Второй шанс

— Единственное, что осталось неизменным, это наш слух, дорогая, — пояснила медсестра. — А одна из вещей, которую многие из нас любили, пока были живы, это музыка. О, конечно, мало кто из нас может петь всё, что ты хотела бы услышать, но слушать-то мы можем все. Вспоминая хорошие времена… — она взглянула на сцену с оркестром. — И забывая плохие…

Вайндклоп получил свой напиток, что-то голубое и белое, крутящееся в бокале, и взглянул на дальнюю сторону бара, зажав бокал между хрупкими с виду костями крыла.

— Если вы, дамы, извините меня, мне нужно поговорить с Пэчворком о его голосовании — он чуть склонил перед нами свою шляпу и обежал к выглядевшему побитым гулю, попивающему Баквайзер.

— Всё время волнуется за своё переизбрание, — задумчиво проговорила медсестра. — Но, полагаю, это лучше, чем скатиться вниз, — улыбнулась она мне. — Итак… ты хочешь проникнуть в тюрьму. Я работала там и я могу сказать тебе, что там внутри нет ничего, за что стоило бы отдать жизнь.

— В обычной ситуации я согласилась бы, — ответила я, положив передние ноги на барную стойку перед собой. Оркестр начал играть новую песню, заставляя меня притопывать задними ногами. — Но там есть кое-что, что мне необходимо — её скептический взгляд дал понять, что она мне не поверила. Я открыла панель на своей ноге, демонстрируя ей ПипБак. — В этот ПипБак заложена программа, ведущая по старому маршруту. Следующая остановка в Хайтауэре.

Гуль нахмурилась, с беспокойством глядя на меня.

— На верхних этажах Хайтауэра было много коммуникационного оборудования… но достать его нет возможности, дорогая. Даже просто проникнуть внутрь тюрьмы почти невозможно. Как только ты окажешься внутри, радиация и ХМА убьют тебя в считанные минуты.

— Моё тело устойчиво к воздействию ХМА, — ответила я. — К радиации не так сильно, но… ну, я думаю, прежде чем идти внутрь, я возьму побольше Рад-Икс и Антирадина. — Рампейдж неразрушима, надеюсь. С Лакуной тоже всё будет в порядке. Но по-прежнему оставался риск для Стигиуса и Психошай.

— Даже если так, там ведь поселение гулей. Радиация и ХМА превратили их в ужасных бессмертных чудовищ. Время от времени один из них вырывается на свободу и устраивает хаос, прежде чем наконец выдыхается. Большинство из них безумны, но некоторые умны. И хорошо, если они просто убьют тебя на месте.

— Я просто постараюсь убить их первая, — ответила я, пожав плечами. — Может обезглавливание сработает? У меня есть чертовски острый меч — предположила я с ухмылкой. Кобыла просто посмотрела на меня с жалостью.

— Даже если тебе удастся, там есть и другие угрозы. В тюрьме множество турелей, роботов и оборонительных талисманов — она оглянулась вокруг и, понизив голос, добавила, — и призраков.

— Призраков? — переспросила я немного скептически.

Она кивнула.

— Они ходят по камерам, как пустые комплекты брони, униформы или просто одежда. Ты не сможешь их ранить или повредить.

Что ж, прекрасно. Призраки. Роботы. Турели. Гули. Радиация. ХМА. Когда всё это закончится я смогу отправиться в Ядро в отпуск! Или может в Тандерхед. В любое место, где я смогу расслабиться!

— Может, ты можешь рассказать мне, как ты оттуда выбралась?

Она содрогнулась и покачала головой. Подлетел Цербер и поставил стаканы с коктейлями.

— Для вас, ты, обнимающя зебр труполюбка. Если бы не мой ограничитель, я бы показал тебе славный денёк в армии этих пони! — затем он повернулся к сестре Грейвис. — Что-нибудь для вас, ты, несчастный кусок страдающего неупокоенного мяса?

