Второй шанс

– Это неправда! – прохрипел Дмитрич. – Почти…

Вопросительный взгляд друзей заставил Дмитрича продолжить.

– Деньги я, правда, задолжал. Но я ничего не стал бы тащить с отсека и тем более трогать сестру! Я…я напился, тогда не зная, что делать. И тут ко мне подошел человек, одет был как высший, в синее. Не видел я такого ни разу, но вот помню…глаза у него добрые такие были. Я сперва опешил, не хватало ещё, чтобы сейчас этот высший андрюшу сюда вызвал, да и уволокли бы меня за пьянство. А он ко мне подходит с улыбкой и молчит, – Дмитрич прокашлялся, по подбородку побежала капля крови. – Господи, как же здесь холодно… Так стоп, вру. Не молчал он. Сказал тогда одно слово. «Ты», говорит. И все… одно слово всего. Потом встать мне помог. Ну, я тогда домой и пошел, а он за мной по пятам. В отсек захожу – он за мной. Я уж тогда думал захлопнуть перед ним дверь. Так ведь высший. Ему и карт никаких не надо. А сейчас вот не пущу, а он скажет куда надо и все – каюк, – кашель усилился, изо рта вновь полилась кровь. Отхаркнув её, бедняга продолжил. – Ну и впустил я его к себе. Он давай бесцеремонно в шмотках моей сестры рыскать, в побрякушках точнее. И взял один из её браслетиков.. А я стою, молчу. Наблюдаю. И тут сестра как не вовремя заходит. Слова сказать не успела, как незнакомец подбегает, бьет сестру в живот. Да не кулаком, а кол у него вместо руки был. Клянусь! Я тогда подвыпившим был, но я своими глазами видел кол. Нет, он не в руке его держал, а вместо руки у него был он. Не деревянный, не стальной, а кожей покрытый и на конце кость торчит. Да и такая острая, что в живот ей воткнул разок, да с такой силой, что аж с другой стороны вышло. И сразу же скрылся за дверью. Я к сестре подбежал, взял её на руки, кровотечение остановить пытаюсь. А кровь её мне на руки хлещет…родная кровь. Воздух ртом глотает – вдох делает, а выдох с кровью выходит. И тут снимает она браслет с руки, и из последних сил мне его протягивает. Ну и взял я его, на сестру поглядел, а она стеклянными глазами на меня уже смотрит. Я не знал что делать. Да тут уже ничего и не сделаешь, – У Дмитрича проступили слезы. – А я то…нет бы сразу за помощью бежать, сижу на полу с ней на руках, весь в крови и глажу её по голове. «Не бойся сестрица, все будет хорошо», – шепчу ей в ухо. А она не дышит уж давно. Это я виноват! Я люблю тебя, Марина! Прости меня! Прости… – Дмитрич вновь разрыдался, но через пару секунд, сквозь слезы, все же продолжил. – Не знаю, сколько я там ещё просидел, помню только, как андроид схватил меня и повел на допрос. Я рассказал им все как было, но мне никто не поверил. Меня даже и слушать не хотели. Все сослали на алкоголь. И вот что ещё странно… кое что я заметил в этом незнакомце…в тот момент, когда он пырнул мою сестру своей рукой, в тот момент он был прямо передо мной, прямо как вы сейчас. Смотрел на меня, и я увидел…

Дмитрич сильно раскашлялся, изрыгая при этом потоки крови, и тут же потерял сознание. Алексей проверил пульс – бьется, но медленно. Повернувшись, Леша ожидал услышать реакцию друзей, но те в ответ молчали. Каждый задумался о рассказе.

Трудно было поверить в историю Дмитрича. Но что-то было в этом умирающем толстяке такое необычное, родное, что хотелось верить ему. И Алексей, склонный искать во всем хорошее, почему-то доверился этому чувству, только не полностью конечно. Про руки-колья это, конечно, что-то за пределами разумного.

«Все-таки пьяный был», – подумал Алексей, – «Скорее всего убийца, просто в руке кол или нож держал, вот и показалось спьяну. Если он и вправду не убивал свою сестру, то получается на этом корабле он самый невиновный из нас всех. И лежит сейчас среди нас, грешников, при смерти. С каждой минутой его шанс дожить до Акронуса резко стремится к нулю». Есть такая жизненная несправедливость, которую и верховному суду не рассудить – о том, что невинные страдают больше всех.

«И что же он все-таки там увидел?»

Тем временем транспортер нагрелся ещё больше. Полностью изношенная термоизоляция корабля не могла защитить его от излишнего нагрева. Со всех пот лил ручьем, тюремная одежда, была уже полностью мокрая и прилипала к телу. Вова резко вскочил с пола. «Горячо», – простонал он. Половина лица, на которой он лежал, была красная с прилипшими к ней остатками рвоты. Алексей присел и потрогал пол, – «Да… горячо, даже слишком».

