Второй шанс

– Ты винишь себя?

Майкл с грохотом поставил свой бокал на столик. Его испепеляющий взгляд остановился на побледневшем лице тетки.

– Никогда не спрашивай меня о Кристине, не пытайся что-то выведать, умерь свое любопытство. Скажу только одно, у нее есть масса причин для ненависти. Я похоронил ее восемь лет назад, я не видел ее с той ночи в больнице, где я оставил ее умирать.

– Ты так говоришь, словно испытываешь чувство вины.

– А что я, по-твоему, не человек? Думаю, даже киллеру не очень комфортно после выполненного задания.
– Майкл поднялся на ноги, и, взяв бокал, прошел к бару, чтобы плеснуть себе еще виски.

– Она забрала тела. Сейчас они в доме Рисов.
– глухо произнесла Сюзанна, немного смущенная его поведением. Нужно быть осторожнее с Майклом. Если у него действительно есть совесть, то это сильно усложнит их отношения.

– Прощание пройдет завтра, там же. В восемь утра. Кристина решила взять все на себя. Она даже слушать меня не стала.

– Не уверен, что заниматься похоронами нелюбимого брата и еще более нелюбимой невестки было жизненно важным для тебя делом.
– Спокойно произнес Майкл, поворачиваясь.
– Мне обязательно ехать? Может, хватит моего появления на кладбище?

– Тебя что-то смущает?
– прищурив глаза, поинтересовалась Сюзанна. Майкл приподнял одну бровь, встретив ее подозрительный взгляд.

– Я похож на смущенного? Просто…. Я привык считать ее мертвой. А встретить призрака на похоронах отца…. Это как-то не очень приятно.
– он скривился, словно вкус отпитого виски показался ему горьким.
– Думаю, что Кристина разделяет мои чувства. Мы не должны были встретиться снова.

– Но выбора нет.
– Глубокомысленно изрекла Сюзанна.
– Если ты не появишься в доме отца утром, это вызовет новый всплеск кривотолков. Как восемь лет назад, когда пресса почти год пережевывала госпитализацию твоей бывшей жены, ваш развод и ее побег из страны. Тебе ведь не нужен очередной скандал?

– Мне плевать на мнение общества, прессы, моих коллег.
– Напомнил Майкл холодным тоном.
– Я начал с нуля, когда Джон отвернулся от меня. Я создал свой бизнес сам. Своими руками, без чьей-либо помощи, когда все газеты обвиняли меня во всех страшных грехах. Я добился успеха, я стал уважаемым бизнесменом, так что меня не испугать очередной гнусной сплетней. Но ты права, я обязан пойти. Я должен исполнить последний долг перед Джоном. Он нашел в себе силы простить мне все, что я натворил, он принял меня обратно, и я не имею права отказать ему в послед…. Сьюзи, ты смотришь на меня, словно я сошел с ума.

– Ты любил его, да?
– спросила она удивленно.

– А что тебя так удивляет? Он был моим отцом. И не сделал мне ничего плохого. Это я все время подводил его.

– Его жену ты тоже любил.
– Дерзко усмехнулась женщина. Глаза Майкла потемнели.

– Не говори того, о чем не имеешь малейшего представления. Я не скорблю по Виктории Рис, но вовсе не из-за того, что однажды она задела мое сердце. Много лет я винил ее в том, что она сделала меня чудовищем, но, как оказалось, я сам сделал себя таковым. Это моя сущность. Ни одни человек не имеет на меня влияния. Даже она.

– Но именно это в тебе и притягивает. Ты сильный, Майкл. Ты жесткий, беспринципный, такой, каким и должен быть успешный человек. В наше время быть размазней опасно.

– Ты единственный человек на земле, который одобряет меня.
– Холодно улыбнулся Рис.

– Нет. Не зря столько людей ищут знакомства с тобой, даже конкуренты невольно восхищаются твоей деловой хваткой и чутьем. А теперь с издательством отца и модельным агентством ты повергнешь к своим ногам еще и шоу бизнес. Твой отец снял для обложки журнала самых известных людей страны, но ты сможешь уговорить и Анжелину Джоли.

– Ты невероятная.
– Скептически улыбнулся Майкл.
– Я никогда не хотел издавать глянцевый журнал для избалованных блондинок и жлобов, и тем более возиться с капризными авторами бестселлеров. У меня для такой профессии слишком мало терпения и такта. Торговать машинами у меня гораздо лучше получается.

– Кстати о машинах. Ты обещал мне “Инфинити”. Забыл?

