Второй шанс

— Я… ты… но… АРРРРГХ… — она заскрежетала зубами и, в конце концов, в бессилии опустила голову. — Хорошо. Один шанс. Не то, чтобы… Не то, чтобы я так же не лажала. Но Блекджек… если ещё хоть раз. Ясно тебе? Я помогу тебе, но упаси меня Селестия, если ты убьёшь ещё одного жеребёнка, даже если это будет грёбанная случайность, твой шанс упущен. Слышишь? — она вздохнула. — Чёрт…

Взяв себя в копыта, я вздохнула и поднялась. Сейчас было не лучшее время, но…

— Как бы то ни было, Рампейдж… Я знаю, что не в праве просить тебя об этом, но сейчас мне нужна твоя помощь — полосатая кобыла злобно зарычала и я ей встревожено улыбнулась. Это был не лучший способ выяснить то, что мне нужно. — Точнее… мне нужна помощь одного из пони внутри тебя. Мне нужно поговорить с Твист.

Рампейдж отступила назад, встревожено распахнув глаза.

— Блекджек… ты только что сказала мне, что ты… и теперь ты хочешь, чтобы я…? Ты псих? — я могла только кивать ей и сочувственно улыбаться. Для неё это было непросто. — Ты знаешь, мне это не нравится. То есть… что если она сумасшедшая, или ещё что-нибудь?

— У неё будет неплохая компания? — предложила Психошай.

— Я уже однажды разговаривала с ней, Рампейдж. Она была в порядке. Расстроена, но в порядке. Мне нужно задать ей несколько вопросов, которые могут помочь мне… а возможно и тебе тоже. Может, посмотрим, смогу ли я вывести её наружу? — спросила я, одарив её заинтересованной улыбкой. — Я не буду пытаться, если ты не захочешь. Это не жизненно важно.

Рампейдж зарычала и понурилась.

— Ты должна разыграть эту карту, как ни крути? — она тяжело вздохнула. — Ладно… валяй. Только… убедись, что я вернусь назад? Пожалуйста? — в её глазах явственно читался страх.

— Хорошо, — ответила я, заглядывая ей в глаза и пытаясь вспомнить, что я видела в воспоминаниях Твист. — Сержант Твист, явиться на службу! — гаркнула я так начальственно, как только смогла. Рампейдж слегка улыбнулась и покачала головой. — Твист, Биг Макинтош хотел бы тебя на пару слов. — Психошай смущённо нахмурилась, а Рампейдж вздохнула с терпеливой улыбкой.

Я должна была сделать что-то другое. Закрыв глаза, я вспомнила видение в мастерской.

— У тебя была кондитерская в Хуффингтоне с квартиркой над ней. Каждое утро ты спускалась вниз, чтобы делать конфеты. У тебя была соседка по комнате, тихая чёрная единорожка по имени Псалм… — проговорила я низким, тихим голосом, наблюдая, как её глаза постепенно теряют фокус и расширяются. — Кондитерская сгорела, когда город был атакован после Литтлхорна. А называлась она…

— Мятное Ателье, — прошептала Рампейдж, её глаза следили за моими. — Пожалуйста… Я не хочу быть здесь. Прошу… — взмолилась она, медленно качая головой.

— Всё хорошо, Твист. Я не задержу тебя надолго. Но мне нужно спросить тебя о Псалм. Вы дружили? — осторожно спросила я.

— Псалм… — её улыбка исчезла. — Она не была моей подругой. После Разбитого Копыта и Биг Макинтоша, уже нет — в её розовых глазах мелькнул гнев, но она только вздохнула. — Что ты хочешь узнать о ней?

— Мне кажется, я вижу её в своих снах. Не просто вижу её. Это как будто она внутри меня. Будто я — это она. Как ты думаешь, это возможно? — спросила я, положив копыто ей на плечо.

— Блекджек… я умерла… и я разговариваю с тобой. Сейчас мне кажется, что возможно всё. Кроме того, это же ты у нас с рогом. Почему ты меня спрашиваешь? — на секунду на её лице мелькнула призрачная улыбка, затем она оглянулась вокруг и улыбка пропала. — Она была моей первой кобылкой. Я тогда работала в Ателье с Дуф, пока она работала в той школе. Это было… здорово. Мы были и любовницами тоже, но не срослось, так что мы решили остаться друзьями — сказала она, закрыв глаза. — Мы завербовались все вместе, втроём, после того, как они разрушили старый Хуффингтон. Я едва спаслась с несколькими фотографиями.

— Что случилось в Разбитом Копыте? И после него? Кобыла, которую я вижу в моих снах… она машина для убийства — мой комментарий заставил Рампейдж вздрогнуть.