– Колян, помоги мне мужика то поднять. А то сварится сейчас на полу то.

Николай проматерившись под нос встал. Вместе они затащили Дмитрича на ближайшую полку, до которых жар добрался еще не так явно.

Владимир нервно ходил по периметру комнаты, а Алексей и Николай переминались с ноги на ногу. Слишком уж горячо было стоять на одном месте. Всем жутко хотелось пить, хоть пот с одежды себе в рот выжимай. Окно все пытаясь закрыться, все время поднималось и опускалось, а с ним и луч света, неистово бьющий в окно, становясь то больше, то меньше, дьявольски насмехался над ними. Даже закрыв глаза, они не могли увидеть темноты. Слишком сильно он освещал этот капкан. Глаза болели. Алексей сейчас бы с радостью вновь очутился в приятной сумрачной тени зала суда.

Пол, что угли, старался прожечь насквозь подошвы их новеньких тюремных сапогов. Даже сам воздух здесь предательски горяч, и обжигал легкие. Дышать было трудно. Сухость в горле уже сводила с ума. Сейчас бы свежей, холодненькой водицы, хотя бы глоточек, хотя бы капельку… Рвота на полу начала булькать. Не может же все быть настолько плохо.

Вот она – дорога сквозь ад.

«Сварить они что ли нас хотят!», – в панике прорыдал Вова и начал кулаками бить раскаленные стены. «Хватит! Хватит! Выпустите меня!», – кричал он без остановки. Избив руки в кровь, он повернулся к друзьям, и хотел было что-то сказать, но вновь без сил упал на пол. Коля быстро подошел к нему и взял его на руки.

– Мы сваримся, как пельмени… Я не хотел такой смерти, – прошептал Вова.

– Помнишь, ты как-то спрашивал меня про Светку с пятого сектора? Так вот, с ней в постели было по жарче, чем в этой комнатушке. А что до пельменей, так они же тебе всегда нравились. Не пойму, чего ты жалуешься?

Вова немного улыбнулся, – «Умеешь же ты, везде плюсы находить».

У Алексея кружилась голова. В бреду он увидел перед собой мать. Стоит в углу, смотрит на него и плачет. Леша подошел к ней, протянул руку, и как только пальцы прикоснулись к ней, пламя поглотило её. Она исчезла. Алексей в ужасе отпрянул. Огонь ушел, и мама тоже. На её месте появилась девушка…его безымянный ангел. Леша хотел дотронуться и до неё, но боялся, что и она может исчезнуть. Он смотрел в её прекрасные глаза, а она смотрела на него и тихонечко улыбалась.

– Леха! Гляди!

Девушка пропала. Он вновь упустил её. Алексей понимал, что сейчас она была не настоящей, он увидел её, потому что бредил из-за жары, но на душе молодого парня стало ужасно тоскливо. Еще несколько секунд Алексей глядел в пустой угол, а после с грустью повернул голову и увидел, что луч света начал сужаться, глаза от пота сильно щипало, но было отчетливо видно, как он медленно становился все меньше и меньше, пока не пропал вовсе. Внутри все ещё было невыносимо жарко, но без обжигающего луча стало как-то легче. Хотя бы глаза не слепило.

Что-то огромное встало посреди корабля и пылающей звезды. Гигантский астероид или планета, миллионы лет, сжигаемый этим массивным газовым шаром, стал их спасителем. Сейчас они могли передохнуть от огненного натиска в тени, появившегося как нельзя кстати, небесного тела.

Корабль понемногу начал остывать. Коля положил Владимира на полку. А Алексей тем временем проверил состояние Дмитрича. При проверке пульса, он резко открыл глаза. «Воды», – прохрипел он. Алексей в ответ лишь покачал головой, и увидел, как раненый заключенный из последних сил протягивает ему другую, ещё здоровую руку, держа что-то в ней. Алексей протянул ладонь и Дмитрич вложил в неё браслет.

«Он умирает, с минуты на минуту его уже не будет в живых. Нужно поблагодарить его за столь странный подарок». Но в ответ Дмитрич услышал совсем даже не слова благодарности.

– Что ты увидел необычного в том незнакомце?, – вдруг вспомнив его странный рассказ, спросил Алексей.

Последние слова дались Дмитричу с трудом, но все же, опустив голову поближе, Алексей смог различить слова в этом предсмертном хрипе.

– Красные глаза, – сказал он.

И перестал дышать.

Глава 2.5 Выживание. Часть 1.

Что человек забыл в космосе? Что хотел он там найти? Высший разум? Безграничную власть? Откуда у него такая гордость, стремление схватить больший кусок? Люди они такие, говорить любят, а слушать не желают. Почему же человечество стало заложником на своих кораблях в этой бесконечной пустой тьме. Почему бы не бросить враждовать друг с другом, забыть былые обиды и вернуться домой – на Землю? А ответ в этой загадке прост – Земли больше нет.