Вторжение Бурелома

– Успокойся, Вера, ничего сверхстрашного не произошло, - уговаривала я ее.
– Мы работаем в зоне риска. Пьяные люди непредсказуемы.

– Непредсказуемы!.. Я еще ему покажу, я его, гада, запомнила! Ножом пырну, блин, пусть только появится! А этот тоже - "ягодицы - кульки с водой, колышутся!" На кульки, блин, так не кидаются!..

Смех сломил меня пополам. Это неуместное торжество над режиссером меня потрясло.

– Жива?
– царственно вопросила Раиса, возникнув на пороге.

– Еще как, - ответила я за Верку, давясь смехом. Раиса внимательно осмотрела ее синяки:

– Ладно, сейчас бабки с него снимем и отпустим. Два софита разбил, рампу, моральный ущерб заведению, программу сорвал, актрису разукрасил дорогонько будет... А ты не хнычь, - сказала она Верке сурово, - тебе тоже перепадет...

– Нет, блин, добром бы попросил... Я бы, может, пошла: и прикинут нормально, и морда, блин, молодая...

Снова мне пришлось остолбенеть.

Все-таки надо отсюда уходить, и не уходить даже - бежать. На что, на какой поганый опыт растрачивается молодость?! Если бы здесь можно было только работать... "Я тебе много дал", - мысленно передразнила я Алмазного Старика. Но зачем дал, спрашивается?! Если при этом не расщедрился на комплектующие: удачу, любовь, спокойную возможность реализовать себя?..

Да Бурелом уже дал мне намного больше, а обещает дать ВСЕ. И почему, спрашивается, я должна отказываться?..

Каменюка моя неприятно заныла: ей явно не нравилось направление моих мыслей.

Как родному обрадовалась я Николаю с машиной. Очень хотелось поскорее добраться домой, залечь в постель и выре-веть весь этот день: без Левы, с тягостными размышлениями на высокие темы морали, с аморальными сценами и умопомрачительными Верками...

В постели, едва я согрелась, на меня накатило желание. Острое, подлое желание. То ли так меня поразила сцена насилия, то ли природа возопила, потребовала своего, но я вдруг представила себя в объятиях Левы, увидела прямо над собой его голубые, затуманенные страстью глаза, и тело мое напряглось и содрогнулось. "Нет!" - закричала я сама себе. Вскочила с постели, накинула халат, выскочила на кухню.

Отец был еще там.

– Ты чего не спишь?
– спросила я отрывисто и налила стакан воды. Тебе же на работу в воскресенье. Вы же жали там чего-то...

– Все. Гикнулась работа. Распустили нас до после праздников - работы пет, денег нет. Похоже, на старости лет придется податься в частный сектор. На пенсию не прожить.

Только сейчас я обратила внимание на то, что отец мой расстроен. А он, не желая обнаруживать свою растерянность перед жизнью, быстро перевел разговор:

– Хороший вам продали набор. Я уж думал: не останемся ли мы в этот Новый Год без шампанского... Папа, папа, хороший мой папа!..

Утром, до елки я успела позвонить психиатру, свести его по телефону с Натальей и договориться о личной встрече с ним после осмотра Черешкова. Болела голова, ломило все тело. Никогда еще зарядка не давалась мне с таким трудом. Только заболеть не хватало. У меня уже был один такой Новый Год, когда я играла елки с температурой 38. Удовольствие маленькое. Сегодня температуры не было, но я на всякий случай приняла ремантадин и поливитамины. Оделась потеплее.

Дед Мороз, которого привела Валентина, оказался приличным мальчиком, но текста не знал, путался - приходилось его прикрывать.

– Тексты у вас нестандартные, - еще и выговаривал он нам.

Юрка откликнулся моментально:

– Оригинальность - естественное качество высокоодаренных натур. А ты, братец, - добавил он покровительственно, - текст учи. Моментальная память на тексты - свойство актерского профессионализма.

– Нет, вы, конечно, команда классная, - сказал студент.
– Я и не предполагал, что такие, как вы, могут работать елки.

– А кусить осень хосися, - сказала Валька свою любимую фразу.

Атмосфера елочной праздничной суеты была настолько благотворной, что почти стерла из моей памяти вчерашнюю безобразную сцену. О ней я ребятам не рассказала, хотя понимала, как смешно могу ее изобразить: одна Веркина реакция чего стоила, но я понимала, что в ответ последует непременное сочувствие к моей несчастной доле, а я сочувствия не желала. "Вся в отца", - подумала я горделиво. И добавила тоже про себя и с иронией: "Только бы вот точно знать - в какого отца?"

– Слушай, - спросила я у Юрки, - а Лева не сказал тебе, куда и зачем уехал?..

– А тебе - сказал?
– с вызовом спросил Юрка, но, не заметив во мне никаких проявлений душевного смятения, ответил на мой вопрос.
– Мне не сказал. Темнил. Но бабки вроде бы светят ему колоссальные...

"Да, Бурелом кто угодно, но не жмот", - трудно было понять, почему я была уверена, что Каскадер из разговора Бурелома и мой Лева - одно лицо. Я вообще последнее время легко сопоставляла факты и делала выводы. Так, например, участие Бурелома в налете на рынок тоже было для меня несомненным. Хотя, если разобраться, моя уверенность не имела прочного основания.

Хорошо еще, что Юрка выступил для нас в роли бесплатного шофера. Страшно подумать, как бы мы отмахивали концы по городу, не будь у нас транспорта. Даже сейчас, когда нагрузка елочная еще не достигла апогея еще и Новый Год не настал - мы выматывались, а то ли еще будет!..

Уже у ресторана Юрка мне сказал, почему-то шепотом, хотя в машине мы были одни:

– Мария, от тебя исходят флюиды желания. Я задет - время еще есть, может, заедем ко мне, чай, не первый день знакомы - долго валандаться не будем...

– Ты спятил, Юрочка!
– воскликнула я достаточно фальшиво.
– Я же не девка, чтобы меня, блин, на час снимать!..

Последняя фраза прозвучала с такой приближенностью к оригиналу Вере - что у Юрки отвисла челюсть:

– Ну, даешь. Характерности в тебе - позавидовать! С кого слизала?

– Есть тут одна.

– А у меня, - опять перешел на шепот Юрка, - есть одна... пиесочка. Оч-чень современная. И главная героиня - прямо этот "блин". Как будто для тебя написана. Когда будешь сколачивать театр, посмотри. Приятель мой предложил ее нашему Старику, да тот с негодованием отверг. А уж поверь мне: хорошая пьеса. Не чернуха, не порнуха - чувство юмора и жизни колоссальное. И каждому есть, что играть.

Я посмотрела на Юрку с подозрением. Я точно помнила, что ничего определенного ни ему, ни Мишке не сказала.

– Значит, ты уже сделал вывод, что про театр я обмолвилась неспроста?

– Сколько раз тебе говорить, Маша, я - рационалист и тебя умею вычислять. Ты говорила о театре, потому что что-то маячит...

– Может, ты и переспать предложил, чтобы местечко в театре для себя забронировать, - я сделала паузу и, чтобы скрасить грубость вопроса, добавила, - блин!..

– Ты же знаешь: дела и постель не смешиваю. Просто ты нуждаешься в ласке. Не Левчику же тебя отдавать.