Второй шанс

На этом визит и завершился, хотя официально прозвучали обещания в скором будущем обязательно и ещё не раз наведаться лично для подачи особой рекламы. Естественно, что обещания сопровождались комплиментами, присущими скорей солидному мужу, чем юноше.

Уже отъехав от типографии и остановившись у кафе подкрепиться и побаловаться соками, Козырева потребовала отчёта:

– Чего там написала эта хранительница твоего тела?

– В двух объявлениях полно всяких намёков. Говорится о тяжёлом семейном положении родственников и предлагается «ретивому мальчишке», сбежавшему от своей девочки Верочки, немедленно связаться по телефону, чтобы успокоить родных. У меня появились нехорошие подозрения, что моих близких могли взять в заложники.

– Но ты вроде с ними со скандалом разорвал всяческие отношения.

– Сама понимаешь, эти сволочи на всё способны, лишь бы меня отыскать…

– Ну а другие объявления?

– Там в двух вариантах, но просто и прямо указывается, что знаменитому профессору «Айболиту» надо срочно созвониться со своим ангелочком. Так мы с Верой Павловной частенько в шутку называли друг друга в последний месяц нашего сотрудничества. Она как-то пыталась меня сравнивать со знаменитым профессором Преображенским из «Собачьего сердца» Булгакова. Но я согласился на более простое прозвище из сказки Чуковского.

Прасковья цокнула языком и язвительно уточнила:

– А она, значит, вся такая из себя бледная, согласилась на «ангелочка»?

– Чего ты так? Она милая…

– Ха! Ты так её защищаешь, словно она твоё тело не охраняла, а по ночам согревала!

– А хоть бы и так? – подмигнул ей Кох. – Что в этом плохого?

– Для тебя нынешнего – ничего. В самый раз, как говорится. Но никогда не поверю, что психически нормальная женщина уляжется в кровать с таким старым, ни на что не способным извращенцем.

– Почему бы и нет? – притворно возмущался академик. – Я в свои девяносто не только на двести процентов был работоспособным, но порой и на все триста вытягивал.

– Ну-ну! Приедем домой – проверю твои триста! – пригрозила Козырева, опять меняя тему разговора: – Если телефоны запомнил – звонить будешь?

– Запомнил. Тем более что один – ещё старый её мобильный. Но звонить пока никак нельзя. Тем более из этой глуши. Звонок могут запросто засечь… Тогда у врагов появится полная уверенность, что я выжил.

– А если у них в заложниках твои родственники?

Теперь Александр Свиридович задумался надолго. Слишком тяжким оказался вопрос в моральном плане. И только когда всё доели и поднялись из-за столика, он признался:

– Всё равно звонить нельзя. Иначе заложников точно уничтожат. Слишком высоки для них ставки, чтобы кого-то жалеть. Более вероятно, что заложников отпустят, если сведения обо мне, как о выжившем, не всплывут. Наверняка они сейчас шерстят все детские дома, приёмники-распределители, пытаясь отыскать одинокого потерянного мальчика шести лет. И наверняка уверены, что скрыться такому малышу невозможно. Зато шансы погибнуть у него, попросту заблудившись в незнакомой местности, огромны.

– Но эта твоя «ангелочек» что-то почувствовала, что-то выведала, раз появилась в периферийном районном центре.

– Действительно, это важный момент. И говорит он только об одном: она при ранении прекрасно запомнила, кто снял с неё поисковое устройство для дарканы. Как только стало примерно известно о местонахождении Наркуши – сразу догадалась, что и меня сюда забросило во время спонтанного перемещения. О том, что люди остаются на месте после «встречных курсов возрастного смещения», она не знала. Она вообще про такое не догадывалась… Разве что сумела подсмотреть мой дневник с сокращёнными записями и расшифровать его. Но я его всегда держал при себе, сам с трудом разбирался в своих каракулях, а после превращения в ребёнка успел уничтожить все девять толстенных тетрадей с результатами.

– Она могла втайне от тебя делать копии.

– Я же говорю – записи всегда были при мне.

– Даже во время сна ты их себе под голову подкладывал? – не унималась Козырева. Заметив, как он смотрит на неё с укором, добавила: – Сам ведь утверждал, что ставки слишком высоки и многие захотят единолично овладеть твоим секретом. Так что верить никому нельзя. Даже твоей бывшей грелке… Да хватит на меня оглядываться с такими выпученными глазами! Выпадут!.. Езжай лучше к магазину, пока его не закрыли… Потом ещё в продуктовые заглянем, за разными вкусняшками… И не забывай, что нам ещё сегодня до полуночи помогать Константину.

Глава 19 Забористое лекарство

Домой ехали каждый на своём транспорте. Причём помолодевшая Прасковья позволяла себе лихачить, несясь вдоль шоссе на кроссовом мотоцикле далеко впереди напарника. А на лесном участке дороги всё норовила оторваться. Только Кох сразу предупредил, что заблудится на запутанных тропинках и быстро там мчаться не собирается. Пришлось местной жительнице тащиться медленно, часто оглядываясь, а то и останавливаясь после пяти-шести поворотов тропы.

Когда они уже оказались возле дома, высказала всё, что у неё накипело:

– Тебе только ишаком управлять! Но обязательно в шлеме – чтобы не разбился!

Академик тоже не стал молчать:

– А я жутко теперь жалею, что согласился на покупку этого гоночного костолома. Зачем, спрашивается, я тебя омолаживал, если ты не сегодня так завтра себе голову свернёшь? Ведёшь себя как глупая взбалмошная девчонка двенадцати лет!

– На себя посмотри… пацан!

Тем не менее оба первым делом уставились на дорогу из села к усадьбе. За день их отсутствия она радикально изменилась. На ней и вокруг интенсивно поработали скрепером, бульдозером и даже экскаватором. Старые отводные каналы были расчищены, как положено углублены, и привычных луж не осталось. Сам профиль дороги оказался выведен как полагается, и почва на полотне укатана и утрамбована. Если завтра поверх насыплют песочку да гравия, то дорогой можно будет пользоваться ближайшие полтора десятка лет без капитального ремонта.

Это сильно озадачило Александра.

– Кажется, ты перестаралась с воздействием на участкового. Не верю, что он до такой степени возжелал сыра по старинным семейным рецептам.

Цаглиман, вышедший к воротам на шум моторов, тоже пожаловался:

– Раз десять этот неугомонный Горбушин заглядывал, работать мне мешал. Видимо, старый хрыч совсем берега попутал, всё какую-то Ляльку выспрашивал… И вообще, надо нам срочно пару собак сторожевых заводить, потому что вскоре здесь проходной двор будет, а не тупиковая непролазная улица.

Сама Прасковья смотрела на подправленную дорогу с большим сомнением.

– В самом деле, теперь к лесу все кому не лень попрутся. И ведь шлагбаум не поставишь!.. Начнут со сбора хвороста, а там и за деревья примутся…

– Ничего, – с грустным видом утешал академик напарницу. – Ты теперь не старая клюшка, да и бегать к участковому не придётся, телефон имеешь. Достаточно одного звонка, и облава на вертолётах всех дровосеков распугает.

Костя-Боря же оказался самым переживающим о работе.