Второй Шанс 2

— Ты чего, Катенок? — встревожился Старик-Саша. — Я тебя чем-то обидел?

— Нет конечно. Просто… просто мне вдруг стало так жаль тебя! — всхлипывала девушка. — Ты ведь остался совсем один, когда тебя забросило сюда к нам. Все, кого ты любил и знал, либо умерли, либо остались там. В далеком будущем. Ведь семья Ивановых: твои папа, мама и твой брат, они же не настоящие твои родные. Просто посторонние люди. Да еще мама с братом такие попались. И Нинка эта. Это наверное так страшно!

— Ты знаешь, до того, как ты это сказала, у меня и мысли об этом не было, — растерялся юноша, — но я уже не один! У меня же есть ты. К тому же, мне не три года, чтобы волноваться о наличии родителей. Ещё немного до совершеннолетия, тем более, что отец достаточно адекватный мужчина. Ему бы спутницу по жизни подходящую — толковую женщину, хозяйственную и я за него буду спокоен. А так… переживает он.

— Об отце он переживает, еще и не родном. Ты бы лучше о себе поволновался, — девушка покачала головой и ее пшеничные локоны, сверкающим каскадом, разметались по узким плечам.

— А что я? У меня всё хорошо. Я так рад, что судьба подарила мне не только второй шанс прожить новую жизнь, но и такой роскошный подарок в виде тебя.

— Вот сразу видно опытного мужчину! Такие слова умеешь правильные сказать! Как бедной наивной девушке перед тобой устоять? — голос Кати потеплел.

— А зачем передо мной стоять? Можно прилечь.

— Ишь какой! — маленьким кулачком Катя пнула кавалера в плечо, старательно делая вид что обиделась. Но получалось у неё плохо и в конечном итоге она просто расхохоталась.

— Тише ты! — сжимая плечи, Саша попытался делано обороняться. — Больно вообще-то.

— Ой, прости, прости… я забыла, — гадкая ладошка нежно заскользила по предплечью парня. — Саша, пора возвращаться и делать уроки, — наконец успокоившись, и осушив окончательно слезы, строго сказала Катя. — Когда мама пойдет домой, она и меня с собой заберет. Мы должны все успеть.

Они вернулись в больничную палату. Катя вынула из портфеля учебники и тетрадки и они начали занятия. К удивлению Старика-Саши, никаких проблем, кроме одного предмета, он не испытывал. Споткнулся он на математике. Один вид интегралов вводил его в интеллектуальный ступор.

Еще в юности он прочитал рассказ о Наполеоне и академике Французского Института. Эта организация, в то время, была местным аналогом Академии Наук. Сам Наполеон тоже был в составе этой организации, и членство в ней ставил выше всех своих должностей и званий. Он и документы подписывал так: Наполеон, Член Института, Первый Консул Французской Республики.

Так вот, один раз к нему обратился академик-поэт с жалобой на своих коллег. Он обвинял других академиков в том, что они относятся к нему без должного уважения, не так как к остальным.

Наполеон задумался лишь на секунду и спросил академика поэта: как тот относится к дифференциальному исчислению? Тот в растерянности ответил, мол, вообще не знает, что это такое!

— Так чего Вы тогда жалуетесь?! — возмутился Наполеон. И в самом деле, как можно уважать человека не знающего таких вещей!

Но с другой стороны, как человек проживший долгую жизнь, занимаясь наукой и достигнув в ней определённых успехов, он должен был признать, что ни разу в его исследованиях ему не пришлось воспользоваться знаниями синусов, косинусов, интегралов и даже дифференциалов! Более того — это ему абсолютно не мешало плодотворно работать! Единственные математические знания, которые ему были нужны — статистические методы обработки результатов полученных исследований. Но для практического их применения ему хватало знания четырех арифметических действий. Много позже он узнал, что понимать высшую математику способны всего-то около двух процентов населения планеты.

Откровенно говоря, он вообще подозревал, что введение математики — такого уровня — в школьную программу, было вызвано отменой преподавания логики, как альтернатива. Ее сначала отменили в школах, в тысяча девятьсот двадцать первом году, а спустя четверть века, появилось постановление Центрального Комитета Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков), в котором он признал «совершенно ненормальным, что в средних школах не изучается логика и психология» и «счёл необходимым ввести в течении четырёх лет, начиная с тысяча девятьсот сорок седьмого/тысяча девятьсот сорок восьмого учебного года, преподавание этих предметов во всех школах Советского Союза».

Логика и психология перестали быть нужными в СССР — после тысяча девятьсот пятьдесят третьего года. В том числе, благодаря инструктору отдела школ и образования ЦК КПСС, а в последующем — студенту Колумбийского университета, отцу и «прорабу перестройки», иудушке Александру Николаевичу Яковлеву. Считалось, что логика не способна разрешить спорные ситуации в математике — на это способен только диалектический материализм. В тысяча девятьсот пятьдесят девятом году обязательное преподавание логики и психологии в советских школах было полностью свергнуто.

Партийные и советские бюрократы не нуждались в населении, которое могло само разбираться в окружающей действительности и понимать истинную сущность политических и общественных событий, а так же явлений. Все это потом и аукнулось в годы Перестройки. Если бы люди изучали в школе логику, вряд ли бы им смогли запудрить мозги и обмануть перестроечные краснобаи и демагоги.

Не маловажным фактором того, что Советская власть не любила логику, возможно было и то, что сам вождь мирового пролетариата — Владимир Ильич Ленин — в школьном аттестате имел единственную четверку — по логике!

Но все размышления о важности логики не отменяли необходимости иметь отличную отметку по математике, в аттестате о среднем образовании, если он планировал поступать в престижное высшее образовательное учреждение. Поэтому, с чувством глубокого сожаления, он честно пытался грызть гранит математической науки.

Но от его подружки не укрылось и то, насколько мелко он плавает в математике. Нахмурив свои бровки она решительно ему заявила, что если английский он знает куда лучше, чем прежний Саша, то математику с точностью до наоборот! И вообще, мол, стыдно Доктору наук в благородном возрасте не знать таких простых вещей!

Поэтому! Она будет с ним заниматься дополнительно по этому предмету и подтянет его до нужного уровня. Юноша согласился с огромной радостью! Совместить приятное с полезным, о лучшем и мечтать не приходилось!

Когда они стали учить биологию, Катя вдруг задумалась и сказала:

— Саша! Ведь сюда переселилось только твое сознание?

— Да.

— А тело осталось старого Саши?

— Именно так, и я даже этому рад.

— Почему? — удивилась девушка.

— Тело Александра Иванова лучше, чем мое прежнее. Рост повыше, и сложено лучше, и лицо симпатичнее.