Вторжение в частную жизнь

Вторая дверь тоже была открыта, и за ней тоже оказалась просторная комната. Вероятно, это был кабинет Куракина. В нем стояло всего два стола, но они впечатляли импортным шиком. Также меня впечатляло сидящее за одним из столов перед голубым монитором компьютера симпатичное создание лет двадцати двух. Ес-т-с-с-но, женского пола. Я принадлежу к «большинствам». Чем-то она напоминала рекламную девочку, предлагавшую «хороший краснодарский» какому-то обмороженному дядечке. Не помню, что там рекламировали – то ли чай, то ли девочку.

Я же на рекламного киногероя был не похож, поэтому, на всякий случай, представился:

– Детектив третьего «а» класса Ларин. Не верите? Смотрите мандат.

Девушка удивленно взглянула на мою новенькую, еще не потрепанную «ксиву», а потом радостно подняла глаза.

– Ларин? Вы по поводу машины? Она нашлась?

Очень, очень обидно. Я надеялся, что она назвала мою фамилию не в связи с машиной, а по причине моей сверхпопулярности.

– Нашлась… Ваш директор убит. В своей машине.

– Ка-а-ак? – выдохнула девочка.

– Та-а-ак, – выдохнул я.

– И где?

– Возле дома. Надеюсь, вода в графине свежая, а вы секретарь?

– Да.

– А зовут меня?…

– Аня.

– Вы в состоянии общаться, Анна?

– Постараюсь. Вообще, все так неожиданно… Вы уверены, что это он? Может, в машине кто-то другой?

– Увы, как ни печально. Если только У него нет двойника или брата-близнеца.

– Ужас…

Она вытащила из стола пачку зеленого «Мальборо» и щелкнула изящной зажигалкой.

Я не торопил. Во-первых, общество такой симпатяжки облагораживает и рождает самые высокие чувства, а во-вторых, девушке надо сосредоточиться. Все-таки я ей не анекдот рассказал.

Анна оттаивала где-то минуты три, потом, затушив окурок, сосредоточенно взглянула на меня, отчего мой пульс увеличился на десять ударов в минуту. По привычке я начал с главного:

– Надеюсь, Анна, вы знаете, кто убил Виктора Михайловича?

По выражению на ее рекламном личике я понял, что на этот раз погорячился.

– Ясно. Не знаете. Хорошо, тогда как секретарь и, стало быть, в силу этого обстоятельства человек наиболее просвещенный, поведайте мне все, что сочтете нужным. Само собой, в свете сегодняшнего события. Начните со своей фирмы, затем плавно перейдите к личности директора, ну и так далее. Что не пойму, я уточню. Да, и если можно, покороче.

Анна полезла за новой сигаретой. Курилка. Ширнулась бы, что ли.

– Нас здесь семь человек, Витя, я, Людмила Сергеевна Фомина – бухгалтер, Оля, младший бухгалтер, Олег и два агента – Женя и Сергей. Если надо адреса, я посмотрю.

«Агенты? Интересненько. У нас тоже агенты есть. Но это, наверное, не те агенты».

– Моментик. А Олег? Тоже агент?

– Нет, это компаньон Вити. Вроде зама. Одному тяжело.

– Это он за стенкой?

– Вы были там? Они уже знают?

– Да, там мой коллега. Продолжайте.

– Я не знаю. Боже мой, что говорить?

– Все подряд. Давно вы тут обосновались?

– Около двух лет. Я, правда, недавно работаю, месяца три.

– Торговый бизнес?

– Да, продукты из Финляндии, Югославии. Ничего особенного, таких фирм очень много. Продукты сейчас – самый выгодный профиль.

Сообщенным мне сведениям я ничуть не удивился. В течение получаса Анечка обрисовала мне картину, из которой выплывало только одно – птичка «глухарек», скорее всего, не только прилетит, но и совьет уютное гнездышко в виде статьи 103 УК. «Аркада» – организация третьей лиги, никаких заморочек у компаньонов ни с кем не возникало. Накануне Витя уехал домой на такси, потому что личная машина была угнана супостатами-ворами, сегодня к десяти часам утра обещался быть. Живет один в однокомнатной квартире, приехал в город пять лет назад искать счастья, квартиру купил недавно, сначала жил в общаге; уволившись с завода, снимал у знакомых комнаты. Обычная ситуация.

Машину действительно угнали. Вместе с контрактом. Все в фирме в курсе и до сих пор в панике. Не говоря уже о Викторе Михайловиче. Он себе просто места не находил. В Югославию позвонили, но машины были уже отправлены, ждать их следует в ближайшее воскресенье. Сегодня уже вторник.

– Скажите, вы машину обыскивали? Дипломат там? – спросила в свою очередь Анна.

– Там.

– Слава Богу… О, извините… Сама не знаю, что говорю.

– Бывает. Значит, вы теперь растаможите свою ветчину?

– Да, конечно. Главное, бумаги есть.

– И, стало быть, вряд ли Витя убит из-за этого контракта?

– Да что вы! Это ж не первый контракт. Обычная сделка. Какой смысл?

– Но деньги он в долг брал?

– Он и раньше брал, да и потом, не найдись бумаги, никто ничего не поимел бы. А может, это – из-за машины? Может, он угонщика задержал, а тот его застрелил?

– Угонщик не сидел бы рядом и не разговаривал бы за жизнь. Вашего шефа уложил хороший знакомый. Раз контракт отпадает, машина тоже, что остается? Давайте, Анечка, думайте.

– Ой, не знаю…

– Витя лично вам рассказывал о своих проблемах?

– Да, говорил иногда. Хотя что у нас за проблемы? Так, мелочевка. Или с налоговой, или с поставщиком.

– Или с бандитами, – добавил я.

– Возможно. Но я не в курсе. Как-то в шутку спросила у него, он ответил, что все нормально.

– А долги?

– Естественно, он одалживал, но не такие суммы, из-за которых можно убить. И потом, насколько я знаю, он всегда рассчитывался вовремя.

– Женщины?

– Не поняла.

– Любовь.

– А-а-а… Не знаю. Иногда сюда звонят, но насколько это серьезно, я сказать не могу. Он не очень на такие темы.

Мне немножко надоело. Песню с припевом «Не знаю, не помню, забыл» я выучил наизусть и тем не менее вынужден каждый день повторять по вине свидетелей-певцов. Аннушка особой оригинальностью в певческом искусстве тоже не отличается. Поэтому, взяв у секретарши адрес родителей Вити, проживающих где-то под Брянском, я поднялся и решил вернуться к соратнику, бушующему за стеной.