Вторжение любви

Это была арабская песня о девушке, тоскующей по своему возлюбленному. Приподнявшись на локтях, Томас наблюдал за тем, как щетка в руках поющей Джасмин опускается на волосы в такт завораживающей мелодии. Околдованный волшебным голосом, Томас лежал, не в силах пошевелиться. Он мог только смотреть и слушать. Джасмин, его прекрасная Джасмин, подчинила его своей власти. В ее голосе слышался плач по потерянному возлюбленному. Закрыв глаза, девушка посылала в открытое окно скорбную песнь о возлюбленном, рядом с которым она никогда не сможет быть, и о сладких объятиях, потерянных навсегда.

Горло Томаса сжалось от переполнявших его эмоций. Он встал с постели, подошел к Джасмин и обнял ее за талию. Девушка прильнула к нему.

– Пока ты в моих объятиях, никто не посмеет причинить тебе зло, – произнес Томас с плохо скрываемым волнением. Он прижался щекой к волосам девушки, наслаждаясь ее близостью.

– Ты сумел сделать так, что я забыла об окружающем мире и обо всех своих несчастьях. Я чувствую себя в безопасности рядом с тобой, Томас.

– Я запру тебя здесь навсегда, если это поможет спасти тебя.

– До тех пор, пока не придется уезжать, – заметили Джасмин. – А тот, кто желает мне смерти, все еще здесь. Думаешь, это один из твоих друзей, Цезарь? Представляешь, как сильно он меня ненавидит, если предпочитает, чтобы я оказалась в могиле, а не рядом с тобой? Это делает нашу связь весьма опасной.

– Это не связь, – пробормотал Томас, поглаживая щеку девушки. – Любовная связь – это то, что скрывают от всех.

– А разве у нас не так? Давай посмотрим правде в глаза. У наших отношений нет будущего.

– Но пока что есть прекрасное настоящее.

– Все это пустая трата слов. Как в парке. – Улыбки Джасмин померкла.

– О чем ты, любовь моя?

– Я должна сказать тебе кое-что. О записках, о содержащихся в них угрозах. И об истинной причине гибели твоего брата.

Томас напрягся.

– Найджела сбросила лошадь, и он умер от полученных ран.

– Ты не знаешь, почему так случилось. – Джасмин высвободилась из объятий Томаса. – Все из-за меня. Это моя вина. Я убила твоего брата.

Глава 27

Это невозможно. У Томаса закружилась голова, и он с трудом нашел в себе силы, чтобы заговорить.

– Рассказывай – приказал он.

– Тогда, ночью в парке… Я думаю, там был кто-то из твоих друзей. Кто бы это ни был, он обвиняет меня в смерти Найджела.

Томас смотрел на опущенные плечи Джасмин.

– Это случилось спустя два дня после того, как ты купил у дяди Грэма арабского скакуна. Ты прислал мне записку с просьбой выйти ночью в парк, чтобы прокатиться вместе. Ты раздразнил меня, написав, что твоя лошадь лучше. Я не смогла устоять и согласилась.

– Я не писал ничего подобного.

– Знаю. Я догадалась об этом потом. Записку послан твой брат.

– Я говорил ему, чтобы он никуда не ездил той ночью, – хрипло произнес Томас. – Он не справился бы с Шебой. Но он был пьян.

Джасмин положила руку на подоконник. Томас с трудом мог расслышать ее слова, так тяжело ей было говорить:

– Он позвал меня, и я побежала к нему. Я не сомневалась, что это был ты, а не Найджел. Я слушала стихи, и это было так романтично. Лунный свет. Красивые слова. Какой же глупой я была! Я думала, что его комплименты идут от чистого сердца. Но я ошибалась.

Томаса охватила ревность. Джасмин и Найджел? Но он, не произнося ни слова, ждал продолжения.

– Он обнял меня и поцеловал. И тут я поняла, что это не ты. Все неправильно. Я увидела, что это Найджел. Он был пьян. Он сказал, что Египет завораживает его так же, как я. Найджел сказал мне: «Мать называет тебя Коричневым Скорпионом, но она не знает, что этот Коричневый Скорпион таит в себе ключ к настоящему сокровищу. И я хочу обладать им». А потом он стал грубо приставать ко мне, и мы поссорились. Он сделался таким… отвратительным. Я никогда не видела, чтобы кто-то пребывал в таком гневе.

– Что в твоих словах так его разозлило?

– Я сказала, что ни за что не пошла бы в парк на свидание с ним. Потому что он не ты, и никогда не станет таким, как ты. Потому что ты – совершенство.

От этих слов по спине Томаса пробежал холодок. А Джасмин продолжала:

– Найджел сказал, что только шлюхи выходят из дома в столь поздний час и что я, должно быть, такая и есть. Очаровательная коричневая египетская шлюха. Он сказал, всем известно, что происходит с такими, как я.

– Джас, – хрипло позвал Томас.

Девушка обернулась, и Томас увидел в свете утра, как в ее глазах блеснули слезы. Слезы, которых она не пыталась скрыть.

– Он разорвал на мне платье. Какая ирония, да? Так же поступила его мать – твоя мать на балу. Что за привычка у членов твоей семьи – рвать на мне одежду? Только Найджелом двигали иные устремления. Я достаточно сильная, но он оказался сильнее. Он требовал еще одного поцелуя. – В темных глазах Джасмин появилось какое-то затравленное выражение. – Мне некому было пожаловаться. Да, мой дядя – герцог, но все вокруг знают, что у него нет никакого влияния, потому что все считают его не от мира сего. В отличие от Найджела и твоей семьи. Он сказал, что просто хотел немного развлечься. Что в этом такого? Именно тогда я его ударила.

Джасмин подняла голову, и в ее глазах вспыхнул гнев. Яркий, как сияющая на небе звезда.

– У меня никогда не было мужчины… ты это знаешь. – Девушка невесело усмехнулась. – Но я знала наверняка, как причинить ему боль. Я ударила его между ног.

– Умница, детка, – тихо произнес Томас, в груди которого закипала ярость. Ему хотелось прижать Джасмин к груди, но он не решался прервать ее.

– И что произошло?

Джасмин горько рассмеялась.

– Найджел грязно выругался. Я побежала, но он закричал на меня. Я сказала ему, чтобы не смел ко мне прикасаться. Но твой брат, спотыкаясь, побежал к лошади. Я видела, что он не в состоянии ехать верхом, и просила его остановиться, но он не слушал. Найджел поскакал, и я услышала… услышала… – Джасмин судорожно сглотнула. – Я услышала, как лошадь упала, а Найджел закричал. О Господи, что это был за крик. Ему было так больно. Я побежала на улицу, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. А потом я ушла, обрадованная тем, что меня никто не узнал. Но, очевидно, я ошиблась.

Томас сжал кулаки. Ярость и печаль разрывали его душу.

– Вот о чем говорилось в записках. Это из-за меня он так обезумел. Если бы я не пошла к Найджелу тогда ночью, приняв его за тебя… он все еще был бы жив. – Джасмин замолчала, уставившись в окно. – Этот случай должен был остановить меня. Мне не стоило больше пытаться стать своей в высшем обществе. Но он лишь укрепил мою решимость. Я думала, глупо, самонадеянно, что если я стану одной из вас, то ничего подобного больше не повторится.