— Благодарю, Цербер. Я в порядке, — ответила Грейвис. Робот вернулся к бару, ворча про себя. Я отхлебнула и скривилась, я не могла с уверенностью сказать, был ли это стакан алкоголя, или скипидара. — Боюсь, я не смогу рассказать тебе в точности. Это всё довольно запутанно. Я была в лазарете, когда от начальника тюрьмы поступил приказ о строгой изоляции. Потом включились сирены, и заключённые обезумели, тюрьма оказалась на грани бунта. Потом послышался невероятный грохот, когда ракета пробила южную стену! Я сжалась в кладовке, а потом услышала самый ужасный вопль, какой только можно вообразить — содрогнувшись, она прижала копыта к груди.

— Думаю, тогда и умерла, — пробормотала она так, что я едва расслышала за музыкой. — И я почувствовала… натяжение. Будто что-то пыталось вытянуть меня из моего тела. Всё что я могла, это бороться, цепляться за себя и держать себя в копытах — она потёрла лицо. — Я… наводила порядок на полках. Я постоянно организовывала и реорганизовывала лазарет. Это было хоть какое-то дело… что-то, что было мной. Каждую секунду я сражалась с этим вытягивающим чувством… этим ужасным воплем. Но в конце концов я не могла одолеть его. Я должна была либо сбежать, либо потерять себя, как и все остальные.

— Мне удалось выйти во двор, куда зарылась ракета и выползти через дыру. При падении я переломала все кости… — кобыла слегка содрогнулась от этих воспоминаний. — После этого я могла только ползти к забору и, найдя небольшой разрыв, я смогла подняться. Мне хватило благоразумия, чтобы проползти под ключей проволокой, а не путаться в ней. Так я освободилась. Чем дальше я удалялась от туда, тем тише становился крик и слабее то тянущее чувство. Я пришла сюда, ведь моего дома давно не стало. В медицинском учреждении… я лучше чувствую, что… я — это я. И последние двадцать лет своей нежизни я посвятила помощи доктору Вилбарроу в излечении гулификации.

Вздохнув, я прикрыла лицо. Она была права. Ничего из того, что она мне рассказала, не могло помочь мне проникнуть внутрь. Если бы Лакуна могла как-нибудь пролететь через дыру, не получив при этом разряд… ух…

— Это ЭП-1101? — спросила медсестра.

Я уронила копыта и непонимающе взглянула на неё. Она смотрела на моё копыто.

— Прошу прощения?

— Программа, которой ты следуешь. Она называется ЭП-1101? — спросила она, заинтересованно закусив нижнюю губу.

— Да-а… — протянула я с оттенком опасения. — А что?

Она закрыла глаза, будто задумавшись о чём-то. Наконец она взглянула на меня и взволнованно сказала:

— Тебе нужно поговорить с мистером Ширсом.

* * *

«Мортуарий» отличался от «Жизни после смерти» как ночь ото дня и было ясно, что он переживает тяжёлые времена. Даже просто поиски этого места заняли у меня час брожения по коридорам, палатам, превращённым в ночлежки и тупикам. Расположенные в подвале прозекторская и морг теперь были заполнены в основном пустыми столами. Когда я вошла, Ахвицотль усмехнулся, а другие немногочисленные посетители окинули меня многозначительными взглядами. Самым заметным среди них был истощённо-выглядевший грифон в силовой броне с костлявыми измятыми крыльями гуля. Он пялился на меня с того самого момента, когда я вошла. Музыка здесь не играла. Мортуарий был тих, как склеп.

К моему удивлению, здесь была Рампейдж. Полосатая кобыла подняла взгляд от стола с полудюжиной бутылок выпивки и коробкой стирального порошка Абронко. Она мешала выпивку с мылом.

— Эй, Блекджек. Каким ветром тебя занесло сюда?

— Ищу кое-кого.

Она фыркнула и ухмыльнулась.

— Ну конечно. Как всегда. Выискиваешь. Находишь. А потом выискиваешь кого-нибудь ещё. Такая уж ты. И ты никогда-никогда-никогда-никогда не сдаёшься. Никогда.

— А что на счёт тебя? Ты в порядке? — обеспокоено спросила я.