Вторжение на Землю

– А семь миллионов тонн в масштабах Земли это много или мало?

– В масштабах всего шарика немного – примерно десять процентов от того, что в России выплавляется за год. Но мы ведь не планируем везти его на Землю. Прямо тут будем плавить. А для космоса семь миллионов тонн – это очень даже неплохо. Это ведь металл особой чистоты получится. А значит, и свойства ему можно придать такие, которые на Земле получить нереально.

– И что, для этого на орбите нужно домну строить?

– Зачем домну? В домнах чугун плавят. А для выплавки стали в космосе нужны электропечи. Вакуумная индукционная плавка – это отработанный промышленный процесс.

– Так они же электричества жрут до дури. Откуда тут столько возьмётся?

– Для маленькой электропечи хватит и солнечных батарей, а для большой сейчас на Земле мастерят термоядерный реактор.

– Ну, когда ещё его сделают.

– Уже сделали, – подключился к разговору Артемьев. – В конце мая повезём его сюда. Меня Петров вчера предупредил перед вылетом.

– А какой теперь вообще смысл в этих космических плавках? – спросил Зайченко. – Мы ведь сейчас можем спокойно перетаскать по частям весь этот астероид прямо на Землю. Что, в космосе принципиально другой металл получится?

– Конечно же другой, – вступил в разговор Максим Кривошеев. – Даже на Земле можно получить аморфную сталь, которая в три раза прочнее обычной и немагнитна. А в космосе можно изготовить материалы, свойства которых отличаются от земных на порядок. Особенно с использованием искусственной гравитации.

– Ладно, с этим понятно, – вновь влез в разговор штурман. – А мы чем дальше будем заниматься?

– В основном будем работать на лунных трассах, – ответил Артемьев. – Туда в ближайшее время много всего крупногабаритного таскать придётся.

– А дальше? Мне хотелось бы слетать в Главный пояс астероидов, который между Марсом и Юпитером. Там столько всего интересного есть!

– Не получится, – обломал штурмана Зайченко. – Мы максимум можем на Марс слетать, да и то под вопросом. А дальше нашей энергетики точно не хватит. Там нужны не накопители с аккумуляторами, а полноценный термоядерный реактор. Подожди несколько лет, пока корабельный вариант сделают и большой космический буксир построят. Вот тогда можно будет рассекать по всей Солнечной системе.

– Именно так, – согласился с энергетиком Артемьев. – Иначе следующей на очереди была бы Психея. Она чуть меньше Апофиса, но там, говорят, железа и никеля побольше.

– Больше, – подтвердил Самандросов. – Считается, что Психея представляет собой осколок планетного ядра.

Пока экипаж буксира строил планы на будущее, курсанты закончили швартовку астероида. Заодно, по собственной инициативе, откололи от него кусок тонны на полторы. Для музея. Теперь можно было отстыковываться от астероида и возвращаться на Землю. При расстыковке действия производились в обратной последовательности. Кривошеев ослаблял натяжение причальных концов, а курсанты снимали их петли с анкеров. После этого механик сматывал канаты, втягивая в корабль, а курсанты снаружи закрывали лючки.

После окончания этих работ Артемьев аккуратно приподнял буксир, и курсанты отсоединили от воздушной подушки шланги, выпуская из неё воздух в космическое пространство. Потом будущие космодесантники свернули опустевший чехол в рулон, затянули один из его концов в шлюзовую камеру и начали свёртку в другом направлении. Тут пришлось повозиться дольше. Всё-таки манипуляторами управляться немного сложнее, чем руками, а габариты чехла во много раз превышали размеры самого крупного из парусов земных кораблей. Справились, разумеется. Даже для куска астероида место нашлось.

Перед тем как идти на посадку, космический буксир немного покрутился на орбите, полностью заполняя накопители.

