Второй шанс

Наконец, она сформировалась, и я выключила воду. Никоим образом она больше не двинется на меня… не с нижней частью тела, застрявшей в сливе посреди пола бараков. Она удивленно посмотрела на меня.

— Блядь… охуеть… как поэтично… — сказала она и осмотрела себя, наполовину застрявшей, как Дасти Трейлс тогда, её кожа бледнела, а голос слабел. Вода плескалась, собираясь вокруг неё.

— Как я и сказала… прости, — пробормотала я и отошла к напуганной белой кобылке.

— Не думала, что это случиться… блядь… — Затем она застыла и обмякла. В последний раз её тело засветилось, взорвавшись фонтаном грязной воды, а когда я обернулась — там не было ничего, кроме булькающей грязной воды, спускающейся в разрушенный слив.

Я подошла ближе, вглядываясь в дыру, затем на трясущуюся кобылку. Я очень хотела, чтобы моё сердце грохотало в груди в этот самый момент. Немного похватать ртом воздух, немного расслабиться. Белая кобылка медленно приблизилась, затем ткнулась мордочкой в один из тортиков, лежащих на полу в луже грязной воды. Я развернула вощеную бумагу и протянула ей. Она слегка поколебалась, осторожно взяла его ртом и отошла подальше, чтобы съесть. Я постучалась затылком о стойку, наблюдая за поглощающей сладость кобылкой.

— Моя жизнь становиться все страньше и страньше.

* * *

Часом позже, Бу и я приближались к месту, где проходили основные действия. Я назвала её Бу потому, что при малейшем шуме она резко бросалась искать укрытие. Это оказалось весьма полезной системой предупреждения, её слух, похоже, был гораздо лучше моего. Мне подумалось, что профессор также что-то сделала с моими ушами. Она ничем не обмолвилась, да и слух, на мой взгляд, не ухудшился, но когда глаза Бу округлялись, и она начинала пятиться, я быстренько находила небольшой закуток и пряталась вместе с ней. Здесь были не только огромные, уродливые пони, а еще мантикоры и ночные охотники, рыскающие вокруг. Я едва не влетела в группу мерцающих змеесобак, но успела заметить, как она пятится, к счастью, животные либо не замечали нас, либо игнорировали. Немного почесав её за ушками и накормив тортиком, я смогла заставить её продолжить движение. Она не говорила и, похоже, не понимала, когда я обращалась к ней. Она попросту реагировала на происходящее широкими пустыми глазами. Даже данное мной имя было больше ради моего успокоения, чем для чего-то другого, что кобылка могла воспринять, как имя.

И она была не одна в своем роде. В то время, как крупные пониподобные штуки встречались довольно часто, помимо них здесь были пони, схожие с ней. Белые кобылки и жеребцы, которые стояли в углах или разрывались на куски голодными обитателями исследовательского центра. Они не выглядели таким же тощими, как Бу, но у них также не было обостренного чувства выживания, присущего ей. Я потрясенно наблюдала, как один жеребец просто прошел вперед и был разодран троицей довольных ночных охотников. Грива Бу была длиннее, а тело тоньше. Полагаю, это могло значить лишь то, что она пробыла в этом месте дольше остальных.

Мы зашли в помещение, смахивающее на нечто, вроде зоопарка. Десятки клеток, поставленные по три в высоту, те из них, что были открыты, служили прибежищем для мантикор. Прямо рядом с этой была другая комната с большими металлическими столами, подъемниками и цепями. По полу было разбросано оборудование и испражнения, Бу застыла. Я увидела двух мантикор, шатающихся внутри.

— Кто любимый Мамочкин котенок? Кто? — доносился приглушенный голос рядом с клетками. Я осторожно высунулась из-за клетки и заметила Брасс, треплющую гриву третьей мантикоры. Эта выглядела явно больше и отвратительнее остальных.

— Малышу нравится вкусняшка? А? Малыш доволен мясистенькими кусочками? — сюсюкала кобылка, затем подняла белое бедро и оторвала кусок мяса.

