Второй шанс на счастье

Я быстро разделываюсь с десертом и отставляю его в сторону.

— Даже не знаю, советовать тебе говорить с женой по душам или нет. Анька будет врать до последнего. Изворачиваться…Если ты поверил ей тогда, поверишь и сейчас любому её слову. Так что считай вышесказанное просто разговором наедине самим с собой. Просто мысли вслух.

Встаю. Богдан ловит меня за ладонь.

— Постой. Это правда?

Я осторожно освобождаю руку из его захвата.

— Решать тебе, Богдан. Отвезёшь меня домой или мне вызвать такси?

— Есть и другой вариант…

30. Марьяна

— Какой же? — улыбаюсь мужчине, почему-то зная, что он предложит провести всю ночь вдвоём. Так же как знаю, что Виталию плевать, где я проведу эту ночь. Мысленно супруг уже тратит деньги, которые ещё не перечислил ему Богдан.

Подписанный экземпляр договора, предназначенный для Виталия, покоится в моей сумке. По сути, мой муж ещё ничего не получил. Даже не увидел своими глазами подпись Богдана на договоре. Но уходя, я слышала, как он заказывал столик в ресторане. Собрался кутить на те деньги, что ещё остались у нас.

Богдан не успевает ответить мне. Экран его телефона мигает. Звонит Аня. Следом приходит голосовое сообщение: «Позвони мне! Это срочно. Касается твоих родителей…»

— Родители? — вслух спрашивает Богдан. — Извини, я отвечу.

Богдан встаёт из-за столика. Я чувствую досаду. Мне хочется и уколоть его побольнее, и уничтожить недомолвки, и задержать как можно дольше. Целая гамма чувств. Не знаю, что перевесит на этот раз. Мужчина возвращается за стол, немного хмурясь.

— Что-то случилось?

— Случилось. Приёмные родители… Последняя семья. Отец и сын попали в аварию, когда возвращались с рыбалки.

Я знаю, что детство у Богдана было тяжёлым. Он провёл его в сиротском приюте, а лет с десяти отправился кочевать по приёмным семьям. У Богдана крутой нрав, несгибаемый. Поэтому ему приходилось тяжело. В возрасте тринадцати лет его усыновила семья. Довольно приличная, на первый взгляд. Но Богдан к тому времени разуверился в семейных ценностях и словно нарочно нарывался на неприятности, снискав славу хулигана.

Когда в семье начали пропадать деньги, приёмный отец заподозрил Богдана в воровстве. Он сурово наказывал парня и хотел выбить правду кулаками. Богдан сбегал, его возвращали и предлагали семье отказаться от проблемного подростка. Позднее выяснилось, что деньги воровал не Богдан, а родной сын. Но приёмный отец даже не подумал извиниться за жестокие наказания и побои. Богдан окончательно покинул приёмную семью, едва ему исполнилось восемнадцать. По его же словам, он перешагнул порог дома ровно в двадцать четыре ноль-ноль. Только для того, чтобы уйти и больше никогда не возвращаться.

Но сейчас прошлое настигло Богдана.

— Ты поддерживал с ними связь?

— Нет, — отрицательно качает головой мужчина. — Может, через социальные сети нашли, не знаю…

— Считаешь, должен появиться?

Лицо Богдана каменеет. Он вспоминает не самые приятные моменты из прошлого. Ему тяжело даётся прощение.

— Должен, наверное. Приёмная мать неплохо ко мне относилась. Наверное, она натерпелась больше всех от меня. Как-то даже вступилась за меня и попала под горячую руку. Сейчас ей придётся хоронить двоих сразу. А я даже не знаю, завели они ещё детей или нет. Мне скинули адрес…

— Если считаешь, что должен что-то сделать, то выполняй, — советую Богдану.

Он улыбается, сбивая пряди волос пальцами.

— Хороший совет. Но если ему следовать… — он тянется к моей руке через весь стол и дотрагивается до обручального кольца. — То считаю нужным снять твоё обручальное кольцо.

Сердце начинает биться в учащённом ритме. Что он имеет в виду?

— Тебе не нравится, что я — чья-то жена?

— Не нравится. Думал, плевать. Возьму своё и просто уйду в сторону. Не получается. Меня наизнанку выворачивает от мысли, что всё это могло быть моим. Без условий. Без договора.

Богдан смотрит мне прямо в глаза.

— Ты любишь мужа?

Повисает короткая пауза.

— Нет, — срывается с моих губ. — Но у меня нет выбора. Я между двух огней. Виталию нужны деньги, тебе — сын. Я вынуждена играть по вашим правилам, только и всего.

— Мне нужен не только сын, — признаётся Богдан. — Точнее, в самом начале я решил, что этого будет вполне достаточно. Но мне нужна семья. Семья, в которой есть ты.

— Прекрати! — забираю у него руку. — Ты запутался и путаешь меня. Играешь, как кот с мышью.

— Нет… Я не играю.

— Да, конечно. И договор ты подписывал…

— Только для того, чтобы иметь возможность подобраться к тебе, — усмехается Богдан. — Грязные методы? Возможно… Но ты была так решительно настроена против, что я был готов на всё. Не смотри на меня, как на чудовище. Мне дурманом все разумные мысли перекрывает от тебя. Совсем недавно я жил спокойно, а сейчас в моей жизни бушует ураган. И я уверен, что он не прекратится, пока мы порознь.

Смеюсь. Чёрт… Не ожидала услышать что-то подобное.

— Богдан, речь идёт не только о нас с тобой, но и о нашем сыне. Определись со своими желаниями. И поговори с Анькой. Она твоя жена и должна знать о твоих намерениях.

— Поговорю. Обязательно поговорю и насчёт прошлого тоже спрошу, — Богдан суживает глаза. — И ещё одно. Верни подписанный договор.

— Зачем? — насторожилась я.

— Считай, что его не было. Дай его мне, пожалуйста. Ты не закладная и не разменная монета. Не хочу, чтобы ты считала себя таковой…

Воздух в лёгких спирает. Мне приятно слышать от Богдана такие слова. Но я боюсь, что на меня начнёт давить Виталий. Я же не знаю, где находится сын.

— Договор, Марьяна, — просит Богдан.

— Не могу тебе его отдать. Правда, не могу. Я сомневаюсь в тебе. В прошлом ты наигрался в любовь очень быстро. Я боюсь, что и сейчас тебе надоест, и всё вернётся на круги своя. А мне… мне просто нужны гарантии.

— Гарантии для чего? — недоумевает Богдан. Огонёк догадки мелькает в его глазах. — Для мужа? Чем для тебя дорог Виталий?

— Мне дорог мой сын и его спокойствие. Я не могу остаться вообще без малейшего шанса увидеться с сыном. Макс для меня всё. Извини.