних и многих других. Но мы должны делать всё по закону. Должны действовать в его рамках. Любой выход за них автоматически приравнивает нас к тем, с кем мы должны бороться. За всё время работы в органах правопорядка я ограничивался лишь мыслями о самосуде. Да и органами правопорядка нас назвали не просто так. А то, что делаешь ты, к порядку отнести никак нельзя.

– Правосудие – понятие субъективное. Например, я была бы рада, чтобы опасных преступников убирали с улиц навсегда. Понимаете? Я бы не хотела думать о том, что их когда-нибудь снова выпустят к таким как я, к простым гражданам. Но вот с этим кольцом на пальце я могу ставить жирную точку. И пусть после смерти меня судят всеми божьими судами, в аду или в раю, мне всё равно. Можете арестовать меня, если вам так хочется, но только благодаря мне этот город сегодня может спать спокойно. Спать, зная, что завтра никто не накинется на их детей или не убьёт их мужей, братьев, сестёр, сыновей, дочерей. У меня ушли одни сутки, чтобы этого добиться, и я не собираюсь останавливаться. Двадцать четыре часа – и город стал безопаснее. Всего двадцать четыре часа.

Иван остановился, повернулся к Нине и положил руку ей на плечо.

– Когда твой отец умирал на моих руках, я обещал ему позаботиться о тебе. Думаю, я полностью выполнил данное мной обещание, – он показал пальцем на кольцо у неё на руке, – передаю эстафету вот этой дьявольской вещице у тебя на пальце. Сама решай, что делать, и будь что будет. А я сегодня ухожу на заслуженную пенсию.

– А я приняла предложение о работе судмедэкспертом в Твери. У них огромная база ДНК преступников со всей страны. Я заберу их столько, сколько будет возможным. После Твери в Москву, ближе к центральной базе. Знаете, сколько у меня уйдёт времени на то, чтобы сделать всю страну безопаснее? Двадцать четыре часа. А потом будь что будет.

Иван немного постоял, развернулся и пошёл прочь. Нина не пыталась его остановить. Отойдя на пару метров, он остановился и, не оборачиваясь, тихо произнёс.

– Жаль, но я сейчас думаю только о том, что после своей смерти ты не попадёшь к своему отцу. Боюсь, вы будете в совершенно противоположных местах.

Словно упавший лист

– Уже половина второго, я, наверное, пойду. Завтра рано вставать, хотелось бы хоть немного выспаться, – сказал Алексей, вставая из-за стола.

Все собравшиеся посмотрели на него, как на предателя. Словно он в самый разгар сражения сказал, что ему пора домой и оставил всех своих друзей воевать в одиночестве.

– Посиди ещё часик и поедем на такси вместе, – сказал Макс, поднимая очередную стопку рома.

– Ты чё, размяк что ли? Не гони, завтра же суббота. Шоу маст го он – как говорится. Гуляем до утра, – проорал изрядно подвыпивший Серёга, школьный друг Алексея.

– Завязывайте, знаю я ваш часик, может затянуться часов на пять минимум. Прогуляюсь до дома, проветрюсь. Полуторакилометровая прогулка под звёздами мне сейчас точно не помешает. И спирт выветрится и голову прочистит чутка.

Спустя пару минут Алексей с общего благословения, покинул дачу своего друга.

На улице царила звёздная, безветренная июньская ночь. На небе сияла полная луна, освещая верхушки деревьев. Прогулка обещала быть приятной.

Прийти домой, выпить зелёного чая, принять душ и пойти спать – вот чего хотел и ждал Алексей, идя по тёмным, без единого фонаря, улицам старого города.

Чуть ли не каждый месяц в старом городе на месте одного из покосившихся одноэтажных домиков появлялся двух, а то и трёхэтажный современный дом. Жители столицы постепенно заселяли город, превращая его в копию одного из подмосковных посёлков.

Алексей медленно продвигался по тёмным улицам. Хорошие дороги, несмотря на обилие новых богатых домов жителей столицы, ещё не дотянулись до старого города, и любой неверный шаг в темноте мог стоить растяжения или перелома.

Вдруг ему показалось, что метрах в десяти по правую сторону дороги, в кустах, что-то зашевелилось. Недостатка в бездомных собаках старый город не испытывал, на что парень и свалил тряску кустов, и без страха зашагал вперёд.

Почти пройдя те злосчастные подозрительные кусты, он услышал, как кто-то выскочил позади него и инстинктивно сделал несколько быстрых шагов. Обернувшись, он разглядел силуэт человека с куском то ли палки, то ли трубы в руке.

– Повезло, – подумал Алексей и решил, как можно скорее уйти подальше от того места.

Нехватки в наркоманах и алкоголиках в городе тоже не было. Бывало, некоторые представители сего племени попадались на улице и клянчили деньги, но, чтобы они вот так, с дубиной в руках посреди ночи нападали на людей, о таком он никогда не слышал. Всем плевать на их медленное самоуничтожение и повсеместные ямки в земле от закладок, но начни они нападать на людей, их с удовольствием пересажают.

Дальше он предпочёл идти куда быстрее, подсвечивая себе дорогу фонариком почти разрядившегося смартфона. Он шёл, не встречая на своём пути ни единой живой души. Только изредка из-за какого-нибудь забора начинала лаять одна из многочисленных сторожевых собак.

Тем временем стал подниматься ветер, и с каждым следующим шагом дул всё сильнее и сильнее, пока не стал почти сдувать Алексея в сторону леса. Лёгкая рубашка и шорты никак не вписывались в разгулявшуюся непогоду. Он шёл, одной рукой освещая себе путь телефоном, второй придерживая бейсболку.

Метрах в двадцати впереди показался крохотный дэо матиз Ольги, соседки по участку. Она работала в другом городе по одному богу понятному графику. В день через ночь, в утро через вечер, или как-то так. Алексею всегда её график казался не менее смешным, чем её попытки его объяснить. Она припарковалась и вышла из машины с двумя тяжёлыми на вид сумками в руках. Алексей, проходя мимо, поздоровался с ней, но она, не обратив на него ни малейшего внимания, открыла калитку и исчезла за железным забором.

Вот и родные пенаты. Его кошка Тушка сидела на мосту у калитки и смотрела на приближающегося хозяина. Кошка была какой-то длинношерстной породы, и ветер превращал её в огромный пучок колыхающегося меха.

Обычно, когда Алексей подходил к дому, Тушка бежала к нему и начинала тереться о его ноги, потом ныряла под калитку и ждала его у входной двери. Но в этот раз она не сдвинулась с места и лишь провожала его странным безрадостным взглядом.

Алексей достал из кармана ключи и попытался вставить их в замочную скважину, но рука с ключом прошла сквозь калитку. Он попробовал схватить ручку, но рука вновь прошла сквозь металл. Ветер с каждой секундой становился всё сильнее и сильнее. Движимый страхом, он попытался выбить калитку ударом плеча и, пройдя сквозь неё, упал в метре от входной двери. В коридоре горел свет, прорываясь сквозь небольшое оконце в двери тёплым, уютным потоком. Он попытался дотянуться до двери, но холодный пронизывающий ветер не позволил ему даже дотронуться до неё.