ВТОРОЙ УРОК - Земля -

Тот, почтительно склонившись, протянул средних размеров черную коробку в руки правителя и не замедлил исчезнуть.

— Значит, он уже на Гее, — вслух раздумывал Кир, возвращаясь к разговору. — Если тоннель соединяет наши миры, а отклонение составляет один к десяти дням, значит, я попаду в то же время немногим позже. Но это никак не вяжется с тем, что говорил этот …ученый, — он произнес, как сплюнул. — Почему он говорил так, словно на самом деле видел тысячелетия развития человечества?

Мозг Кира четко воспроизводил каждое слово рокового разговора, который еще не раз приснится ему в кошмарах.

Император тоже помнил каждую деталь, подсмотренную в сознании мальчика, и не пропустил упоминание о том, куда тот собирается, решив, впрочем, пока не торопить парня.

— Ты прав. Должно быть, он действительно прожил все это время. И, скорее всего, отыскал способ манипулировать пространственным переходом.

— Это значит, что мы не узнаем, в какое время он отправился? — Голос подростка вибрировал от подавленного волнения.

— Не волнуйся насчет этого. Я сумею отыскать след последнего перемещения. Это не самая большая проблема.

— Что тогда?

Спокойствие на лице Императора сменилось легкой тревогой.

— Беда в том, что отыскать душу человека не просто. Присядь.

Только сейчас Кир заметил, что все трое стояли.

— У нас есть немного времени, — подтолкнул его Император, и парень все же опустился на край стоявшего в гостиной дивана, пока Император и советник усаживались в кресла напротив мальчика, образовывавшие неправильный треугольник.

— Что ты знаешь о душе, Кир?

Вопрос был неожиданным, и, после короткого размышления, Кир был вынужден признаться в очевидном:

— Ничего.

— Тогда слушай меня внимательно.

Император откинулся на высокую спинку кресла, рассредотачивая взгляд, будто уплывая из этой комнаты, и когда он наконец заговорил, казалось, что голос его преодолевает тысячи световых лет, касаясь ушей смертных, словно солнечное тепло, согревающее кожу в прохладный день, являясь отголоском давних ураганов, разрывавших плоть огненного шара.

— Душа это не вымысел, как считают на многих известных тебе планетах, Кир. Душа — это автономная концентрированная единица энергетического полотна вселенной с независимой программой, определяющейся в момент зарождения тела. Считается, что душа неотделима от тела, и расстается со своей материальной оболочкой только в момент смерти… но, как ты уже понял, это не единственная возможность.

Кир тщательно обдумывал услышанное, пытаясь осознать новое знание и подбирая аналоги - о чем-то подобном говорил и Главный инженер.

— Полагаю, Инженер нашел способ продлить свое существование на века и, обретя искусственное бессмертие, должно быть, продолжал учиться… — восхищение, почудившееся в голосе Императора, заставило Кира напрячься.

— Он сумасшедший.

— Ты прав. Такова цена бессмертия.

Император думал о чем-то своем и никто из присутствующих не решился его прерывать, дожидаясь, пока он продолжил:

— И он заплатил ее, отыскав способ отделить душу от тела. Каким-то образом он пришел к знанию, не предназначенному для человечества. — Император тяжело вздохнул и уставился в окно.
– Но, увы, тело без души не может выжить. Если Санаре не вернуть её духовную суть, тело перестанет существовать или навечно останется в состоянии «искусственной смерти».

— Нужно притащить его обратно?

Император подавил неуместную сейчас улыбку достаточно аккуратно, чтобы ни Кир, ни Адерон не заметили.

Кир никогда не сомневался в себе и не боялся никаких трудностей, думая лишь о задаче, а не о том, чего может стоить ее выполнение. Вот и сейчас, фантастическая уверенность или же беспечность, с коей парень сделал свое предположение, не могла оставить старика равнодушным даже в такой тяжелый момент. Для Кира еще ничего не кончено. Проблема — это вопрос времени, а не обстоятельств.

— Нет, Инженер нам не нужен. Если ты хочешь вернуть Санару, тебе придется отыскать ее душу в новой оболочке.

— Как это сделать?

Император опустил взгляд на коробку, покоившуюся на коленях, и осторожно открыл крышку, демонстрируя Киру ее содержимое. На темном матовом бархате лежал небольшой полупрозрачный камень на веревочке. Ничего особенного: матовое стекло, необработанная грубая поверхность и узкое отверстие, приспособленное для ношения непритязательного украшения на цепочке или шнурке.

— Это энергетический камень. Он представляет из себя своеобразный поисковик энергии. При правильном обращении с помощью камня можно отыскать нити энергии, потерянные или скрытые не только пространством, но и временем, если у тебя есть исходный образец нужного кода.

Никто не решился озвучить сомнительно хорошую новость, что такой «образец» у них есть — тело Санары.

— Камень запечатает нужный код и в другом пространстве среагирует на нужный источник. Код камня приведет тебя в нужное временное и территориальное пространство с незначительной погрешностью для расстояний в миллионы километров и лет. Однако, чтобы добиться абсолютной реакции, в нашем случае ярко-бирюзового цвета, который покажет, что мы на правильном пути, нужно поднести камень как можно ближе к новому носителю души.

Оказавшись в месте, где бывает получивший душу Санары, камень начнет светиться еле различимым голубым, возможно, белым светом. Чем ближе ты будешь к источнику тем сильнее он будет сиять.

В душе мальчишки надежда расправила уверенные крылья, обрастая все новыми перьями с каждым словом Императора. Он отыщет ее скорее, чем думал!

— И последнее, — мрачно добавил повелитель, и фризиец дрогнул бы, если б не глухая оборона фризийского навыка. — Я хочу тебе кое-что показать, но для этого нам лучше вернуться в медблок.

Кир молча кивнул и тут же поднялся. Резкая боль в ребре, подавляемая более сильными чувствами тревоги и опасности, скользнула острым лезвием, заставив слегка скривиться. Стена защищала его от последствий, вызываемых физическими страданиями, но не стирала их полностью, давая хозяину знать, что проблема не решена.

— Заодно и подлечим тебя.

***

Странные манипуляции Императора с кристаллом над криокамерой остались для Кира загадкой. Все его внимание поглотило бездыханное тело, покоящееся на высокой полке, до того момента, как кристалл вдруг вспыхнул одинокой вспышкой цвета едкой бирюзы и погас.