* * *

В Ульяновске команду ожидала торжественная встреча – президент со свитой, пресса, телевидение. Прямая трансляция шла на всю планету. Ещё бы, земляне достигли такого могущества, что смогли пленить космическое чудовище – огромного змея-разрушителя, способного если не уничтожить Землю, то, по крайней мере, уполовинить её население. Учёные посчитали, что если бы Апофис столкнулся с Землёй, то выделилась бы энергия, эквивалентная взрыву в тысячу мегатонн в тротиловом эквиваленте. Планету такой удар, разумеется, не расколол бы. Для этого нужен астероид диаметром в пару километров. Даже ни одну из континентальных плит не пробил бы. Но мог запросто спровоцировать такие землетрясения и пробудить столько вулканов, что мало бы никому не показалось.

Всё это с леденящими душу подробностями было донесено до населения телекомментаторами, зачастую сильно сгущающими краски. Поэтому значимостью события прониклись почти все. Сначала выступил президент, потом прозвучало ещё несколько пламенных речей. После этого торжественное мероприятие должно было плавно сойти на нет, но не тут-то было. В России так просто никогда и ничего не заканчивается.

Генерал-лейтенант Петров не полез вслед за высокими чинами и членами экипажа космического буксира на трибуну, предпочтя наблюдать за развернувшимся действом со стороны. Поэтому никто не обратил внимания, когда к нему сквозь толпу протолкался сын. Пожалуй, «протолкался» было бы не совсем точным выражением для описания произошедшего. Двадцатилетний невысокий парень, одетый в полевую форму космодесантника, обладающий весьма крепкой, но ни разу не массивной фигурой, вообще никого не толкал. Но прошёл сквозь толпу как ледокол. Люди сами расступались, давая ему дорогу. Обнявшись с отцом, он пару минут постоял молча, делая вид, что внимательно слушает выступление очередного оратора. Всё это время он мысленно транслировал Николаю свою идею. Выслушав предложение сына, генерал-лейтенант кивнул, сообщая о своём согласии, после чего повернулся, собираясь выбираться из толпы. Обратно Константин шёл так же спокойно и уверенно, а отец молча следовал в его кильватере.

Выбравшись на свободное место, они разошлись в разные стороны. Сын направился к своим товарищам, а отец – на трибуну. Его не сразу, но пропустили. Приблизившись к президенту, Николай негромко сообщил ему о предложении сына, получил согласие и сразу спустился с трибуны, прихватив с собой Артемьева. Курсантам для проникновения в буксир и выполнения задуманного требовался капитанский допуск.

Спустя несколько минут президент, время от времени поглядывающий на космический буксир, сделал знак разошедшемуся оратору, после чего тот быстро свернул своё выступление. Отодвинув его от микрофона, президент обратился к публике и корреспондентам:

– А теперь, в завершение нашей встречи, я хочу продемонстрировать вам маленький кусочек метеорита, по поводу перехвата которого мы тут собрались. Желающие могут не только посмотреть на него, но и потрогать руками.

Повинуясь его жесту, все посмотрели на космический буксир, возвышающийся над толпой как стадион, и только потом подняли глаза выше. Над верхней кромкой буксира показался десяток «ступ», собравшихся в кольцо, в центре которого, поддерживаемая только манипуляторами, плыла по воздуху серая глыба.

Аккуратно опустив камень на асфальт, «ступы» поднялись в воздух, перестроились в «журавлиный» клин и, описав круг над буксиром, втянулись в проём шлюзовой камеры.

Очередь из желающих потрогать руками кусок метеорита растянулась почти на полкилометра. Некоторые даже пытались отломить кусочек на память, но ни у кого так и не получилось. Мало кто из пытавшихся это сделать знал, что прочность обыкновенных хондритов на сжатие почти никогда не бывает меньше двухсот мегапаскалей. А у данного камешка, по уверению Самандросова, она хорошо зашкаливала за триста, то есть была выше, чем у самого хорошего гранита.