– Нет. Я помню. Просто сейчас не время думать о подарках.

– О, да. Извини.

Майкл посмотрел на нее. Нет. Виноватой себя эта женщина не чувствовала. Тяжело смотреть на свое отражение в женском обличии. Неужели он так же омерзителен? Есть в этом мире немало людей, которые не без основания подтвердить его мысли, если не скажут еще грубее. И завтра ему придется встретиться с одним из этих людей. С одной. И посмотреть в глаза. Он пытался заставить себя чувствовать равнодушие, но не выходило. Призраки прошлого всегда возвращаются, когда их меньше всего ждешь.

– Лучше бы она умерла.
– Озвучила его мысли Сюзанна. Но какой-то необъяснимый порыв заставил его не согласиться с тетей.

– Нет. Я никогда не желал ей ничего такого.
– Произнес он ровным голосом, осознав, что говорит правду.

Вцепившись в руку подруги Кристина, рассматривала прибывающих людей, которые пришли попрощаться с четой Рисов. Они подходили к гробам в молчаливом почтении, склонив голову и скорбно шепча какие-то слова. Потом они останавливали свой взгляд на Кристине. Мало, кто из всех тих людей знал ее в лицо. Но напряженная фигура в черном траурном платье, спрятавшаяся за темными очками от любопытных сочувствующих взглядов , не оставляла сомнений, что перед собравшимися дочь Виктории Рис, падчерица Джона Риса. Рядом с ней стояла невысокая блондинка тоже в черном, и блистательная, даже в своем трауре, Сюзанна, и ее невзрачный муж. Кристина принимала соболезнования сухо, без эмоций, ни одна слезинка не скатилась по ее бледным щекам, в то время как Сюзанна горестно причитая, обливалась фальшивыми слезами, изображала убитую горем сестру. Кристина с трудом сдерживала тошнотворное чувство, все ее существо переворачивалось от вероломного поведения Сюзанны. Хотелось придушить ее своими руками. Толпа все увеличивалась, напряжение читалось на лицах людей, и оно казалось глубже, чем скорбь об усопших. Монахова подсознательно понимала, чего ждут люди. Здесь не хватает главного участника. Сына и наследника. И хоть его отсутствие радовало Кристину, она не могла не признать, что в глазах пришедших выразить свое соболезнование это вызвало волну недоумения.

Когда Сюзанна очередной раз начала причитать, и воспевать таланты своего безвременно ушедшего горячо любимого брата, Кристина не выдержала. Вырвавшись из рук бережно обнимающей ее Лизы, она убежала в ванную комнату. Несколько мучительных мгновений ее выворачивало наизнанку. Склонившись над унитазом, она едва дышала. Все ее тело содрогалось от презрения, ненависти, боли и бесконечных рвотных порывов. Она не думала, что будет так тяжело.

Она услышала, как дверь открылась и тихие шаги, остановившиеся за ее спиной.

– Кристина.
– Позвала Лиза, мягко дотронувшись до ее плеча.
– Ты как?

– Плохо.
– Отозвалась девушка. Тошнота потихоньку отпускала. Лиза помогла ей подняться на ноги, умыться и привести себя в надлежащий вид.

– Возьми. Это поможет.
– Озерова протянула ей две белые таблетки. Кристина взяла их, благодарно сжав ладонь Лизы.

– Спасибо

– Не благодари меня. Я думало, что мы обойдемся без этого. Я думала, что ты сможешь.

– Я бы справилась.- Кристина с сомнением разглядывала таблетки.
– Я могу их не пить.

– Выпей. Ты должна казаться сильной, если не можешь быть таковой сама. Он приехал, Кристина. Я пришла, чтобы предупредить.

– Только не это.
– Простонала Монахова, пряча лицо в ладонях. Таблетки были сладкими на вкус, но горечь перебивала все. Она знала, что это неизбежно, она готовилась, но надежда, слабая надежда, что бывший муж не приедет на похороны все же теплилась в ее душе. Теперь она понимала тщетность своих надежд. Кафельный пол поплыл. Качнувшись, она прислонилась спиной к раковине, выжидая, когда дыхание выровняется, мышцы расслабятся, а окружающее ее пространство перестанет кружиться с такой скоростью. Таблетки всегда помогали ей восстановиться. Но Лиза говорила, что искусственное душевное равновесие фальшиво, оно не поможет ей справиться со страхами и болью, а только ослабит иммунитет. Но разве против боли есть иммунитет?