— Наконец-то этот засранец настроил машины, чтобы они производили больше одного за раз. Клянусь, это чертово место скоро развалится.

Так как Фьюри пошла в расход, мне нужны были ответы, но я не хотела сражаться с Брасс и тремя мантикорами в придачу. К тому же я столкнулась с проблемой заставить Бу следовать за мной. Она лежала ничком позади меня и тряслась, категорически отказываясь идти. Маленькая мерзкая часть меня призывала бросить её здесь. Мне нужна была победа. Нельзя было здесь оставаться, нас могли заметить. Я не могла тащить брыкающуюся кобылку за собой. Но когда я взглянула на беззащитный белый комок, я взяла эту мысль и старательно отлупила её ментальной кувалдой, пока она не отступила.

Самое мягкое сердце в Пустоши? Возможно, но бросать её здесь я не собиралась.

Сняв седельные сумки, я опустошила одну из них. Я задумалась было, как они все еще не изорвались, но сейчас было не место и не время для подобных мыслей. Я взяла тортик и переломила его напополам и положила на дно пустой сумки. Затем аккуратно надела её кобылке на лицо. Бу несколько раз отдергивалась, но я успокоила её, погладив гриву. Странно было обращаться с пони, как с животным, но это было необходимо, чтобы провести её через это препятствие. Наконец, я полностью одела сумку ей на голову, и она замерла. Кобылка продолжала дрожать, но не сопротивлялась, когда я положила её себе на спину и начала красться по комнате.

Я застыла, когда одна из зверюг посмотрела на меня. Затем она закрыла желтые глаза и рыгнула. Полагаю, это были последствия сытной кормежки. Я вышла из комнаты, двигаясь по обширному коридору. Убила бы за карту! «Вы здесь. Проект Химера, здесь! Злобный мулий сын гуль, здесь!» Сильно бы упростило жизнь!

Бу начала ерзать, поэтому я спустила её и сняла сумку с головы. Она моргнула, принюхалась и копытом стерла с лица налипшую вишневую начинку, потом фыркнула и в страхе огляделась. Она была чем-то вроде моей второй тени. Впереди слышались многочисленные крики, сопровождаемые рявканьем автоматического оружия и ударами кнута.

— Гоните эту группу в туннель! Пошевеливайтесь! Мы должны избавиться от них, а иначе мы никуда не отправимся!

Я сунулась в еще одно просторное помещение, поделенное пополам железнодорожными рельсами. Одна линия была занята тремя вагон-цистернами, вроде виденных мною ранее, на перроне расположились дюжина пони, облаченных в красную броню, и четыре грифона в силовой броне. Они загоняли четверых здоровяков в туннель кнутами и искрящими металлическими палками, направляя их прямо на звуки битвы, повсюду были разбросаны части разбитых охранных роботов. Я удивилась, почему пони и грифоны попросту не закрыли массивные металлические двери, ведущие в помещение. Это место выглядело так, будто находилось в осаде!

На дальней платформе над рельсами протянулась труба на рычаге. Яркая радужная слизь выливалась из трубы в открытые люки на крыше цистерн с тошнотворно булькающим звуком. Очаровательно. Другие пони: не белые «пустышки», а измученные обитатели Пустоши, закутанные в грязные тряпки — управляли процессом наполнения. Судя по залысинам на их шкурах и узловатым опухолям на телах, я предположила, что они слишком долго находились под действием Флюкса. К сожалению, я не видела способа пройти их незамеченной.

Привет? Я заметила мерцающие, полупрозрачные фигуры Твайлайт и Голденблада, двигающиеся к боковой двери. Затем призрак открыл дверь и… арррргх! Я не настолько умна, чтобы разбираться с этим! Все же, это было предпочтительнее, чем пытаться пройти через рельсы, попутно отстреливаясь от дюжины охранников и четырех грифонов в силовой броне. Я подошла к боковой двери, с Бу, следующей по пятам, и осторожно попробовала открыть её. Заперто. Я выудила заколку и аккуратно приступила к взлому. П-21 в мгновение ока справился бы с ним, а я поворачивала и двигала заколку, опасаясь, что в любую секунду нас заметят.