Второй шанс
Шрифт:
– Я, думаю, нам надо найти тихое место, где можно спокойно посидеть.
– Здесь есть такое поблизости.- Этот мальчишка похоже знает все злачные места в окрестностях. Мне, конечно, все равно, но это хорошо характеризует мятежный сброд.
Местечко действительно оказалось тихим и уютным. Хотя понятия уют для меня давно уже не существует. Мы присели за небольшой деревянный столик с каменными скамьями, покрытыми вышитыми узорами подушками. Нам принесли чашку кофа для меня и какавы для … Скайуокера. Никак не могу привыкнуть, что этот молодой человек в форме коммандера мятежных войск мой собственный сын, тот о котором
Наконец мальчик решился.
– Вы говорили мне, что знали … моего отца? – слово отец ему тоже давалось с трудом. Внезапно жалость кольнула в сердце. Мальчик, а ведь ты никогда никого не называл этим именем. – Вы можете что - нибудь о нем рассказать?¬
Я отпил немного кафа и задумался.
– Генерал Скайуокер… - в памяти всплыли давно забытые картины боев, крик Оби-Вана: «Энакин, берегись!», боевые вылеты, прекрасные глаза, самые прекрасные глаза в Галактике, смотрящие на меня с любовью, да много всего, о чем я старательно пытался забыть и, почти забыл все эти годы.
– Генерал Скайуокер, - с неожиданной злостью, поднявшейся в душе, сказал я, - безнадежный идеалист, ставивший во главу угла справедливость для всей Галактики.
– Разве это не достойная цель?
– Разве может это быть достойной целью? То, что для одного справедливость для другого совсем наоборот. А прибавить к этому разницу в расовом происхождении. Для каждой расы справедливость своя. Он пытался примирить непримиримое. В результате погибли все его близкие…
– Близкие? – Я почувствовал, как мальчишка напрягся.
– Близкие, жена и ребенок. Впрочем…, ребенок, как я вижу, выжил. – Я криво усмехнулся и еще отпил уже остывшего кафа. Гадость какая!
– Кто была его жена?- От Скайуокера буквально осязаемо исходило напряжение.
Я посмотрел на него. – Не важно. Уже не помню.
– Получилось грубо, но у меня совсем не осталось сил притворяться.
– Вы ведь не тот, за кого себя выдаете?- раздался тихий вопрос-утверждение, словно очнувшись, я посмотрел на Скайуокера и увидел у него под салфеткой, лежащей на столе, направленный на меня небольшой бластер. Я кивнул.
– Да, не тот, - и посмотрел прямо в глаза своему сыну.
– Тогда… вы шпион. Я должен вас арестовать.
– Сначала я тебе скажу, кто я, а потом, тебе решать, арестовывать меня или нет.
Мальчик молчал, только смотрел на меня, не спуская глаз и контролируя каждое мое движение. Все-таки явно мой сын. Я усмехнулся. Что-то часто я стал повторять эту фразу.
– Я и есть Энакин Скайуокер, твой отец. Раньше –рыцарь джедай, теперь служу Империи. Мой меч висит у тебя на поясе. – Я говорил тихо и спокойно, не повышая голоса и не провоцируя тем самым мальчишку на активные действия. Еще и в Силе подпустил убеждения. На всякий случай.
Некоторое время за столом царило молчание. Люк пытался осмыслить услышанное. Вот этот человек с жестким неприветливым взглядом и обезображенным шрамами лицом и есть его отец. Тот о ком он столько мечтал с тех пор, как начал осознавать себя на этой грешной земле?
В горле, почему - то пересохло, и язык не слушался, когда он почти прошептал:
– Вы лжете?
Мужчина, не спуская с него взгляда, как – то печально усмехнулся. –Спроси
себя мальчик, что говорит тебе Великая Сила?Люк стиснул руки в кулаки так, что ногти впились в ладонь и какое-то время молчал, просто глядя на него.
– Что же теперь нам делать? – нерешительно спросил он.
«Что же нам делать?» - всплыло в сознании откуда-то издалека.
Я усмехнулся про себя. Надеюсь, вопрос с моим арестом отпал?
– Пойдем со мной. Я здесь из-за тебя.
Мальчик помотал головой, - я не могу.
– Почему? Что тебя удерживает с этим сбродом? – Так, я что-то не то сказал. Надо осторожнее, а то можно зависнуть здесь надолго.
И действительно, сын решительно вскинул голову. – Этот сброд – мои друзья.
У меня вертелось на языке: «А я твой отец», но я проявил благоразумную сдержанность:
– Хорошо, по легенде, я здесь в отпуске после ранения. Ты в увольнительной. Давай немного познакомимся поближе, а потом ты решишь, как тебе поступить. И убери, ради Силы, свой бластер. Он на меня не подействует.
У мальчика широко распахнулись глаза:
– Так вы джедай? На самом деле?!
Я усмехнулся: - Я пользователь Силы, в джедаях я разочаровался, потому и служу Империи.
– Вы служите Дарт Вейдеру?
Я удивился: А что он против Дарт Вейдера - то имеет? Ах да. Я же ужас повстанцев.
– Дарт Вейдер – ужас повстанцев? – Я позволил подпустить в голос яду.
Скайуокер покачал головой.
– Он убил у меня на глазах Кеноби. – сказано было таким тоном, как будто я отнял у него самое дорогое. Стоп.
– Так ты был на том корабле на Звезде Смерти?
– Да, и Вейдер проткнул Бена мечом у меня на глазах!
Ну да, бросился на мой меч, если быть точным, и мерзко улыбаясь при этом. Предатель даже после смерти!
– Кеноби сказал тебе что я мертв.- напомнил я.
– Да, он сказал, что Дарт Вейдер убил моего отца.- Сын наморщил лоб и отвел глаза, видимо последние события, несколько поколебали его уверенность в непогрешимости Оби-Вана.
М-да…. И ведь ничего не возразишь, кроме:
– Как видишь, я жив.
– Тогда… где же вы были все это время? Почему я понадобился вам только сейчас? - он упорно называл меня на «Вы».
Логичный вопрос.
– Если бы я знал, что ты жив, ты не воспитывался бы на стороне, но джедаи подчистили все документы. Я узнал о тебе только сейчас, потому что связан с СИБом. – Так, карты раскрыты, почти. Теперь твой ход мальчик. Думай. А я пока закажу еще кафа… и какаву.
Официант принес заказанное, это был дроид, держать человека – официанта слишком дорого для такой дыры. А мальчик все еще молчал.
Услышав откровения едва знакомого человека, Люк был потрясен. Весь его привычный мир встал с ног на голову. Он привык себя сознавать продолжателем дела отца, борцом с тиранией Императора, за свободу всех рас и так далее. А сейчас он узнает, что этот человек, с усталым, изборожденным шрамами лицом и решительным взглядом и есть его отец. Как это можно соотнести с тем образом веселого и смелого человека, которого ребенок еще в детстве нарисовал в своем воображении, он не знал. Мысли метались в голове, не желая выстраиваться в стройный ряд. Взгляд холодных жестких глаз мешал этому. Наконец в голове более - менее четко сформировался первый вопрос.