— Псалм… Это была моя вина. На вербовочном пункте она показала прекрасный балл на испытаниях. Она была прирождённым снайпером. Я говорила ей, что ей нужно быть в одном отряде со мной и Дуф. Этого было не достаточно для поддержки. Но… для неё всё было иначе. Я… я сражалась за собственную жизнь. Дуф, он сыпал пули тысячами ради веселья. Но для Псалм, это было личное. Она не просто сражалась с врагами, она убивала их. Против неё они были практически беспомощны. Но, Селестия меня побери, я говорила ей продолжать в том же духе. Даже когда у неё начались кошмары. Даже когда она захотела пустить себе пулю в лоб. Я старалась ужесточить её — она покачала головой. — Вместо этого… я думаю, я убила что-то внутри неё.

— Твист… что случилось у Разбитого Копыта? — спросила я осторожно.

— Всё. Всё, что могло пойти плохо, пошло плохо. Эпплснек и Биг Макинтош боролись до последнего. Биг Макинтош шесть раз отказывался подписать договор. Эпплснек считал фанатизм зебр полной фигнёй. Погода была дерьмовой и Джетсртим больше следила за управлением облаками, вместо того, чтобы смотреть за ситуацией внизу. Там была Селестия. Там были послы зебр. С ними было в три раза больше охранников, чем мы договаривались. Голденблад предупредил нас, чтобы мы были в состоянии повышенной готовности, если зебры попытаются похитить Селестию. Но начались переговоры. Я была за пределами поля с Продитьерами. Они в своих туман-плащах могли шнырять всюду, в отличие от пони.

Она поднялась на копыта и повернулась лицом к грязному, мерцающему окну.

— Через час переговоры встали. Что-то на счёт возмещения ущерба… я не знаю. Там, на холме, раздавались крики. Ситуация становилась напряжённой. Макинтош велел нам быть готовыми увести Селестию. Голденблад переводил и пытался сгладить ситуацию. Макинтош что-то заметил и вскрикнул… а затем раздался выстрел. Он упал. После этого всё покатилось к чёрту — она закрыла глаза, опустив голову. — Эпплснек кричал. Зебры носились, пытаясь решить, открывать огонь или нет. Голденблад кричал, чтобы Селестия уходила, пока она пыталась дорваться до Биг Макинтоша. Наконец пыль улеглась… Биг Макинтош был мёртв — она опустила голову и всхлипнула, по её щекам катились слёзы. — Никто уже ничего не мог сделать. И Псалм… С того дня я больше её не видела, за исключением того случая, когда она собиралась для переезда в Мирамейр. Не сказала ни слова. Просто… ушла.

Я подошла к ней.

— Она была одержима тем, чтобы Луна простила её, — ответила я, убирая гриву с её лица. Вошли Стигиус с Лакуной, и ночной пони с беспокойством взглянул на Рампейдж. Лакуна просто смотрела в окно.

Она подняла на меня глаза, полные сожаления.

— Псалм была убеждена, что проклята за все взятые ею жизни — сказала она с отвращением в голосе. — Это глупо. Мы все убивали. Это была война. Она не могла от этого избавиться. Она отвернулась от всех других Мародёров — резко тряхнула головой кобыла, затем вздохнула. — В итоге мы все просто разошлись. Эпплснека направили в Зебратаун… какая ирония. Джетстрим… её хотели поставить на место Биг Макинтоша, но она сломалась. Отказалась выйти из одного мерзкого боя и приказала пони искать Стонвинга и Макинтоша. Вэнити просто ушёл. Завёл какие-то связи с аристопони или что-то такое. Дуфф… да… его сгноили в Хайтауере, куда его назначили. Какое-то время оставались я и Эхо, но потом и он попросил перевод. Потом осталась только я. Я была последним Мародёром. Старший сержант Твист.

Она снова опустила голову.

— Прости, что не могу помочь тебе, Блекджек. Хотелось бы мне знать, что случилось с моей подругой. Хотелось быть более хорошим другом для неё. Она всегда была такой тихой, что я думала, что у неё всё хорошо… Я должна была выслушать. Я должна была… должна… — её голос скатился до шёпота. — Прости меня…

Затем она вздрогнула и Рампейдж тихо сказала:

— Ох, ненавижу это чувство… — она всхлипнула и, вытерев глаза, посмотрела на меня. — Она ушла, Блекджек. Или вернулась обратно внутрь. Ух… я себя чувствую так, будто хочу проплакать целую неделю и всё это из-за фигни, которая случилась с кем-то другим — она взглянула на Психошай и резко проговорила, — Ни слова, иначе сейчас будет твоя очередь.